Яна Юрьевна Курмачева
Студентка Уральского федерального университета
им. первого Президента России Б. Н. Ельцина
Алиса Сергеевна Поршнева
КОНЦЕПТ «ЭМИГРАНТ» В РОМАНЕ Э. М. РЕМАРКА «НОЧЬ В ЛИССАБОНЕ»
Журнал «Мировая литература в контексте культуры"
2012. Выпуск 1(7)
Работа поддержана грантом Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых № МК-1009. 2012. 6.
В романе «Ночь в Лиссабоне» Э. М. Ремарк обращается к теме немецкой эмиграции. Один из главных героев произведения - Иосиф Шварц, о котором мы узнаём из уст рассказчика (тоже эмигранта), -беглец из нацистской Германии, потерявший свою страну, любимую женщину и надежду на будущее. Подобно Шварцу, Ремарк вынужден был провести часть своей жизни в эмиграции, поэтому ему тем более близки мотивы человеческих отношений в чужой стране и среди чужих людей.
Однако, несмотря на значимость данной темы в творчестве Ремарка, его не принято рассматривать как писателя «эмигрантского направления», по крайней мере, согласно сложившемуся в немецком литературоведении понятию «эмигрантской литературы». Основное внимание критики уделяют военным романам, их рецепции и эстетической оценке (Schtitz 1986; Schneider 2004). Произведениям, составляющим эмигрантскую пенталогию, в частности, роману «Ночь в Лиссабоне» посвящено не так много работ. Это объясняется тем, что Ремарк традиционно воспринимается как «тривиальный автор» [Schlosser 2001: 4].
Мы же исходим из того, что, хотя в Германии о Ремарке помнят как об авторе одного романа («На Западном фронте без перемен) [см.: Поршнева 2010: 19], «опыт жизни в эмиграции оказал на него большое влияние и во многом сформировал романное творчество второй половины его жизни» [Поршнева 2010: 3]. Отражение этого опыта в зрелых и поздних произведениях писателя было проанализировано А. С. Поршневой в монографии «Пространство эмиграции в романном творчестве Ремарка», где целостно описывается пространственное «измерение» эмигрантской картины мира.
«эмигрантской» картины мира - концепта «эмигрант», к которому (на материале творчества Ремарка) до сих не применялась методика концептуального анализа. В настоящей статье мы рассматриваем особенности реализации данного концепта в одном из романов позднего творчества Ремарка - «Ночь в Лиссабоне».
Новый словарь иностранных слов даёт следующее определение понятию эмигрант: «Эмигрант - лицо, добровольно или вынужденно переселившееся из своей страны в другую, находящееся в эмиграции» [Захаренко, Комарова, Нечаева 2008: 945]. Очевидно, что для Ремарка образ эмигранта не ограничивается лишь фактом смены места жительства, а несёт в себе определённую идею, представляет определённую «модель существования», которая и реализуется в данном концепте.
Концепт «эмигрант» в романе реализуется в рамках фрейма бегства-преследования (вслед за В. И. Карасиком, под фреймом понимаем модель «для измерения и описания знаний (ментальных репрезентаций), хранящихся в памяти людей [Карасик 2004: 152]). Это можно проследить, рассматривая как эпизоды, в которых Шварц пересекает границу, убегая не только от полиции, но и от собственных страхов, являющихся порождением его воспаленного сознания, так и пребывание (и Шварца, и героя-рассказчика) в самой Германии, а также в странах, пока ещё свободных от нацистского гнёта, - Франции, Швейцарии, Португалии, где, тем не менее, герои скрываются от шпионов, опасаясь за свою жизнь и жизнь близких.
Ядро концепта составляют как нейтральные наименования, закрепленные за понятием «эмигрант» в словарях, - der Emigrant, der Fliichtling, так и образные номинации, являющиеся его синонимами лишь в контексте произведения - der Wanderer wider Willen, das Chamaleon, der Spion, der Verbrecher, tot mit einem toten Pafi, der Grenzganger, der Schicksalsgenosse. В ядерную зону концепта мы также посчитали возможным включить номинации salauds и sales etrangers, поскольку узкий контекст позволяет предположить, что они являются прямыми: «Helen ubersetzte mit groftem Genuss und fflgte noch eine Anzahl, "salauds" und "sales etrangers" hinzu. Das letzte entzuckte mich besonders; einen Franzosen in seinem eigenen Land einen dreckigen Auslander zu nennen, konnte nur von jemand voll genossen werden, der dasselbe oft genug selbst genannt worden war» [Remarque 2005: 177].
Ключевое слово концепта «эмигрант» впервые появляется буквально в самом начале романа, когда рассказчик встречает Иосифа Шварца, который предлагает ему два билета на отходящий в Америку корабль. Думая, что Шварц хочет продать их, герой советует ему обратиться к эмигрантам, у которых достаточно денег, поскольку у него их почти нет: «Es soll in Lissabon reiche Emigranten geben; die werden Ihnen daftir zahlen, was Sie verlangen» [Remarque 2005: 4]. Сочетание reiche Emigranten позволяет предположить, что номинативное поле (термин З. Д. Поповой, И. А. Стернина, обозначает «совокупность языковых средств, объективирующих концепт в определённый период развития общества» [Попова, Стернин 2007: 167]) данного концепта неоднородно, поскольку из контекста понятно, что сам рассказчик отнюдь не богат, как и подавляющее большинство его «товарищей по несчастью» (die Schicksalsgenossen) - так называет других эмигрантов Шварц (что позволяет нам выделить это как ещё одну номинацию, используемую при обращении к эмигранту). Другим подтверждением неоднородности номинативного поля концепта служит диалог между Шварцем и рассказчиком, в котором он упоминает богатого эмигранта-кинодельца: «Schlieftlich verkaufte ich sie an einen reichen Filmemigranten, der Besitz fur sicherer hielt als Geld» [Remarque 2005: 126].
«эмигрант», является лексема das Chamaleon, которую употребляет Хелен в диалоге со Шварцем. Данная номинация имеет ярко выраженную негативную коннотацию (хотя позже становится ясно, что подобный контекст был обусловлен влиянием чувств): «"Kein Emigrant also?" sagte ich. "Kein Chamaleon, das seine Farbe wechselt. Nicht jemand, der sich seiner Verantwor-tung entzieht"» [Remarque 2005: 59]. Такое отношение Хелен к эмигрантам можно противопоставить отношению к ним Шварца (вспомним тех же «товарищей по несчастью»), который олицетворяет себя с кротом: «Die vielen Nachte zwischen den Grenzen, die grauenhafte Langewei-le des Daseins, das nur um etwas Essen und ein paar Stunden Schlaf kampfen darf; die Maulwurfsexistenz unter Grund...» [Remarque 2005: 53].
В тексте романа мы также встречаем номинацию der Fliichtling: «Die Furcht vor der Polizei verlasst den Fluchtling nie, nicht einmal im Schlaf, auch wenn er nichts zu furchten hat - deshalb drehte ich mich sofort schein-bar gelangweilt um und verlieB langsam den Quai wie jemand, der vor nichts Angst zu haben braucht» [Remarque 2005: 2]. Основными словарными значениями der Fluchtling и der Emigrant являются 'беглец, беженец' и 'эмигрант, переселенец' соответственно. Очевидно, что слова не являются абсолютными синонимами. Профессор Д. Н. Иванцов писал: «Беженцы не эмигранты, между ними и эмигрантами имеется огромное различие. Эмигрант смотрит вперёд - беженец всей душой рвётся назад, рассматривая своё пребывание за границей как преходящий эпизод. Эмигрант является за границу с твёрдой верой в будущее - беженец подавлен постигшей его материальной и нравственной катастрофой. <...> Эмигрант сам выбирает страну переселения - беженец оказывается там, куда его загонит судьба» [Иванцов 1925: 80].
Несмотря на то что Шварц не раз называет годы, проведённые в эмиграции, изгнанием, а самого себя «странником против воли» (досл.) («Ich hatte nichts aus den fflnf Jahren Exil mitgebracht als meine gescharften Sinne, die Bereitschaft zu leben und die Vorsicht und Erfahrung eines fluchtigen Verbrechers, Das andere hatte Bankrott gemacht» [Remarque 2005: 53]; «Dem Wanderer wider Willen war das Alltagliche langst zur Phantasmagorie und das Abenteuer zur Plage geworden» [Remarque 2005: 96]), в какой-то момент он решает воспринимать пребывание за границей как своего рода необходимость, а не несчастье: «Der Entschluss, den ich vor drei Jahren gefasst halte, das Exil nicht als ein Ungluck, sondern als eine Art von kal-tem Krieg zu nehmen, der notig ware zu meiner Entwicklung, trug so wenigs-tens hier und da Friichte» [Remarque 2005: 64-65].
Подобное изменение в восприятии Шварцем действительности позволяет нам предположить, что его можно считать в большей степени эмигрантом, нежели беженцем. К тому же, нельзя сказать, что он стремился вернуться обратно, потому что настолько любил страну, где родился и вырос. Виной всему были его неспособность (и даже нежелание) начать новую жизнь, не попрощавшись с жизнью старой, и одиночество, которое он не мог больше переносить. После воссоединения с Хелен всё, чего он желал, - это уехать как можно дальше, подобно герою-рассказчику, мечтавшему попасть на корабль до Америки со своей женой Рут.
Таким образом, назвать ключевой номинацию der Fliichtling мы не можем. Необходимо также учитывать тот факт, что герои Ремарка используют лексему der Emigrant гораздо чаще лексемы der Fliichtling.
fliegende Spinnweben im Herbst. Это непрямые номинации, употребление которых позволяет провести метафорическую параллель с существованием эмигрантов и, таким образом, понять отношение к ним самого автора.
Ассоциативное поле концепта «эмигрант» («образуется совокупностью ассоциатов на ключевую лексему-репрезентант» [Попова, Стернин 2007: 179], в нашем случае, der Emigrant) в романе «Ночь в Лиссабоне» - можно сказать, и концепт как таковой - формируются пространством эмиграции. На фоне этого пространства происходит своеобразная трансформация концепта, точнее, его расширение, на что указывает один из диалогов Шварца и Хелен: «"Das sind grofte Worte, aber sie sind nur die einfache Erfahrung eines Kugel-Daseins." "Was ist ein Kugel-Dasein?" "Meines. Eines, das nirgendwo bleiben kann; das sich nie ansiedeln darf; immer im Rollen bleiben muss. Das Dasein des Emigranten. Das Dasein des indischen Bettelmonches. Das Dasein des modernen Menschen. Es gibt ubrigens mehr Emigranten, als man glaubt. Auch solche, die sich nie vom Fleck geriihrt haben."» [Remarque 2005: 56-57]. В статус эмигранта возводятся не только те, кто уехал из страны, но и те, кто «никогда не покидал своего угла» [Ремарк 2010: 32]. Существование эмигранта Шварц сравнивает с существованием всех современных людей и даже Землю называет «эмигрантом солнца»: «Selbst die Erde fuhrt ein Kugel-Dasein. Sie ist ein Emigrant der Sonne» [Remarque 2005: 57].
Тем не менее, очевиден факт существования проявляющихся в концепте оппозиций «эмигрант - полицейский», «эмигрант - нацист», т. е. «свой - чужой» в более обобщённом смысле. В структуру концепта «эмигрант» входит еще и ряд пространственных единиц, осознаваемых как «эмигрантские»: «Кафе де ля Роз» в Париже, где эмигранты могут «обрести приют» на некоторое время, почтамт в Цюрихе, где можно узнать последние новости, кафе «Кондор», а также музеи, церкви и картинные галереи, где можно находиться, не привлекая внимания и не предъявляя никаких документов.
На лексическом уровне «особое» положение эмигрантов выражается с помощью лексем, обозначающих предметы или явления, непосредственно с ними связанные - die Rosenkrdnzen, die Heiligenbildern, die Striimpfen, die Krawatten, die Hemden (вещи, которыми торгуют эмигранты); der Emigrantenblick 'эмигрантский взгляд', der Emigranten-Koller 'эмигрантский колер', die Flucht der Emigranten 'великий ход, крёстный путь эмигрантов', что позволяет нам включить данные единицы как в ассоциативное поле рассматриваемого концепта, так и в зону дальней периферии.
Пространство эмиграции в более широком смысле позволяет выделить оппозицию «эмигрант - не-эмигрант», поскольку Лиссабон (место действия романа) является границей эмигрантского мира и тем пунктом, где происходит «превращение» рассказчика и его жены в неэмигрантов, американских граждан. Аналогичный сюжетно-пространственный комплекс - переход границы и обретение неэмигрантского статуса - проанализирован А. С. Поршневой на материале более раннего романа Э. М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» [Поршнева 2010]; его повторяемость в различных романах свидетельствует о важности понятия границы эмигрантского и не-эмигрантского мира для рассматриваемого концепта.
«эмигрант» в романе Э. М. Ремарка «Ночь в Лиссабоне» реализуется не только на сюжетном, но и на лексическом и пространственном уровне. Он имеет лингвокультурную специфику и объединяет в своей структуре понятийный и ассоциативно-образный компоненты, последний из которых особенно важен, поскольку является отражением представлений Ремарка о жизни не только за границей географической, но и за границей психологической и культурной.
Список литературы
Захаренко Е. Н., Комарова Л. Н., Нечаева И. В. Новый словарь иностранных слов. М.: Азбуковник, 2008. 1040 с.
Иванцов Д. Н. Русские беженцы в Югославии в 1921 г. // Русский экономический сборник. 1925. № 2. С. 80.
Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. 390 с.
Поршнева А. С. «Катарсис» в сюжетно-пространственной организации романа Э. М. Ремарка «Возлюби ближнего своего». // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. №4. С. 165-172
Поршнева А. С. Пространство эмиграции в романном творчестве Ремарка. Saarbracken: Lambert Academic Publishing, 2010. 231 с.
Schlosser I. Die Darstellung des Exils bei Erich Maria Remarque. Koln: Universitat, 2001. 113 S.
«Im Westen nichts Neues»: Text, Edition, Entstehung, Distribution und Rezeption (1928-1930). Tubingen: MaxNiemeyer Verlag, 2004. 430 S.
Schtitz E. Die Wiederkehr des Weltkrieges (Erich Maria Remarque: Im Westen nichts Neues) // Romane der Weimarer Republik. Munchen, 1986. S. 184-200.