Литература Западной Европы 20 века. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "TOUT".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 8. Размер: 65кб.

Часть текста: году, в переводе Наталии Немчиновой. Перед нами — работы двух известных переводчиц. Излишне говорить, что они выполнены на том уровне, когда поиски мелких огрехов представляют интерес лишь для фельетонного недоброжелательства и, кстати, мало продуктивны. Но и перевод Адамовича, как раз дающий повод для такого рода цитации, будет нас интересовать в совершенно ином плане. Задача статьи — показать роль переводчика как интерпретатора иноязычного произведения, показать масштаб «расхождений» между разными переводами одного и того же текста, — расхождений, которые возможны даже тогда, когда переводы выполнены на высоком профессиональном уровне и не грешат отсебятиной и произволом; показать, наконец, что и читатели, так часто не знающие, кто перевел прочитанную ими книгу, и те из критиков, что знакомятся с произведением зарубежного автора только по переводу и в конце своей рецензии роняют переводчику небрежную хвалу или хулу, судят о книге на основе того прочтения, того толкования, которое предложил им, сочтя единственно верным и возможным, первый читатель и толкователь данного произведения — переводчик. «Книга, на первый взгляд столь бесхитростно-прозрачная, затягивает своими «за» и «против», вдруг оказывается чуть ли не головоломкой... Она прямо-таки пробуждает в каждом аналитика и изыскателя, жаждущего докопаться до самого корня и подобрать свой ключ (выделено мною, — Ю. Я.) к ее загадке... В рассказчике «Постороннего» поочередно открывали злодея и великомученика, тупое животное и мудреца, ублюдка и робота, скрытого расиста и сына народа, недочеловека и сверхчеловека...» — пишет исследователь Камю С. Великовский *. Но если в своей...

Входимость: 3. Размер: 15кб.

Часть текста: ни себе, ни другим. Он открыто признаётся, что выбирает Хаос и живёт в Апокалипсисе. Хотите познакомиться? Вот, кстати, уже принесли джин. Жан-Батист Кламанс, к вашим услугам. Кто он такой? Пророк, укрывшийся в пустыне, созданной из камня, тумана и стоячих вод. Elie sans messie, Илья, не посланный мессия, коему предназначено возвестить конец света. «Вы заметили, что концентрические каналы Амстердама походят на круги ада?» Вялый, бесцветный ад, un enfer mou, право! кругом — la mer couleur de lessive faible, море цвета стиральной воды, l'espace incolore, l'effacement universel, бесцветное пространство, вселенское небытие, aucun éclat! Образ гигантского стирального бака (la mer fumante comme une lessive) не раз возникает перед нами, когда мы услышим пронзающий скрипучий голос кабацкого пророка: «Что я хочу сказать? Да то, что единственная польза от Бога была бы, если б Он гарантировал невиновность, и на религию я смотрел бы как на огромную прачечную, une grande entreprise de blanchissage, чем она, кстати сказать, и была когда-то, но очень недолго, pendant trois ans tout juste, и не называлась тогда религией». Как же она тогда называлась? Возможно, коммунистическим раем, ведь он тоже возвещался как Царство Божие, но только не назывался этим именем. Огромная прачечная, вода святого омовения, в которой люди хотели отмыться от первородного греха. Отмыться не удалось, догматы религии вошли в свои права и превратились в систему...

Входимость: 3. Размер: 120кб.

Часть текста: — Поэзия Верхарна. Динамика его творчества, основные книги стихов. У мира есть смысл (совсем не обязательно сверхъестественный «замысел»), и человек к этому смыслу причастен, — вот миросозерцательное зерно, из которого способна вырасти символистская литература или, по крайней мере, символистские мотивы в творчестве того или иного поэта. Ни антропоморфизм, ни пантеизм, ни обычная религиозность, ни мистицизм, ни оккультизм не являются обязательной принадлежностью символистского мироощущения. Символизм может быть безрелигиозным или даже антирелигиозным, о чем свидетельствует творчество четырех крупнейших французских поэтов XIX в. — Бодлера, Верлена, Рембо и Малларме. Первый из них (Бодлер), взыскуя Бога, эстетическое наслаждение извлекал из своего «сатанизма», второй (Верлен) нашел утешение в вере слишком поздно, третий (Рембо) был «богоотступником », а четвертый (Малларме) — открытым атеистом. Шарль Бодлер (Charles Baudelaire, 1821 — 1867) вошел в историю французской литературы как «основоположник символизма и декаданса» (М. М. Бахтин). В личности Бодлера сошлись два трудно уживающихся друг с другом начала — «обнаженное сердце», искренняя, до беззащитности чувствительная душа и аналитически хладнокровный, до беспощадности ясный ум, превративший эту душу в объект своих аналитических истязаний, — причем «душа», зная ...

Входимость: 2. Размер: 67кб.

Часть текста: способом мистификации», — это сказано Айрис Мердок, сказано в романе «Черный принц». В иной форме выражено то, о чем думал Толстой еще в прошлом веке. Но у Мердок это уже констатация факта, выраженная без недоумений и колебаний, указание на весьма распространенное явление и вместе с тем обозначение проблемы, серьезнейшей проблемы английской и всей западной литературы. У Айрис Мердок (р. 1919) своя тема и свой круг читателей: она пишет об интеллигенции и для интеллигенции. Ее персонажи — писатели, ученые, художники, журналисты. Не только они, разумеется, но и другие лица, с другим занятием и положением: предприниматели, чиновники, лица без определенных занятий и безо всяких занятий. Ее существенная тема — судьба духовности и духовных ценностей в среде, чуждой духовности, духовностью пренебрегающей и ее уродующей. Ее особо занимает судьба творческого человека в этой среде. Для обсуждаемой проблемы ее роман «Черный принц» в известном смысле итоговый, как в творчестве самой Мердок, так и в английской и — шире — западной литературе. Тема не новая: настоящий художник, преданный искусству и знающий, что такое искусство,— и ремесленник, паразитирующий на искусстве и его профанирующий. Один — «мученик пера», другой — его баловень, один —жертва общественных нравов, другой— их самодовольное порождение. Литературу всегда интересовала проблема литературы: что есть литература и что есть ее создатель? Какова их роль и положение в обществе? Как и чем определяется их состояние и их судьба? В конце прошлого века, когда стали стираться грани между журналистикой и литературой и новый тип литературного дельца ...

Входимость: 2. Размер: 42кб.

Часть текста: не пощадила эта осень — Даже солнце не в ту стоpону упало. Вот и листья pазлетаются, как гости, После бала, после бала, после бала… «Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и золото одетые леса». Нет! Не люблю! не люблю! не люблю… Где-то далеко идут грибные дожди, а у нас они другие. Сентябрь, не отводи твое крыло, твое крыло оранжевого цвета. Отсрочь твое последнее число и подари мне промедленье это. Это уже Белла Ахмадулина вспомнилась, которая умела жить в январе, как в сентябре. А я не умею. И всплывают в моей памяти в эти первые дни осени только грустные стихи и рассказы. «Последний лист» О’Генри, к примеру — о двух девушках-художницах, которые жили на последнем этаже дома в Гринич-Виллидже, а одна из них подхватила осенью пневмонию: Сью услышала тихий шепот, повторившийся несколько раз. Она торопливо подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала — считала в обратном порядке. — Двенадцать, — произнесла она, и немного погодя: — одиннадцать, а потом: — «десять» и «девять», а потом: — «восемь» и «семь» — почти одновременно. Сью посмотрела в окно. Что там было считать? Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати...

Входимость: 2. Размер: 9кб.

Часть текста: богов и веру в бессмертие, с ними — смысл существования. Каков же выход? Калигула отвечает: совершить невозможное, достать Луну. Он, как человек абсурда, правильно понимает ситуацию. Если совершится невозможное и ему принесут Луну — то мир будет спасен и люди обретут бессмертие. Откинув ложный идеал Добра, он хочет найти истинного Бога. Калигула, такой, каким его нарисовал Камю, знает, как и Лютер, что только путь, требующий от человека невозможного, приводит к Богу. Достать с неба Луну не удалось, приказ всемогущего императора не был исполнен, прыжок в Бога не состоялся. Осталось делать только то, что возможно. Например, сделать себя богом, это императору Рима по плечу. Разрушить стены абсурда не удалось — остаётся погрузиться в абсурд. Истинного Бога найти не удалось — тогда очень логично выдумывать богов ложных. Умножать absurdité — прекрасная для императора забава. Он хорошо знал, чем был Бог для его соотечественников, и решил преподнести римлянам великолепную демонстрацию убожества их идеи Бога: «Я понял, что есть только один способ сравняться с богами: достаточно быть столь же жестоким, как они... Я...

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: Изнанка и Лицо; но не только Изнанка — и Лицо не вечно. В языческом пантеизме всё смертно, даже боги. Даже боги подвержены вечному космическому круговороту рождения и умирания. Человеческая же душа навеки подчинена общему миропорядку, человек не может сойти со своей предопределённой мировой орбиты. В миросозерцании пантеизма личного бессмертия душа не имеет: бессмертна не личная, а мировая душа, сливаясь с которой душа человека не спасается, а гибнет, растворяясь в космических вихрях. Камю понимал это, недаром он любил вспоминать стихи из третьей пифийской песни Пиндара: Ищи себе смертный у богов Уменья по уму, ступени по стопе, Помни, в какой мы доле. Не пытай бессмертия, милая душа — Обопри на себя лишь посильное («О mon âme, n'aspirepas à la vie immortelle, mais épuise le champ du possible»). Душа может спастись лишь трансцендентной личностью Бога, безличный же пантеизм грозит поглотить её. И Камю мог почувствовать, что мировая душа — не Бог, Космос — не Бог. Космос может быть богооставленным. Камю, как это видно из «Мифа о Сизифе», весьма рано стал воспринимать Космос как богооставленный. Красоту, Лицо мира он воспринимал бесчеловечной, видел в глубине всякой красоты нечто нечеловеческое: au fond de toute beauté git quelque chose d'inhumain. Уже ко времени написания «Мифа о Сизифе» Камю ощущал эту изначальную враждебность мира, l'hostilité primitive du monde; чувствовал, с какой беспощадностью Лицо мира отрицает человека,...

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: Института иностранных языков ДВГУ А втобиографические мотивы в романе Жоржа Перека «Спящий» Министерство образования и науки Российской Федерации Дальневосточный государственный университет Культурно-языковые контакты Сборник научных трудов, выпуск 11. г. Владивосток, изд Дальневосточного университета, 2008 http://ifl.wl.dvfu.ru/download/sborn11.doc Творчество Жоржа Перека (1936-1982), видного представителя европейского постмодернизма, занимают особое место в современной французской литературе. Произведения писателя представляют собой эксперименты автора как с традиционной структурой романа и литературными жанрами (автобиография, социальный роман), так и со строго заданными литературными формами в рамках художественно-литературной деятельности творческой группы Oulipo (Ouvroir de littérature potentielle – Мастерская потенциальной литературы). Жорж Перек не только писатель, но и теоретик. Он разработал классификацию собственных произведений. Как полагает Жорж Перек, все его творчество вписывается в рамки четырех регистров: социологический, автобиографический, «игровой» и собственно «традиционный» роман. Роман «Спящий» (Un homme qui dort, 1967) не был отнесен писателем ни к одной из вышеперечисленных форм. Этот текст трудно вписать в рамки определенного регистра. В нем присутствует внимание к вещам, присущее социальному роману, обилие скрытых цитат, аллюзий, реминисценций на произведения Шекспира, Пруста, Кафки позволяет отнести его к игровому «регистру». Текст носит и черты романного «регистра», так как включает в себя описание важного периода жизни героя. Вместе с тем, здесь появляется и новое качество для прозы Жоржа Перека - автобиографическое начало. В интервью «Figaro Littéraire» Жорж Перек признавался: «Я родился, чтобы танцевать от счастья или чтобы быть поглощенным безразличием. В моей жизни был период, в котором...

Входимость: 1. Размер: 61кб.

Часть текста: бы с энтузиазмом и судил бы сурово»[1], — писал в 1977 г. старый французский анархист Морис Жойо. Сартр также полностью поддержал бунтарей 1968 г. Многие вопросы французской леворадикальной мысли 60-70-х гг. были затронуты еще в полемике между Альбером Камю и Жан-Полем Сартром, опубликованной в 1952 г. в журнале «Тан Модерн». У Сартра и Камю было немало общего. Камю, как и Сартр, — левый интеллектуал, представитель философии атеистического экзистенциализма, писатель и драматург, лауреат Нобелевской премии, участник французского Сопротивления. В отличие от Сартра, Камю, хотя и получил философское образование, так и не стал философом в строгом смысле слова. Камю был скорее продолжателем той линии в литературе, которая получила название французского морализма. Впервые это отметил Сартр в своей рецензии на роман «Посторонний»: «Самый его метод («сочетание самоочевидных истин с уравновешивающим их сердечным пылом может открыть нам доступ одновременно и к душевному волнению, и к ясности») побуждает думать не столько о немецком...

Входимость: 1. Размер: 20кб.

Часть текста: АНРИ ТРУАЙЯ Язык и культура. - Новосибирск, 2003. - С. 18-27 http://www.philology.ru/literature3/teleshova-03.htm Общеизвестный факт, что любой художественный текст характеризуется определенными закономерностями языкового построения. Несомненный исследовательский интерес в этом плане представляют произведения двуязычных писателей, наделенных бикультурализмом (двукультурием). В рамках данной статьи предполагается выявить влияние русской литературы на стиль Анри Труайя и реализацию этого эффекта на интертекстуальном уровне его произведений русской направленности. Анри Труайя, лауреат Гонкуровкой премии и член Французской Академии с 1959 г., - один из самых популярных и читаемых современных французских писателей. Число его книг, изданных только во Франции, достигает 15. 367. 000 экземпляров [1]. Представляется вполне уместным поставить вопрос: из какого источника романист черпает неиссякаемую творческую силу, выпуская книгу за книгой, в которых нет и следа увядания его таланта? Ответ объясняется во многом русскими корнями Анри Труайя. Общеизвестно, что Анри Труайя - псевдоним Льва Тарасова, родившегося в Москве в 1911 г. и живущего с 1920 г. во Франции. Русское имя по-прежнему живет в нем. Сжавшись в комочек, Лев Тарасов сладко спит в самых потаенных глубинах его души. Сам писатель подтверждает этот факт в своей книге воспоминаний "Такая долгая дорога" ("Un si long chemin"): "Il y a toujours un Léon Tarassoff qui dort, tendrement pelotonné, au centre de moi-meme" [2]. В творчестве этого писателя, пишущего и мыслящего по-французски, Россия занимает значительное место. Из 98 произведений романиста половина его книг повествует так или иначе о России. Анри Труайя называет себя французским писателем, пропитанным далекими русскими воспоминаниями, или русским человеком, переделанным на французский лад...

Поиск по материалам сайтаCлово "TOUT"

Поиск по материалам сайта
Cлово "TOUT"