Поиск по материалам сайта
Cлово "FRUIT"
Входимость: 3. Размер: 41кб.
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Входимость: 2. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 41кб.
Часть текста: Поэтическое творчество Дэвида Герберта Лоренса (1885-1930) включает восемь сборников стихов, и два первых из них "Love Poems And Others"(1913) и "Amores"(1916) показывают, что Лоренс начинал именно как поэт любви. Цикл "Look! We Have Come Through!" стал результатом преднамеренного эксперимента в любовной лирике, причем сам поэт считал этот цикл наиболее удачным творческим и личным достижением. Ранние стихи Лоренса в основном автобиографичны и написаны в стиле Вордсворта - в стиле, модном в Англии в 20-х годах ХХ века. В предисловии к своему первому сборнику стихов “Collected Poems”. Лоренс признается, что “многие его стихи настолько личны, что по ним можно проследить его внутреннюю эмоциональную биографию”. По словам критиков, эти стихи еще неуклюжи, однако и они представляют интерес для студента, изучающего английскую поэзию. В них уже прослеживаются те признаки, которые отличают и зрелого Лоренса-поэта. Первый - это удивительная наблюдательность и правдивость изображения. Второй - попытка с помощью символов выразить свое собственное понимание смысла жизни. И, наконец, третий признак его ранних стихов - сочетание нежности и почтительности, "космического благоговения". “Look! We Have Come Through!” - это и последний этап автобиографической поэзии - цикл, который по сути своей является поэтической хроникой супружеской жизни Лоренса и...
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Часть текста: ЦВЕТА И СВЕТА В РОМАНЕ ДЖЕНЕТТ УИНТЕРСОН «ART AND LIES» Гуманитарный институт НовГУ, s83331@std.novsu.ru ВЕСТНИК НОВГОРОДСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА №51, 2009. http://www.novsu.ru/file/142342 Роман «Art and Lies: A Piece for Three Voices and a Bawd» («Искусство и ложь: Пьеса для трех голосов и сводни») написан малоизвестной пока в России британской писательницей Дженетт Уинтерсон в 1994 г. Это ее пятый роман из семи книг, которые составляют единый цикл, открывающийся романом «Oranges Are Not the Only Fruit» («Апельсины — не единственный плод» [1]) и завершающийся книгой «Powerbook» («Книга силы»). Дженетт Уинтерсон — одна из наиболее важных фигур современной британской литературы, ее творчеству и биографии посвящены многочисленные англоязычные исследования, она занесена в словари и энциклопедии, включая такие авторитетные ресурсы, как энциклопедия «Британника» и «Словарь литературных биографий». Вокруг ее имени уже складываются литературные легенды. Так, например, рассказывают, что на вопрос анкеты одной британской газеты (не уточняется, какой именно) «Кого вы считаете величайшим английским...
Входимость: 2. Размер: 60кб.
Часть текста: человека), то теперь мы попытаемся вычленить из триединства “время - пространство - человек” пространство и проследим, в какой мере джойсовский принцип “Here and Now” определил пространственную организацию абзацев в его прозе. Подобное вычленение в значительной мере относительно, что наглядно можно увидеть на примере анализа начальных строчек второй главы (Нестор) романа “Улисс”: “- You, Cochrane, what city sent for him? - Tarentum,sir. - Very good. Well? - There was a battle, sir. - Very good. Where? The boy’s bleak face asked the blank window. Fabled by the daughters of memory. And yet it was in some way if not memory fabled it. A phrase, then, of impatience, thud of Blake’s wings of excess. I hear the ruin of all space shattered glass and toppling masonry, and time one livisd final flame. What’s left us then? - I forgot the place, sir. 279 B. C. - Asculum, Stephen said, glancing at the name and date in the gorescarred book. -Yes,sir. And he said : Another victory like that and we are done for. That phrase the world had remembered. A dull ease of the mind. From a hill above a corpsestrewn plain a general speaking to his officers, leaning upon his spear. Any general to any officers. They lend ear. - You, Armstrong, - Stephen said. What was the end of Phyrrhus? - End of Phyrrhus, sir? - I know, sir. Ask me, sir - Comyn said. - Wait. You! Armstrong. Do you know anything about Phyrrhus? A bag of figrolls lay snuggly in Armstrong’s satchel. He curled them between his palms at whiles and swallowed them softly. Crumbs adhered to the tissues of his lips. A sweetened boy’s breath. Well off people, proud that their elder son was in the navy. Vico Road, Dulkey. (U. 24) В этом пассаже неразрывно спрессованы объективный и субъективный хронотоп. Объективное пространство определяется классной комнатой (Here), в которой в момент речи (Now) проходит урок истории...
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Часть текста: (роман «Гибель всерьез»). — Творчество Селина: своеобразие автобиографических романов «Из замка в замок», «Север», «Ригодон». — Творчество Жене: проблема мифа и ритуала; драма «Высокий надзор» и роман «Богоматерь Цветов». — «Новый роман»: философия, эстетика, поэтика. Творчество Роб-Грийе (романы «Резинки», «Соглядатай», «Ревность», «В лабиринте»), Саррот («Планетарий»), Бютора («Распределение времени», «Изменение»), Симона («Дороги Фландрии», «Георгики»). — «Новая критика» и понятие «текста». Бланшо как теоретик литературы и романист. — Французский постмодернизм: идея «новой классики»; творчество Лe Клезио; роман «Лесной царь» Турнье (особенности поэтики, идея «инверсии»); языковой эксперимент Новарина. 1 Французская литература второй половины XX века во многом сохранила свой традиционный престиж законодательницы мировой литературной моды. Ее международный авторитет оставался заслуженно- высоким, даже если взять такой условный критерий, как Нобелевская премия. Ее лауреатами стали Андре Жид (1947), Франсуа Мориак (1952), Альбер Камю (1957), Сен-Жон Перс (1960), Жан-Поль Сартр (1964), Сэмюел Бекетт (1969), Клод Симон (1985). Наверное, было бы неверно отождествлять литературную эволюцию с движением истории как таковой. Вместе с тем очевидно, что ключевые исторические вехи — май 1945 г. (освобождение Франции от фашистской оккупации, победа во...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: пилот авиагруппы 2/33 — это разведывательный полет над Аррасом. Повествовательный план произведения включает в себя и биографическую составляющую, и исторический контекст, и над-временной, философский аспект. Своеобразие «Военного летчика» заключается в том, что эта книга о войне не замыкается только на войне. Это и картина духовного состояния мыслящего человека военной эпохи. Здесь, как и во всем творчестве Сент-Экзюпери, повествование распадается на два потока: событийный, с его фактами и конкретикой и философско-символический, переводящий конкретику в универсальную плоскость, где конкретный исторический момент «расплавляется» в вечных вопросах. Одним из таких вопросов является проблема человеческого единства, человеческих связей, ставшая одной из ведущих в творчестве Сент-Экзюпери. Размышлять над ней, еще не высказывая напрямую, автор «Военного летчика» начинает с самого начала своего творческого пути, в своих первых произведениях — романах...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: зарубежной литературе. Марсель Пруст: Портреты художников и музыкантов. Марсель Пруст ПОРТРЕТЫ ХУДОЖНИКОВ И МУЗЫКАНТОВ Антуан Ватто Под гримом сумерек бледнеют липы, лица, Прохлады синий плащ спустился до земли; Пыль поцелуев у дрожащих уст клубится... Льнет к туфелькам прилив, все в дымке как вдали. Печаль иль маскарад, что сводит в парке пары, Безумье, нежность, грусть?— но маска смотрит вниз, Причуда любящих, поэта ли каприз — Любовь как в домино укутанная в бриз, Парк, лодки, тишина и перебор гитары. Антуан Ван Дейк Гордыня нежных душ, спокойное величье, Улыбок, взглядов, шляп и буковых аллей, Высокий слог сердец, забытое обличье Высокородных дам и юных королей. Но царь тут ты, Ван Дейк, хоть церемонны нравы, Заучен плавный жест и благородна грусть, Но тленна прелесть лиц, им невдомек — и пусть! — Что их бессмертье — тень твоей бессмертной славы. Застыли всадники под соснами у волн, И так же тих прилив, и так же грусти полн. Задумчив мальчик-принц — серьезный строгий взор, Берет с лихим пером и кудри на пробор, Лишь ледяной брильянт сверкает на камзоле Непролитой слезой сокрытой в сердце боли; Но ты прекрасней всех, гуляка в голубом, Беспечный кавалер с лепным высоким лбом; Горячий спелый плод подброшен на ладони, Сорочка пышная на странно темном фоне, — Щемящая печаль в изяществе твоем. Меня твой грустный смех тревожит и поныне, Дюк де Ричмонд— дитя, безумец иль сатир? — Философ и позер, — у ворота сапфир Как твой горящий взгляд полн беспросветной сини. Antoine Watteau Crépuscule grimant les arbres et les faces, Avec son manteau bleu, sous son masque incertain; Poussière de baisers autour des bouches lasses... Le vaque devient tendre, et le tout pres, lointain. La mascarade, autre lointain mélancolique, Fait le...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: универсальности. Это хорошо интерпретирует Ричард Эллманн, который тщательно взвешивает значение такой особенности биографии Блума в монографии «Улисс на Лиффи»: сделав Блума одновременно Одиссеем, евреем, бывшим иудеем, бывшим протестантом, формально католиком, Джойс наслоил «иудео-христианскую традицию поверх еврейско-эллинистической». При этом, как атеист и вольнодумец, «Блум - это пост-христианин, точно так же, как, будучи новообращённым христианином, он - пост-иудей, а будучи иудео-христианином, он - пост-гомеровский человек» [2, с. 3-4]. Эллманн комментирует это так: в этом образе Джойс «слой за слоем постигает прошлое» человечества [2, c. 4]. Думается, остаётся добавить: не только ради прошлого Джойс даёт своему Одиссею максимально всеохватывающие характеристики; он делает его «сразу всем», объединяя в нём разные человеческие состояния, чтобы иметь право сказать: вот Всечеловек, Everyman [3, p. 368]. Думается, тема «Блум и Эвримен» заслуживает более подробного рассмотрения, - кажется, это одна из наименее разработанных тем джойсианы. Мимо неё проходят и Р. Эллманн (в биографии Джойса и в «Улиссе на Лиффи»), и Х. Кеннер в своих больших книгах о Джойсе («Голоса...