Поиск по материалам сайта
Cлово "NOUS"
Входимость: 6. Размер: 120кб.
Входимость: 5. Размер: 65кб.
Входимость: 4. Размер: 42кб.
Входимость: 4. Размер: 80кб.
Входимость: 4. Размер: 29кб.
Входимость: 3. Размер: 112кб.
Входимость: 3. Размер: 112кб.
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 81кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 6. Размер: 120кб.
Часть текста: бодлеровского дуализма творчества и природы. Образ «соответствий». — Верлен. Очерк творчества. Соотношение «природы» и «души» в верленовской поэзии. Импрессионистичность «пейзажей» Верлена. — Поэзия Рембо: порыв от «бегства» к «бунту»; раскрепощение бессознательного. — Творчество Малларме. Малларме о назначении поэзии и поэтическом символе. Развеществление реальности в его стихотворениях. — «Декадентизм» Корбьера, Лафорга. — Символизм как поэтическая школа. Значение музыки Вагнера. Малларме и младосимволисты. Поэзия Мореаса, Вьеле-Гриффена, Самена, А. де Ренье. — Особенности символизма Клоделя, Валери. — Поэзия Верхарна. Динамика его творчества, основные книги стихов. У мира есть смысл (совсем не обязательно сверхъестественный «замысел»), и человек к этому смыслу причастен, — вот миросозерцательное зерно, из которого способна вырасти символистская литература или, по крайней мере, символистские мотивы в творчестве того или иного поэта. Ни антропоморфизм, ни пантеизм, ни обычная религиозность, ни мистицизм, ни оккультизм не являются обязательной принадлежностью символистского мироощущения. Символизм может быть безрелигиозным или даже...
Входимость: 5. Размер: 65кб.
Часть текста: появился русский перевод этого произведения, выполненный Георгием Адамовичем. Повесть была названа «Незнакомец». В 1968 году журнал «Иностранная литература» напечатал повесть Камю в переводе Норы Галь. Она называлась «Посторонний». Второй «Посторонний» напечатан в однотомнике Камю, выпущенном издательством «Прогресс» в 1969 году, в переводе Наталии Немчиновой. Перед нами — работы двух известных переводчиц. Излишне говорить, что они выполнены на том уровне, когда поиски мелких огрехов представляют интерес лишь для фельетонного недоброжелательства и, кстати, мало продуктивны. Но и перевод Адамовича, как раз дающий повод для такого рода цитации, будет нас интересовать в совершенно ином плане. Задача статьи — показать роль переводчика как интерпретатора иноязычного произведения, показать масштаб «расхождений» между разными переводами одного и того же текста, — расхождений, которые возможны даже тогда, когда переводы выполнены на высоком профессиональном уровне и не грешат отсебятиной и произволом; показать, наконец, что и читатели, так часто не знающие, кто перевел прочитанную ими...
Входимость: 4. Размер: 42кб.
Часть текста: а наутро, когда мы просыпаемся — за окном нас поджидает осень. В этом году она пришла раньше — слишком близко к ней оказались суббота и воскресенье, вот и зарядил дождик с утра. И осталось только напевать вслед за Димой Маликовым: Hикого не пощадила эта осень — Даже солнце не в ту стоpону упало. Вот и листья pазлетаются, как гости, После бала, после бала, после бала… «Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и золото одетые леса». Нет! Не люблю! не люблю! не люблю… Где-то далеко идут грибные дожди, а у нас они другие. Сентябрь, не отводи твое крыло, твое крыло оранжевого цвета. Отсрочь твое последнее число и подари мне промедленье это. Это уже Белла Ахмадулина вспомнилась, которая умела жить в январе, как в сентябре. А я не умею. И всплывают в моей памяти в эти первые дни осени только грустные стихи и рассказы. «Последний лист» О’Генри, к примеру — о двух девушках-художницах, которые жили на последнем этаже дома в Гринич-Виллидже, а одна из них подхватила осенью пневмонию: Сью услышала тихий шепот, повторившийся несколько раз. Она торопливо подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала — считала в обратном порядке. — Двенадцать, — произнесла она, и немного погодя: — одиннадцать, а потом: — «десять» и «девять», а потом: — «восемь» и «семь» — почти одновременно. Сью посмотрела в окно. Что там было считать? Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати шагах. Старый-старый плющ с узловатым, подгнившим у корней стволом заплел до половины кирпичную стену. Холодное дыхание осени сорвало листья с лозы, и оголенные скелеты ветвей цеплялись за осыпающиеся кирпичи. — Что там...
Входимость: 4. Размер: 80кб.
Часть текста: мимо ушей, в то время как они, несомненно, приоткрывают самые потаенные глубины мира Бернаноса. Правда, здесь легко обмануться. Для большинства христиан сверхъестественное означает нечто исключительное. И если мы будем не вдумываясь читать Бернаноса, мы рискуем совершить ту же самую ошибку. Кюре, блюющие на насыпи, где шепчутся призраки; бесстрашные девицы, несущиеся сломя голову с распущенными волосами; священники-самозванцы; маленькие бесноватые дикарки; чудеса, перестающие быть чудесами; убийства, похожие на богоугодные таинства, — я боюсь, как бы все эти и другие не менее впечатляющие образы не создали у большинства читателей представления о неистовом авторе, которому слишком уж по душе необычные ситуации, когда человеческое бытие корчится в муках и гримасничает, не умея совладать с неукротимым пламенем, бьющимся у него в груди. Сверхъестественное в таком случае становится темой для художественной литературы, такой же, как, скажем, дружба-любовь или мир авиаторов. Бернанос не любил теологов, но сам он был прирожденным теологом. «Сверхъестественное нельзя не принимать во внимание». Он знал, что это означает две вещи. Во-первых, сверхъестественное не является областью, где случаются чудеса и где получают воздаяние; это — сфера, озаренная смиренным светом созидающей божественной жизни в ее едва ощутимых проявлениях. Во-вторых, сверхъестественное является источником истории, и ничто не может вершиться независимо от его присутствия и его воздействия, не рискуя оказаться вне бытия или уйти в небытие. Не претендующее на исключительность и полностью принадлежащее области сакрального, сверхъестественное самым что ни на есть обычным образом присутствует в мире. И если главным действующим лицом в книгах Бернаноса является священник, то он отнюдь не из тех персонажей,...
Входимость: 4. Размер: 29кб.
Часть текста: по-видимому, составляет около двадцати лет. Я не хочу сказать, что только в этих пределах возможно создание лучших произведений: двадцать лет — это примерно тот промежуток времени, который отделяет одну школу поэзии или один стиль от других. То есть, когда поэту пятьдесят, его старшим современникам — семьдесят, а младшим — тридцать, и все они пишут по-разному. Таково сегодня и мое положение, а если я проживу еще двадцать лет, то наверное, увижу еще одну новую поэтическую школу. Однако, мое отношение к Йейтсу не укладывается в эту схему. Когда я был молод и учился в университете в Америке и только начинал писать стихи, Йейтс приобрел уже известность в мире поэзии, его ранний стиль совершенно сложился. Я не припомню, чтобы в то время его стихи произвели на меня сколь-нибудь глубокое впечатление. Очень молодой человек, да еще пишущий, не так уж склонен критически оценивать или хотя бы интересоваться широким кругом поэтов. Он ищет учителей, которые помогли бы ему понять, что он сам хочет сказать, какую поэзию он сам способен создать. У юного поэта очень острое восприятие, но интересы его узки: они определяются его личными потребностями. Я искал поэзии, которая научила бы меня пользоваться моим собственным голосом, и не мог найти ее в англоязычной литературе, — она существовала только на французском. По этой причине поэзия молодого Йейтса мало трогала меня, и только более поздний Йейтс завоевал мое сердце, а к тому времени, — то есть после 1919 года, — мой собственный путь уже определился. Поэтому, с одной...
Входимость: 3. Размер: 112кб.
Часть текста: Пояснения к тексту / В. Г. Резник — СПб. 2010. - 328 с http://folioverso.ru/bibl/reznicpoyasneniya.pdf Творчество писателя вовсе не всегда напрямую связано с его биографией, она необязательно это творчество предопределяет и обуславливает, хотя, как правило, писательские биографии принято рассказывать и именно в них стараться отыскать причины непохожести одного писателя на другого. А если исследователь, к тому же, правоверный поклонник Зигмунда Фрейда, то можно вообще при объяснении творческого своеобразия навеки застрять в пренатальном периоде, рискуя так никогда и не выплыть из околоплодных вод. Я думаю, есть писатели такие и этакие, у одних обстоятельства детства, происхождение, воспитание существенно повлияли на образ мыслей, у других роль таких обстоятельств невелика, и ими можно в известной степени пренебречь. Жизнь человека, которого звали Томас Манн, сама по себе роман, роман сознательно и целеустремленно творимый писателем Томасом Манном в материи жизни, параллельно неиссякаемому потоку исторгаемых им слов. Если в чем-нибудь Манн и не сомневался, так это в безусловной и непреходящей значимости своей персоны в мире культуры. Это самоуважение, впрочем, тоже, как и все у него, подверглось описанию, и было характерологической чертой персонажа по имени Густав фон Ашенбах, отдаленного эхо самого Томаса. Но лучше все-таки по порядку. Родился Томас Манн в городе Любеке, в семье добропорядочных бюргеров. Отец возглавлял торговую фирму. С матушкой, правда, дело обстояло не так добропорядочно в том смысле, что в ней была существенная доля южной крови, португало-бразильской примеси, она...
Входимость: 3. Размер: 112кб.
Часть текста: такие и этакие, у одних обстоятельства детства, происхождение, воспитание существенно повлияли на образ мыслей, у других роль таких обстоятельств невелика, и ими можно в известной степени пренебречь. Жизнь человека, которого звали Томас Манн, сама по себе роман, роман сознательно и целеустремленно творимый писателем Томасом Манном в материи жизни, параллельно неиссякаемому потоку исторгаемых им слов. Если в чем-нибудь Манн и не сомневался, так это в безусловной и непреходящей значимости своей персоны в мире культуры. Это самоуважение, впрочем, тоже, как и все у него, подверглось описанию, и было характерологической чертой персонажа по имени Густав фон Ашенбах, отдаленного эхо самого Томаса. Но лучше все-таки по порядку. Родился Томас Манн в городе Любеке, в семье добропорядочных бюргеров. Отец возглавлял торговую фирму. С матушкой, правда, дело обстояло не так добропорядочно в том смысле, что в ней была существенная доля южной крови, португало-бразильской примеси, она внесла в жизнь сугубо северного семейства южную страстность. Впрочем, страстность эта, о которой можно только догадываться, прекрасно сопрягалась у Томаса с сугубой респектабельностью и буржуазностью манер. Семья была большой, но фигурой, о которой никак не умолчишь, был старший брат Томаса — Генрих, очень известный немецкий писатель, автор знаменитых романов, в частности, «Жизни короля Генриха Четвертого». К сожалению, у меня нет возможности говорить о нем подробно, скажу только, что это очень крупный писатель. Вообще прежде в России преимущественной любовью властей и соответственно большей популярностью — ибо больше печатали — пользовался Генрих Манн, он был по убеждениям левее, ближе к социализму, а, главное, после войны под конец жизни ...
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Часть текста: рождения и умирания. Человеческая же душа навеки подчинена общему миропорядку, человек не может сойти со своей предопределённой мировой орбиты. В миросозерцании пантеизма личного бессмертия душа не имеет: бессмертна не личная, а мировая душа, сливаясь с которой душа человека не спасается, а гибнет, растворяясь в космических вихрях. Камю понимал это, недаром он любил вспоминать стихи из третьей пифийской песни Пиндара: Ищи себе смертный у богов Уменья по уму, ступени по стопе, Помни, в какой мы доле. Не пытай бессмертия, милая душа — Обопри на себя лишь посильное («О mon âme, n'aspirepas à la vie immortelle, mais épuise le champ du possible»). Душа может спастись лишь трансцендентной личностью Бога, безличный же пантеизм грозит поглотить её. И Камю мог почувствовать, что мировая душа — не Бог, Космос — не Бог. Космос может быть богооставленным. Камю, как это видно из «Мифа о Сизифе», весьма рано стал воспринимать Космос как богооставленный. Красоту, Лицо мира он воспринимал бесчеловечной, видел в глубине всякой красоты нечто нечеловеческое: au fond de toute beauté git quelque chose d'inhumain. Уже ко времени написания «Мифа о Сизифе» Камю ощущал эту изначальную враждебность мира, l'hostilité primitive du monde; чувствовал, с какой беспощадностью Лицо мира отрицает человека, avec quelle intensité la nature, un paysage peut nous nier («Le mythe de Sisyphe»). Мир всегда остается чуждым нам, le monde nous échappe, и...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: Энквиста «Kristallögat» появился в 1961 году. «В то время, когда молодые писатели искали новые формы литературного творчества, Энквист развивал стиль расследований с детальной реконструкцией событий. Сообщается, что произошло, но истину установить непросто, факты слишком многогранны, чтобы дать однозначный ответ. Этот стиль поиска истины был и остается литературной маркой Энквиста, характеризующей его романы и пьесы.» (Авторы современного мира / Под ред. Трейси Шевалье, 1993) Несколько романов Энквиста изображают его родную северную провинцию Вестерботтен, граничащую с Лапландией, где большое влияние на повседневную жизнь оказывала лестадианская церковь (лютеранское течение католичества). Энквист с профессионализмом и достоверностью писал про спорт – в юности он занимался атлетикой, входил в Швеции в пятёрку лучших прыгунов в высоту. Рекорд Энквиста — 1,97 метра. Со своим третьим романом «Пятая зима магнетизёра» (Magnetisörens femte vinter,...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: определенными закономерностями языкового построения. Несомненный исследовательский интерес в этом плане представляют произведения двуязычных писателей, наделенных бикультурализмом (двукультурием). В рамках данной статьи предполагается выявить влияние русской литературы на стиль Анри Труайя и реализацию этого эффекта на интертекстуальном уровне его произведений русской направленности. Анри Труайя, лауреат Гонкуровкой премии и член Французской Академии с 1959 г., - один из самых популярных и читаемых современных французских писателей. Число его книг, изданных только во Франции, достигает 15. 367. 000 экземпляров [1]. Представляется вполне уместным поставить вопрос: из какого источника романист черпает неиссякаемую творческую силу, выпуская книгу за книгой, в которых нет и следа увядания его таланта? Ответ объясняется во многом русскими корнями Анри Труайя. Общеизвестно, что Анри Труайя - псевдоним Льва Тарасова, родившегося в Москве в 1911 г. и живущего с 1920 г. во Франции. Русское имя по-прежнему живет в нем. Сжавшись в комочек, Лев Тарасов сладко спит в самых потаенных глубинах его души. Сам писатель подтверждает этот факт в своей книге воспоминаний "Такая долгая дорога" ("Un si long chemin"): "Il y a toujours un Léon Tarassoff qui dort, tendrement pelotonné, au centre de moi-meme" [2]. В творчестве этого писателя, пишущего и мыслящего по-французски, Россия...