Поиск по материалам сайта
Cлово "GENUS"
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: В.: Переводить исчезание Валерий Кислов ПЕРЕВОДИТЬ ИСЧЕЗАНИЕ «НЛО» 2010, №106 http://magazines.russ.ru/nlo/2010/106/ki26.html Переводить всегда непросто. Переводить так называемую художественную литературу непросто вдвойне. Порой — очень сложно, а иногда — практически невозможно. Некоторые произведения, в силу своей изощренной и даже провокационной сложности, ставят под сомнение саму возможность перевода. Роман “Исчезание” 1 французского писателя Жоржа Перека — случай особенный как в истории литературы, так и в теории и практике так называемого художественного перевода. Первая — самая очевидная — сложность связана с тем, что написание романа подчиняется строгому правилу липограммы (греч. λει′πω — ξтметаю, отказываюсь; γρα′µµα — αуква), то есть запрету на использование какой-либо буквы. Сам прием далеко не новый: подобно анаграмме или палиндрому, липограмма известна в литературе издавна. Так, Пиндар пишет оду без Σ, а его учитель, Лас Гермионский (VI в. до н. э.), — две оды без Σ; Нестор из Ларанды (III в.) сочиняет “Илиаду”, поэму из 24 песен (по количеству букв в греческом алфавите): в первой песне отсутствует α, во второй — β, в третьей — γ, и т. д. Тот же прием Трифиодор (V в.) использует в своей “Одиссее”, а Фульгентиус (VI в.)...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: Журнал «Мировая литература в контексте культуры" 2012. Выпуск 1(7) http://www.rfp.psu.ru/archive/wlit20121.pdf Работа поддержана грантом Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых № МК-1009. 2012. 6. В романе «Ночь в Лиссабоне» Э. М. Ремарк обращается к теме немецкой эмиграции. Один из главных героев произведения - Иосиф Шварц, о котором мы узнаём из уст рассказчика (тоже эмигранта), -беглец из нацистской Германии, потерявший свою страну, любимую женщину и надежду на будущее. Подобно Шварцу, Ремарк вынужден был провести часть своей жизни в эмиграции, поэтому ему тем более близки мотивы человеческих отношений в чужой стране и среди чужих людей. Однако, несмотря на значимость данной темы в творчестве Ремарка, его не принято рассматривать как писателя «эмигрантского направления», по крайней мере, согласно сложившемуся в немецком литературоведении понятию «эмигрантской литературы». Основное внимание критики уделяют военным романам, их рецепции и эстетической оценке (Schtitz 1986; Schneider 2004). Произведениям, составляющим эмигрантскую пенталогию, в частности, роману «Ночь в Лиссабоне» посвящено не так много работ. Это объясняется тем, что Ремарк традиционно воспринимается как «тривиальный автор» [Schlosser 2001: 4]. Мы же исходим из того, что, хотя в Германии о Ремарке помнят как об авторе одного романа («На Западном фронте без перемен) [см.: Поршнева 2010: 19], «опыт жизни в...
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: К. К. Чухрукидзе : Каким-то образом Паунд всегда попадал в ситуацию изгоя, и вовсе не романтично-возвышенного одиночки-героя, а осмеянного скомороха, поступки которого казались неадекватными даже близким друзьям. Виной тому была его невероятная, почти сумасбродная амбициозность. Началось с того, что молодому выпускнику отказали в праве защищать диссертацию по причине неуспеваемости. Далее, поступив на должность преподавателя религиозного колледжа, он был со скандалом оттуда изгнан: в его комнате была обнаружена бездомная проститутка, которую он приютил после отказа Хильды Дулитл (первой и наиболее страстной любви Паунда) выйти за него замуж. В 1908-м Паунд уехал из Штатов в Венецию, издал свой первый поэтический сборник (A Lume Spento), но в конце этого года перебрался в Лондон. Обосновавшись в Англии, Паунд быстро завоевывает литературное признание, устанавливает дружеские и творческие связи с Йитсом, Джойсом, Ф. М. Фордом, У. Льюисом и становится одним из лидеров нового литературного движения — имажизма. В период между 1909 и 1913 гг. Паунд публикует книги Exultation, Personae, Canzoni, Ripostes. Э. Паунд начинал в группе Хьюма, став постоянным участником «сред» в «Эйфелевой башне» в Сохо. Однако, он недолго ходил в учениках: сильно развитое чувство лидерства, претензии на пальму первенства заставили его претендовать на абсолютную независимость от Хьюма и на приоритет в создании имажизма. Несмотря на малочисленность «группы Паунда», в которую, кроме него, поначалу входили лишь Р. Олдингтон и X. Дулитл, Паунд быстро захватил инициативу в движении и, пользуясь покровительством издательницы чикагского журнала Poetry Гарриет Монро,...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: видно все и где он тут же обрел привычную и тем не менее всякий раз невероятную способность: взять на себя — здесь и сейчас — эту громаду ему не принадлежащего, но давным-давно и помимо него существующего языка, чтобы язык откуда-то выхватил и услужливо подставил ему нужный глагол (да еще в потребном лице и времени), а тот уж потянул за собой необходимое сравнение, причем все это — как бы само собой! — уложилось в регулярный четырехстопник, заранее предвкушая (припоминая?) будущую рифму, которая надежно замкнет строение строфы, только что раз и навсегда воздвигнутой одним для всех и каждого... Права на такое блаженное и безыскусное, непринужденное и непосредственное — по сути, абсолютно пустое, почему все на свете и вмещающее, — лирическое «я» лучший лирик Португалии Фернандо Пессоа (1888—1935) не чувствовал за собой, видимо, никогда, то и дело повторяя в стихах под собственным именем: «Я здесь, но где — я не знаю.// Я жив, но это не я» (отсюда целая галерея гетеронимов — литературных масок, вымышленных писателей, под чьими именами выступал неустанный в поисках себя автор). И о том же говорил в прозе — например, одного из своих бесчисленных гетеронимов Бернардо Соареса, — допустим, в «Литании» из его так и не сложившейся до конца (?) «Книги неуспокоенности»: «Нам никогда не достичь себя. Две бездны — колодец, глядящий в небо». «Кто это говорит и как оно у него получается?» — будто бы снова и снова не успокаивался Пессоа. Переспрашивал, адресуясь к кому? Ища ответ для кого? Не наше ли с вами...