Поиск по материалам сайта
Cлово "IVORY"
Входимость: 3. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 30кб.
Часть текста: значение, мифопоэтический контекст. С самого начала своего творческого пути Джойс обретался в мире слов, которые для него были не просто способом передачи смысла. Слово завораживало его своим звучанием, причем, иногда (это особенно проявилось в "Поминках по Финнегану") и в отрыве от смысла. Оно обладало самостоятельной ценностью. Свою концепцию языка Джойс выразил в "Портрете художника в юности", где он говорит о Стивене, что индекс его развития определяется степенью развития его отношений с языком 1 . Поэзия и проза писателя - это эксперимент с языком, создание нового словесного инструмента, при помощи которого можно говорить с миром. Уже произведения раннего периода, такие как "Камерная музыка", "Дублинцы" ставят проблему слова. Соединение контекстов, безграничное расширение значения слова происходит при нагнетании разносмысленности, сочетания несочетаемого, постоянного противостояния слова самому себе. Нет, наверное, ни одного другого писателя, в творчестве которого такая полемичность слова осуществлялась бы столь ярко и разнообразно. Самое обычное проявление этого - пародия. Многие поздние тексты Джойса насквозь пародийны. Пародийное отношение к любым культурным формам углубляется у Джойса вплоть до пародии на языковое мышление вообще. Джойс не философски, не мистически, а именно художественно дает нам ощутить пограничную ситуацию слова. Слово у Джойса - тончайшая грань между смыслом и бессмыслицей, постоянный поиск нового способа выражения мысли и эмоции. Его необузданная страсть к многосмысленности буквально расщепляет слово на морфемы и фонемы, обнажая самую сердцевину образа,...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: о другости самости», [1] утверждает, что на немецком культурном пространстве человек искусства значительно чаще становится главным героем романа, чем в произведениях французских, русских или английских авторов [16]. Сформировавшись в эпоху романтизма («Ардингелло и блаженные острова» И. Я. В. Гейнзе (1787), «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» И. В. фон Гёте (1785), «Антон Райзер» К. Ф. Морица (1785-1790), «Странствования Франца Штернбальда» Л. Тика (1798), «Генрих фон Офтердинген» Новалиса (1802), «Житейские воззрения кота Мурра» Э. Т. А. Гофмана (1819-1821), «Художник Нольтен» Э. Ф. Мёрике (1832) и др.), жанр романа о художнике развивался и в те периоды немецкой истории, которые отмечены мощными социально-политическими потрясениями. Настоящая статья, в частности, посвящена анализу мотива «башни слоновой кости» в немецкоязычном романе о художнике периода антифашистской эмиграции. На наличие сквозного мотива «башни слоновой кости» в произведениях этого жанра во все литературные эпохи указывает, например, М. Биб (M. Beebe) в работе «Башни слоновой кости и Священные источники. Художник как герой в литературных произведениях от Гёте до Джойса» .[2] «Художник Башни слоновой кости» в классификации М. Биба остаётся в стороне от реальной жизни и намеренно отстраняется от неё. «Художник Священного источника» подпитывает своё искусство опытом – такой художник живёт не менее, но более полно и интенсивно, чем обычные люди [10]. Сходную классификацию героев-художников даёт Г. Маркузе (H. Marcuse) в своём диссертационном исследовании «Немецкий роман о художнике», [3] охватывающем произведения от «Антона Райзера» К. Ф. Морица до новеллы Т. Манна «Смерть в Венеции». Учёный не прибегает к определению «башня слоновой кости», однако его концепция созвучна этому...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: Как романист Фаулз заявил о себе в начале 60-х с коротким романом «Коллекционер» (1963). Роман написан по канонам реализма, однако нередко напоминает фильмы ужасов. За обыденными, на первый взгляд событиями ощущается присутствие зловещей силы. Простому клерку Фредерику Клеггу судьба подбрасывает неожиданный выигрыш на скачках. Коллекционер бабочек, он задумывает жуткий план похищения и заключения в темницу девушки Миранды Грей. Фаулз не случайно сделал Клегга коллекционером бабочек: у древних греков одно и то же слово обозначало бабочку и душу. Коллекционеры не любят живых бабочек. Поэтому Клегг никак не может привести созданный им идеал в соответствие с реальностью: Миранда – живая, ее мир – мир движения, поиска, творчества. Она тип «анимы» – «души», одухотворенной красоты. Мир Клегга – мир подполья, замкнутого пространства, в котором творческая личность жить не в состоянии. Страшные мотивы звучать в повествовании, когда мы узнаем, что, продумывая план похищения Миранды, Клегг позаимствовал технологию их книги «Тайны гестапо». Миранда, конечно, – выходец из шекспировского мира. Она носительница идеалов живого творческого человека, которые противопоставляются нарочито серым, искусственным идеала Клегга, как будто специально, в насмешку, хотя и бессознательно, присвоившего себе имя Фердинанда из шекспировской «Бури». Победа Клегга, уморившего Миранду – псевдопобеда: ему не стало лучше в жизни. ...