Поиск по материалам сайта
Cлово "OLGA"
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Часть текста: уровне его произведений русской направленности. Анри Труайя, лауреат Гонкуровкой премии и член Французской Академии с 1959 г., - один из самых популярных и читаемых современных французских писателей. Число его книг, изданных только во Франции, достигает 15. 367. 000 экземпляров [1]. Представляется вполне уместным поставить вопрос: из какого источника романист черпает неиссякаемую творческую силу, выпуская книгу за книгой, в которых нет и следа увядания его таланта? Ответ объясняется во многом русскими корнями Анри Труайя. Общеизвестно, что Анри Труайя - псевдоним Льва Тарасова, родившегося в Москве в 1911 г. и живущего с 1920 г. во Франции. Русское имя по-прежнему живет в нем. Сжавшись в комочек, Лев Тарасов сладко спит в самых потаенных глубинах его души. Сам писатель подтверждает этот факт в своей книге воспоминаний "Такая долгая дорога" ("Un si long chemin"): "Il y a toujours un Léon Tarassoff qui dort, tendrement pelotonné, au centre de moi-meme" [2]. В творчестве этого писателя, пишущего и мыслящего по-французски, Россия занимает значительное место. Из 98 произведений романиста половина его книг повествует так или иначе о России. Анри Труайя называет себя...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: природа, но и любое человеческое ремесло и любой труд; он был бесконечно сосредоточен на всем, что происходило в его душе, но столь же бесконечно рассеян по отношению к своему внешнему «я»; вероятно, поэтому необходимость одеваться обычно доставляла ему затруднения. Он всегда был чистенький, словно бы только что вымытый, но из сада приносил на подошвах комья земли, пока пристыженный тихими и горестными вздохами женщин не согласился после своих садовнических занятий переобуваться у порога дома в шлепанцы. Мы купили ему сразу две пары, легонькие, из мягкой кожи, одни даже красные, чтобы они бросались ему в глаза. Чапек осмотрел их и одобрил это мероприятие как свидетельство похвального стремления беречь человеческий труд и ковер. Он был полон добрых намерений, но рассеянность часто оказывалась сильнее их; с тех пор его нередко можно было видеть стоящим посреди расползшейся вязкой трясины мягкого газона в тонких домашних туфлях, заляпанных грязью, меж тем как его уродливые садовничьи ботинки сторожили вход в дом. «Я больше люблю смотреть на цветы, чем на свои дурацкие ноги», — возражал он, когда его уличали в недосмотре. Столь же мало внимания Чапек обращал на свою одежду, он любил хорошие материалы и расцветки, но однажды портной Врзал предложил ему серую грубую ткань; этот портной был добрый человек, однако жил в противоположном конце города — на Малой Стране. За своей элегантной обновкой Чапек зашел только под вечер и в сумерках не заметил, что в общем-то красивый материал имеет розоватый оттенок. Я проявила терпимость к такому экстравагантному выбору, хотя Чапеку этот цвет очень не шел, но настаивала, чтобы муж заказал себе еще один костюм в самом лучшем портновском заведении. Он отправился туда неохотно, тем не менее...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: была начата весной 1939 г. «Я знала, — писала впоследствии О. Шайнпфлюгова, — что если не решусь выступить со свидетельством своих отношений с Карелом Чапеком, пока мои чувства еще растравлены болью и не остыли под влиянием времени, то уже не напишу эту книгу никогда» (цит. по предисловию Ф. Крчмы. — О. Scheinpflugová. Českýroman, s. 486). В годы фашистской оккупации рукопись книги в двух консервных банках была зарыта в саду в Стржи. После освобождения Чехословакии эти банки по указанию О. Шайнпфлюговой были найдены и выкопаны из земли советскими бойцами, расквартированными в Стржи. Документальной основой книги служили письма К. Чапека к О. Шайнпфлюговой. Большая часть их ныне опубликована в книге «Письма Ольге» и позволяет сопоставить воспоминания О. Шайнпфлюговой с реальными фактами, часть писем утрачена во время войны. Многие цитаты из них сохранились лишь в тексте «Чешского романа». Вместе с тем О. Шайнпфлюгова, избрав для своих воспоминаний форму «романа», часто приводит цитаты из писем Чапека в его репликах, а порой даже в описаниях, пользуясь этими цитатами произвольно, независимо от их датировки и реального контекста. Иногда писательница нарушает хронологию и в самом повествовании. С целью повышения документальной достоверности мемуаров О. Шайнпфлюговой из их текста опущены все реплики-цитаты, опубликованные в книге «Письма Ольге», и восстановлена реальная хронология событий. Напротив, в максимальной степени сохранены цитаты из утраченных писем Чапека. Отрывки из писем, вошедшие в роман как документальный эпистолярный материал, набраны курсивом и сверены по...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: знаний. И постоянно бывал недоволен, что знает так мало. Видеть и познавать было для него, пожалуй, важнее забот о собственных благах. «Нет необходимости переживать все самому, — говорил он, — со временем становишься наблюдателем, зрителем и получаешь, что тебе положено». Видел Чапек необычайно зорко, никто не мог у него этому научиться. Определял натуру человека по его лицу, характер животного по его движениям, предвидел будущие события по досконально взвешенным и логически осознанным свойствам современного ему общества. Театр Чапек познал в общении с актерами как автор, заведующий литературной частью и режиссер. Некогда на Виноградах, в Городском театре, он начал выбирать для Квапила репертуар, а вскоре, едва оглядевшись в театре, взялся и за режиссуру. Как драматургу ему хотелось попробовать самому представить пьесу на суд зрителей. Тут он тоже стремился расширить свои познания и понять, как это делается, как театральная пьеса из книжного текста превращается в живое сценическое произведение. Он начал с азов, с театральной техники, захотел постичь законы сценографии и освещения. Скромно советовался с актерами и, только постигнув все это, приступил к делу. Выбрал «Старую историю» Зейера и способствовал ее необычайному успеху. Позабавился мольеровским Сганаре-лем и стал мечтать о драме, даже о трагедии. Поставил «Хлеб» Геона и для этого ходил с Ярославом Войтой в пекарню набираться опыта. Затем последовал шелли-евский «Ченчи» с Леопольдой Досталовой, и, наконец, он развлек публику озорным Аристофаном. И снова, когда всему научился, когда до конца познал законы театральной практики, с сожалением оставил режиссуру и заведование литературной частью, потому что театр требовал слишком много времени, необходимого для литературы. Но этот опыт был для Чапека...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Чапек был олицетворением всех положительных человеческих качеств и с их помощью воевал против пороков человечества. Целомудренный и простой, он редко публично заявлял о своей любви к родине, но любил ее такой чистой и преданной любовью, какой только дано любить мужчине, человеку. Человечество, жизнь, весь мир были для него неисчерпаемым источником самого пристального интереса, объектом изучения и исследования, но главной артерией своего сердца он считал собственную страну. И хотя книги Чапека покорили весь мир и книжные полки в его кабинете заполнялись все новыми и новыми переводами, в том числе даже на самые экзотические языки, особенно счастлив он бывал, когда его понимали дома, на родине. Этот писатель с мировым именем был и в корнях, и в кроне чехом, радующимся любому успеху в искусстве, достигнутому соотечественником, ибо такой успех каждый раз поднимает духовный уровень всего народа. Он был чехом настолько, что в тридцать восьмом году отказался уехать за границу, потому что он не хотел покидать в беде своих сограждан. Образованный и постоянно расширявший свой кругозор, Чапек никогда не выставлял эрудицию напоказ, никогда не цитировал ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: впечатления, прошедшие через увеличительные стекла детских зрачков, не уменьшились от трезвости взрослого сознания. Но его замечания, обрывки воспоминаний, улыбки и покачивание головой, когда речь заходила о первых путешествиях по земле, путешествиях от Упице до самого Гронова, убеждали меня, что родиной для нас остается место, где мы впервые почувствовали надежность затворов и дверей отчего дома, увидели свет родных окон, ощутили запах сена, тление осени, набухшие соками вёсны. Родиной всегда остается место, где мы открыли для себя головокружительное чудо первых в нашей жизни бабочек и цветов, неизъяснимость звезд и вселенной, солнечные закаты, тени деревьев, воды, бегущие к неведомой цели; место, где мы, затаив дыхание, слушали первые в нашей жизни голоса животных, рокот машин и грозы, хоровое пение людей и крикливые хоры птиц. Место первого изумления, испуга, познания, первого волнения и первых проявлений человечности. Я видела, как это сопровождает Чапека всю жизнь, словно бы не было никакого расстояния между миром, где он жил позднее, и прамиром, где он впервые огляделся вокруг глазами новорожденного. «Вот у нас, в предгорье...», «Боже мой, то ли дело наши, там — дома...» — повторял он при всяком удобном случае. Оживлял первые впечатления, точно отирал пыль со старой картины, чтобы редкие краски не потускнели от времени. Нес с собой связь с родной средой, проявляющуюся всякий раз, когда он присаживался на корточки над ручьем, над коркой ...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: смоль волосах появился у него уже годам к тридцати. Преисполненный таинственной силы предвидения, Чапек, по всей вероятности, в душе боролся с теми же опасениями, что и мы, и потому заглушал их жадным интересом к любой, даже самой незначительной жизненной подробности, к судьбам окружающих, заглушал прославлением каждой из тех минут, которыми другие распоряжаются так беспечно и небрежно, ибо не дают себе отчета в том, как мало их человеку отпущено. Живой, как никто из нас, он мучился тысячами ран мира и человечества, но был благодарен за каждый миг познания и бытия. Благодарен за то, что видит золотые монетки солнечных бликов на старом ковре, птиц за окном, гладкую форму фаянсового кувшинчика, из которого наливает себе кофе, и причудливые скопления облаков, за то, что ощущает аромат утра, может наблюдать результаты человеческого труда и шаги прогресса. Все, что когда-либо и где-либо было придумано или успешно осуществлено, он воспринимал как факт, свидетельствующий об уровне современной цивилизации; все, что было несовершенным или бесчеловечным, отягчало и его совесть. [...] Он умел подмечать красоту и в неказистом, восхищался формой камней, предметов и...