Поиск по материалам сайта
Cлово "WALK"
Входимость: 11. Размер: 24кб.
Входимость: 4. Размер: 60кб.
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 11. Размер: 24кб.
Часть текста: к здравому смыслу. Хотя насколько правомерно утверждение о том, что повествовательный текст может быть проинтерпретирован согласно логике здравого смысла? А как в таком случае быть с говорящим волком, которого можно встретить в таком лесу и который с точки зрения здравого смысла не существует? Для ответа на эти и другие вопросы Эко предлагает начать с исходных понятий — текстуальных стратегий: образцового читателя и образцового автора. Как Эко указывал еще в Роли читателя, образцовый читатель — это читатель, запрограммированный текстом, то есть читатель, принимающий правила игры, навязываемые ему текстом. Так, если текст начинается со слов "Когда-то...", "Жил да был", то предполагается, что образцовый читатель уже избран текстом — скорее всего он адресован детям или тем, кто согласен на время забыть о здравом смысле. Но кто создает образцового читателя? В первом приближении можно ответить: эмпирический автор — тот самый персонаж, судьба которого Эко совершенно безразлична. Однако теоретики нарративного анализа неоднократно указывали на очевидность несовпадения в тексте голосов автора и нарратора: наивный читатель принимает повествование от первого лица за искреннее и доверительное обращение к нему автора, тогда как "Я" не тождественно Автору и репрезентирует лишь повествовательный голос нарратора. Потому "создателем" своего читателя, по мнению Эко, может быть не менее образцовый автор. Вопрос в том, как его обнаружить в тексте, как различить в полифоническом гуле повествовательных голосов? Эко полагает, что идентификация образцового автора осуществима лишь на макроуровне текста — то есть на уровне метанарративном. Образцовый автор — It, Es, Оно — лишен родовых отличий в языке, но он обнаруживает себя в качестве нарративной стратегии, как...
Входимость: 4. Размер: 60кб.
Часть текста: и проследим, в какой мере джойсовский принцип “Here and Now” определил пространственную организацию абзацев в его прозе. Подобное вычленение в значительной мере относительно, что наглядно можно увидеть на примере анализа начальных строчек второй главы (Нестор) романа “Улисс”: “- You, Cochrane, what city sent for him? - Tarentum,sir. - Very good. Well? - There was a battle, sir. - Very good. Where? The boy’s bleak face asked the blank window. Fabled by the daughters of memory. And yet it was in some way if not memory fabled it. A phrase, then, of impatience, thud of Blake’s wings of excess. I hear the ruin of all space shattered glass and toppling masonry, and time one livisd final flame. What’s left us then? - I forgot the place, sir. 279 B. C. - Asculum, Stephen said, glancing at the name and date in the gorescarred book. -Yes,sir. And he said : Another victory like that and we are done for. That phrase the world had remembered. A dull ease of the mind. From a hill above a corpsestrewn plain a general speaking to his officers, leaning upon his spear. Any general to any officers. They lend ear. - You,...
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Часть текста: произведения (1959) и Миф о супермене (1962) относятся к досемиотическому периоду и впоследствии были дополнены и переработаны самим Эко (например, Поэтика открытого произведения позднее стала первой главой книги Открытое произведение). Главной проблемой, исследуемой в этих эссе, является диалектика "открытого" и "закрытого" текстов. Семантика метафоры и О возможности порождения эстетических сообщений в языке рая были написаны в 1971 году; в них поднимается вопрос о том, как эстетическое использование языка обусловливает интерпретативное сотрудничество адресата. Следующие два текста Риторика и идеология в "Парижских тайнах" Эжена Сю и Нарративные структуры у Флеминга (обе работы — 1965 г.) посвящены анализу интерпретативных возможностей не только и не столько авангардистских произведений, сколько текстов, порожденных массовой культурой, то есть рассчитанных на однозначное истолкование. Наконец, два последних эссе — Пирс и семиотические основания открытости: знаки как тексты и тексты как знаки (1976) и Lector in fabula: прагматическая стратегия в метаповествовательном тексте (1975—1977) — способствовали в немалой степени тому, что книга была воспринята как интеллектуальная провокация, а Эко впоследствии пришлось взять на себя ответственность за эскалацию "открытости" и бесконечности интерпретации, ибо установленная им вначале, казалось бы, четкая иерархия между автором и читателем — доминанта авторского замысла, воплощенного в тексте, над восприятием читателя — в конце концов оказалась подвергнутой сомнению 1 (даже если сам автор...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: пониже Изъеденное звездной молью одеяло, Чтоб дождь и холод спать мне не мешали! Т. Э. Хьюм Мистика — это «дух времени», которое само дух бытия. Мистика — это духовная реальность, рождающая время и мир, питающая современность, в нужное время и в нужном месте собирающая своих выразителей. Мистика — причина того, что приблизительно в одно и то же время русские поэты-модернисты, стремившиеся вырвать Россию из тысячелетнего застоя, собирались в «башне» Вячеслава Иванова, а английские — в «Эйфелевой башне» Хьюма. Мистика — причина того, что ничего не знавшие друг о друге люди в разных точках Европы думали, творили, мечтали приблизительно о том же и даже называли себя однозвучно: имажисты, имажинисты... И не мистика ли, что те и другие, собираясь по тем же «средам», читали друг другу почти те же стихи с почти теми же названиями почти о том же?... Пусть море истерзанными руками Цепляется скорбно за берег И стонет Между утесом и мысом. О! Пусть море в безумье Бушует и бьется, колебля скалы, — Ибо море — крик скорби. Основавший Клуб поэтов Томас Эрнест Хьюм не был первопроходцем — уже были прерафаэлиты и георгианцы, — но он четко выразил ту мысль, что каждое время требует свои формы поэзии и что время «украшательств», «плоского копирования объектов» и «услад» прошло. При жизни Хьюм не получил признания ни как поэт, ни как философ, ни как создатель новой эстетики, а ранняя смерть в окопах Первой мировой как бы подтвердила мистическую максиму времени, согласно которой «пули любят поэтов». Но пулям не дано было уничтожить дух Хьюма, Гумилева, Веберна, ибо мистическая реальность духа пулям неподвластна... Окрещенный Эзрой Паундом имажизм начался с семистрочной...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: постоянно происходит 1 . В попытке отследить все коды и референции критики с маниакальным упорством выискивают следы интертекстуальности, которыми изобилуют его романы. Эко очень любит использовать подобные примеры гиперинтерпретации в качестве показательных случаев того, как не нужно обходиться с текстом, всячески подчеркивая, что как автор он этого в виду не имел, однако трагизм ситуации заключается в том, что этого "не имел в виду" и его текст — единственный гарант интерпретации. То есть в подобных случаях он вправе поддержать свой статус не как автора (в связи с более чем скромной ролью последнего в современной критической парадигме), но как образцового читателя своих текстов. Например, в ряде своих недавних книг и выступлений Эко анализирует интерпретативное решение романа Имя розы, предложенное Еленой Костюкович 2 . Костюкович, справедливо полагая, что "смысл развернутого "высказывания" Эко не исчерпывается поверхностным прочтением (как "готического" детектива), предпринимает попытку фигурального следования тезису о неограниченном семиозисе, полагая, что тем самым реализуется и внелитературная позиция Эко как...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: сборнику стихов “Collected Poems”. Лоренс признается, что “многие его стихи настолько личны, что по ним можно проследить его внутреннюю эмоциональную биографию”. По словам критиков, эти стихи еще неуклюжи, однако и они представляют интерес для студента, изучающего английскую поэзию. В них уже прослеживаются те признаки, которые отличают и зрелого Лоренса-поэта. Первый - это удивительная наблюдательность и правдивость изображения. Второй - попытка с помощью символов выразить свое собственное понимание смысла жизни. И, наконец, третий признак его ранних стихов - сочетание нежности и почтительности, "космического благоговения". “Look! We Have Come Through!” - это и последний этап автобиографической поэзии - цикл, который по сути своей является поэтической хроникой супружеской жизни Лоренса и Фриды. Критики признают очевидную амбициозность стихотворений, где видны попытки выразить конфликт в психологии отношений мужчины и женщины, своеобразную сексуальную дуэль, когда, по словам Лоренса, “любовь и ненависть идут рядом”. Музой здесь явилась Фрида, жена Лоренса, в которой современники поэта (друзья, родственники, издатели и читатели) видели причину "порнографического склада ума" Лоренса. Уже на этом этапе Лоренс чувствует необходимость отказаться от традиционных форм, ограничивающих поэтическую экспрессию стиха. Логический выход - внедрение свободного стиха. В свободном стихе Лоренс искал способ выразить вечную текучесть жизни, сиюминутность, неуловимость мгновения, с одной стороны, и пытался создать свой собственный узнаваемый...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: верлибра. — Творчество Йейтса, основные мотивы его поэзии. Для английской поэзии второй половины XIX в. в целом характерно отсутствие декадентских нововведений и дальнейшее развитие романтической традиции. В стихосложении господствующие позиции занимает силлаботоника. Голоса радикально-новаторские, такие, как голос Джерарда Мэнли Хопкинса (Gerard Manley Hopkins, 1844—1889), современниками услышаны не были. Однако поздневикторианская поэзия все же оказалась способной к тому, чтобы взрастить семена, которым значительно позже суждено будет дать богатые плоды. Так, Роберт Браунинг (Robert Browning, 1812—1889), выдающийся поэт викторианской эпохи, связан с введением в поэзию «драматического монолога». Поэтический рассказ персонажа, с которым автор себя не отождествляет, адресован некоему собеседнику (обращение к нему, а также ответы на подразумеваемые встречные реплики, отличают драматические монологи от монологов героев высокого романтизма) и ориентирован на разговорную речь. В связи с этим происходит постепенное расшатывание столь глубоко укоренившейся в Англии романтической традиции. В поэтическое произведение вводится разговорная лексика,...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: 1959 — Sviluppo dell'estetica medievale (Milano: Marzorati); Arte e bellezza nell'estetica medievale (второе, обновленное издание; Milano: Bompiani, 1987) Англ. перевод: Art and Beauty in the Middle Ages (London-New Haven: Yale U. P., 1985). 1962 — Opera aperta (Milano: Bompiani); англ. перевод: The Open Work ' (Cambridge: Harvard U. P., 1989 revised). 1963 — Diario minimo (Milano: Mondadori), (обновленное издание; Milano: Mondadori, 1975); англ. перевод: Misreadings (London: Cape and New York: Harcourt 1993). 1964 — Apocalittici e integrati (Milano: Bompiani) (обновленное издание, Milano: Bompiani, 1977); англ. перевод: Apocalypse Postponed (Bloomington: Indiana U. P., 1994). 1965 — Le poetiche di Joyce (Milano: Bompiani); англ. перевод The Aesthetics of Chaosmos: The Middle Ages of James Joyce (London: Hutchinson and Cambridge: Harvard U. P., 1989). 1968 — La struttura assente (Milano: Bompiani). 1968 — La definizione dell'arte (Milano: Mursia). 1971 — Le forme del contenuto (Milano: Bompiani). 1971 — Il segno (Milano: Isedi). 1973 — Beato di Lebana (Milano: F. M. Ricci). 1975 —...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: Две пары губ, гордо выпяченных, точно они исподтишка плюют со своей высоты на весь свет. Да почему бы им и не плевать, когда две головы в двух сверхмодных шляпах, называемых «жирарди», или «матроска», или «американка», сидели на до неправдоподобия широких плечах. Теперешняя молодежь, вообще более молодое, чем мы, поколение, не может оценить, что значили в наши времена такие плечи. Нынче каждый пиджачишко при помощи подкладных плеч научился изображать мужественность. Только старики еще понимают, какой сенсацией, каким броским великолепием выглядело это в ту пору. Могучие плечи были принадлежностью двубортных темно-синих пиджаков, ниже которых вы могли лицезреть две пары таких же отутюженных брюк и сногсшибательных американских шишковатых и кривобоких полуботинок модели «walk-over» \ или, как говорили обра" 1 зованные пражане, «валковер» 2. Таких полуботинок нынешнее молодое поколение, вероятно, никогда не видывало. Они были сконструированы согласно новейшим научным достижениям своего времени и нарушали соразмерность относительно передне-задней оси готически узкой обуви отцов и дедов, наминавшей им изрядные мозоли. Кривые изгибы этой обуви повторяли очертания стопы, бугристые выпуклости в начале подъема позволяли пальцам свободно шевелиться, особенно большому пальцу, над коим возвышался смелый купол — ни дать ни взять римский пантеон из кожи! В такой вот амуниции вышагивали Чапеки по набережной со спокойствием свирепого превосходства—теперь уже невозможно припомнить, оба они или только Карел кокетливо помахивал тростью, с которой люди видели его потом долгие...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: если не единственным местом действия в романах и новеллах писателя, то своеобразным местом притяжения для героев и их мыслей. В связи с данным этапом имеет смысл говорить и об ирландской литературной, кельтской мифологической традиции, к которым активно и осознанно апеллирует автор; позднее этот культурный пласт уже не будет столь ощутимым. Дублинский хронотоп как один из уровней модернистского мифологизирования определяет своеобразие программного произведения раннего творчества Беккета – романа в новеллах «Больше замахов, чем ударов» (1934). Пространственный план одной из десяти глав романа – в новелле «Фингал» – особенно привлекает исследовательское внимание. Сложным, перенасыщенным аллюзиями, предстает мир Фингала как специфически «ирландского пространства», по которому странствуют герои – Белаква Шуа и его девушка Винни. В Фингале сфокусировалась множество смыслов, и эта полисемантика дублинских окрестностей, вернее, его восприятия самим автором и героем, заложена в уже самом новеллистическом заглавии-топониме, на котором поэтому следует остановиться подробнее. Название «Фингал» задает новеллистическую лаконичность – оно четко определяет то место, где будет происходить развитие действия. Пространственные границы обозначаются и объясняются в экспозиции: Фингал входит в текст новеллы как название прибрежной...