Поиск по материалам сайта
Cлово "TRAVEL"
Входимость: 4. Размер: 36кб.
Входимость: 3. Размер: 35кб.
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 36кб.
Часть текста: упаковавшими постмодернистское ощущение мира в магические формулы, которые даже непосвященный способен сегодня идентифицировать как "постмодернистские" — если речь идет о симулякрах, пастишах, миражах значения, семантической катастрофе, — мы легко соглашаемся с тем, что различие между оригиналом и копией стало (или всегда было) очень эфемерным (точнее было бы сказать, что язык классической эстетики и его категориальные структуры, в том числе сами понятия "оригинал" и "копия", окончательно дезавуированы). Однако настолько ли мы толерантны, чтобы принять эту точку зрения на классическое искусство, статус и ценность (а также и цена) которого всегда основывались на понятии аутентичности, которое коннотирует историзм, подлинность, уникальность? Ведь мы, кажется, все еще испытываем радостное волнение при виде руин Колизея или Римского форума, рассматривая собор Парижской богоматери или картины Ботичелли именно потому, что они настоящие. Трудно представить, что произошло бы с европейской индустрией туризма, если бы постмодернизм "вышел на улицу". К счастью для всех, постмодернизм, положив конец "великим повествованиям" и претензиям на объяснение мира, тем самым обосновал и свой эпистемологический статус — как лингвистической игры, как элегантной теории, ничего не объясняющей, но не теряющей от этого ...
Входимость: 3. Размер: 35кб.
Часть текста: день весьма теплыми: он продолжает еженедельно писать свои "случайные заметки" для Г Espresso, где у него есть своя колонка, и это в немалой степени способствовало-появлению некоторых его книг (например, Апокалипсис отложен или Diario minima). Правда, теперь он чаще оказывается в роли интервьюируемого, который, кажется, лучше журналистов знает правила игры, изученные им более чем за тридцать лет теоретических размышлений, в том числе и по проблемам массовых коммуникаций. Его интервью полны всевозможных "сенсаций" и "признаний", которые могут иметь некоторое отношение к реальности, но в большинстве случаев являются великолепными пастишами и одновременно весьма эффектной саморекламой. Например, в одном из таких интервью (озаглавленном Умберто Эко — Паваротти письма) он поделился своим недавним открытием. "Это слишком хорошо, чтобы быть правдой". В возрасте 63 лет Эко обнаружил, что его фамилия — это аббревиатура, которая расшифровывается как Ех Caelis Oblatus, или в переводе "божий дар". "Объяснение" этому феномену состоит в том, что дедушка Эко был подкидышем, а в конце прошлого века итальянские чиновники по обыкновению записывали таких детей под акронимами согласно списку,...
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Часть текста: аналогии - это Дублин Дж. Джойса и Петербург А. Белого. Время действия романа - 3700-й год. Об этом мире мы можем судить лишь по отдельным упоминаниям и репликам героев, так как повествование лишено авторского комментирующего голоса. Текст организован в форме диалогов персонажей, перемежающихся лекциями оратора Платона, и единственным субъектом авторского плана является «биограф», дающий отдельные сведения о дальнейшей судьбе персонажей. Эти разрозненные факты (например, упоминания о белом цвете глаз городских жителей или их прогулках по несуществующей сегодня реке Флит) не могут дать целостного представления о Лондоне будущего, но мы можем попытаться «увидеть» их мир, рассмотрев, как в нем преломляются представления о нашем времени. Так, Платон, главный герой, занимается исследованием прошлых времен, восстанавливая утраченную картину былого мира с помощью дошедших до него фрагментов старинных текстов. Результатами своих трудов (в основном это открытия, относящиеся к нашей эпохе) он делится с горожанами во время публичных лекций, а также фиксирует эти результаты в словаре, толкующем понятия прошлого. Большая часть статей -...
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Часть текста: и для французского теоретика Эдгара Морена, нет ничего преступного в том, что критик втайне наслаждается объектом собственного анализа и восхищается тем, как виртуозно он сделан. Но какое отношение имеют масс-медиа к эстетике? Сегодня зрители революционного в свое время фильма С. Кубрика Космическая Одиссея: 2001 чаще всего оказываются разочарованными — причина в том, что после этого фильма были сделаны другие, более изощренные фильмы, вытеснившие из культурной памяти источник. "Масс-медиа генеалогичны, но они не имеют памяти, поскольку, когда появляется целый ряд имитаций оригинала, никто уже не помнит, с чего все началось, в результате главу рода могут принять за младшего внука" 1 . Однако почему подобного вытеснения и забывания не происходит с классическими искусствами типа литературы или живописи (ведь мы, кажется, все еще способны отличить Караваджо от караваджистов)? Видимо, потому, что масс-медиа не изобретают, они основаны на техническом, а не интеллектуальном совершенстве. К тому же их быстрое развитие влечет за собой и изменение горизонта ожиданий зрителей и параметров оценки. В 60-х гг. Эко был уверен в том, что китч — это не искусство, а всего лишь "идеальная пища для ленивой аудитории", которая желает получать удовольствие, не прилагая к тому никаких усилий, будучи уверенной, что наслаждается подлинной репрезентацией мира, тогда как на самом деле она в состоянии воспринимать лишь "вторичную имитацию первичной власти образов" 2 . В этот период он склонен скорее отождествлять китч с массовой культурой в целом, что все еще предполагает наличие некоего образца, эстетического канона (авангардное искусство, например). Одним из критериев такого разделения выступает "всеядность" и конъюнктурность китча, с одной стороны, а с другой — неприемлемость сообщения в качестве критерия качества, элитарность художника в...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: диссертация по эстетике Фомы Аквинского была переведена и опубликована в Гарварде. Не удивительно, что сейчас эта работа представляется Эко всего лишь юношеским произведением со всеми свойственными ему недостатками, однако более важно то, что он никогда, по существу, не оставлял занятий медиевистикой, не говоря уж о том, что это была хорошая школа для начинающего исследователя (лишь подтверждающая правило: прежде чем совершать интеллектуальную революцию, большинство известных философов прилежно изучали латынь и греческий, работая над диссертациями по Эпикуру, Аристотелю, Фоме Аквинскому, Спинозе, Лейбницу). В книге, которую Эко написал для своих студентов, Как пишется диссертация (1977) он отмечает, что даже первую научную работу нужно писать не просто тщательно, скрупулезно, со знанием литературы и с "научным смирением", но также и прежде всего со вкусом — только это может гарантировать полезность студенческой работы многие годы спустя 1. Эко признается, что начинал он эту работу в 1952 г., ощущая себя частью религиозного мира Аквината. Сейчас, когда с томистской метафизикой и религиозным мировоззрением его связывает только беспристрастный академический интерес, можно предположить, что этой трансформации во многом способствовала работа над текстами Джойса: можно было бы провести определенную аналогию между "эстетикой Хаосмоса" Джойса...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: (будь то живопись, архитектура или кино) занимают у него приоритетное место, даже если может показаться, что интерес к текстуальной семиотике преобладает. Показательно, что Эко никогда не занимался собственно теорией кино, однако посвятил несколько лет изучению и преподаванию семиотики архитектуры. Тем не менее два текста по проблемам кинотеории, написанные в конце 60-х и первой половине 70-х гг., почти сразу же стали классическими и с тех пор непременно включаются во все антологии 1 , не говоря уже о том, что многие из его идей, разработанных на материале литературы, были также ассимилированы теоретиками кино и телевидения и привели к интересным результатам (например, в области текстуального и нарративного анализа фильма 2 ). В плане фундаментальных проблем наиболее интересна статья О членениях кинематографического кода (1967), с помощью которой можно развить своего рода воображаемый диалог Умберто Эко с теоретиками кино о природе фильмической репрезентации, хотя и не все из его идей легко укладываются в прокрустово ложе кинотеории, иногда встречаясь с довольно серьезным сопротивлением со стороны кинопрактики. Что, однако, вполне естественно: как известно, реальные феномены культуры редко демонстрируют свою лояльность по отношению к теоретическим моделям. К сожалению для Эко, эта статья была вынесена из контекста дискуссии самим фактом ее многократной публикации в различных антологиях. В действительности же ее пафос определялся рамками дискуссии (полемика с Пазолини по поводу кино как "языка реальности"), и главной задачей на тот момент являлась демифологизация иллюзионистского реализма (чему в немалой...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: В России романы Томаса Гарди известны гораздо больше, чем его стихи; в Англии с середины ХХ века особый интерес вызывает его поэзия. Она все чаще рассматривается в своей близости к модернизму, абсурдизму, имажизму – и чуждости признанным поэтическим образцам своей эпохи. Хотя Гарди всю жизнь писал стихи, публиковал он их только тридцать лет, с 1898 года до своей смерти в 1928 году. Изданные им восемь сборников создают впечатление о нем как в высшей степени сложном поэте, соединившем в своем мировоззрении и творчестве скептический агностицизм с сожалением об утраченной вере во всемогущество Бога, преданность простой сельской жизни, ее трудам и радостям с причастностью к духовным исканиям интеллигенции, восхищение неумирающей красотой природы с тяготением к отвлеченным книжным интересам большого города. Сложность соотношения природы и человека отражает неизмеримую сложность вселенной, смешивающей высокое и прекрасное – движение светил и грубую житейскую прозу. Стихи, посвященные нравственным и религиозным проблемам, до конца чередуются у Гарди с песнями, балладами, с непосредственными лирическими излияниями, рассказами о происшествиях обыденной жизни. Соответственно, лексика песен и сельского быта сочетается с философской терминологией, образность народной песни – с абстрактными терминами, словечки архаические – с затейливыми неологизмами и словотворчеством. Сам Гарди, оценивая душевную и стилистическую многоликость своих стихов, говорил что они всего лишь беспорядочное, близкое ребяческому, нагромождение впечатлений. На самом же деле краткие свои стихотворения Гарди, опытный архитектор, тщательно выстраивал, подчиняя их логике мысли и эмоции. Таковы и его драматические монологи (от имени чрезвычайно различных персонажей), и...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Bompiani) (обновленное издание, Milano: Bompiani, 1977); англ. перевод: Apocalypse Postponed (Bloomington: Indiana U. P., 1994). 1965 — Le poetiche di Joyce (Milano: Bompiani); англ. перевод The Aesthetics of Chaosmos: The Middle Ages of James Joyce (London: Hutchinson and Cambridge: Harvard U. P., 1989). 1968 — La struttura assente (Milano: Bompiani). 1968 — La definizione dell'arte (Milano: Mursia). 1971 — Le forme del contenuto (Milano: Bompiani). 1971 — Il segno (Milano: Isedi). 1973 — Beato di Lebana (Milano: F. M. Ricci). 1975 — Trattato di semiotica generale (Milano: Bompiani). 1976 — A Theory of Semiotics (Bloomington: Indiana U. P., and London: Macmillan, 1977) (Оригинальная английская версия "Трактата"). 1976 — Il superuomo di massa (Milano: Cooperativa Scrittori) (обновленное издание; Milano: Bompiani, 1978). 1977 — Dalla periferia dell'impero (Milano: Bompiani). 1977 — Come si fa una tesi di laurea (Milano: Bompiani). 1979 — The Role of the Reader (Bloomington: Indiana U. P. and London: Hutchinson, 1981). Коллекция эссе, опубликованных ранее в книгах: Opera aperta, Apocalittici e integrati, Forme del contenuto,...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: РЕЙНГОЛЬД “ЛЮБОВНИК ЛЕДИ ЧАТТЕРЛИ”: ОПЫТ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ИЗУЧЕНИЯ[1] Вопреки многочисленным изменениям литературной моды и издательской конъюнктуры, роман Д. Г. Лоуренса “Любовник леди Чаттерли” оказался одним из произведений литературного мейнстрима в мировой культуре ХХ века; он и поныне представляет собой “твердый орешек” для той части человечества, которая озабочена поиском свободы и “экзистенции” (existingness)[2] души и тела. Об этом говорят отклики современных британских писателей, например, книга Э. Берджеса “Пламя бытия: жизнь и творчество Д. Г. Лоуренса[3] (1985), эссе Фаулза “”Человек, который умер”: комментарий”[4] (1992) или замечания Мартина Эмиса, сделанные им во время интервью автору этих строк. Так, Фаулз в вышеупомянутом эссе не скупится на комплименты в адрес Лоуренса - великого писателя: “Я по-прежнему не могу снизить Лоуренсу цену, как то, похоже, все чаще ожидается в наши дни от любого читателя. Он остается для меня величиной поистине огромной как в контексте Викторианской эпохи, так и наших дней, этаким Эверестом среди обычных гор; значимость его творчества...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: методологический релятивизм. Последние тенденции в области различных практик текстуального анализа демонстрируют дружную озабоченность теоретиков отсутствием каких-либо ориентиров или указателей на результативность или правомерность аналитического демарша. Первоначальный энтузиазм по поводу бесконечности и текучести текстуального смысла сменился некоторым унынием литературоведов и философов, ибо под угрозой оказался сам raison d'etre всех тех теорий интерпретации, легитимной целью которых всегда являлась проблема поиска смысла изучаемого текста. Попытки ограничить количество релевантных контекстов в процессе интерпретации некоторым конечным числом значений могли быть заклеймены как "авторитаризм" 1. В итоге среди теоретиков разных дисциплин обнаружилось весьма симптоматическое единство по вопросу о конце интерпретаций и вступлении в эпоху посттеории. Вездесущая интерпретация способна адаптировать любой текст к избранной критиком аналитической схеме. Как считает, например, Дэвид Бордуэлл, процесс интерпретации осуществляется по принципу "черного ящика": если схема работает хорошо, то нет необходимости заглядывать внутрь. В итоге нюансы "текста" остаются незамеченными — интерпретативная оптика не в состоянии уловить их. "Искусство интерпретации превратилось в индустрию" 2. Негативный пафос противников интерпретации основан на неприятии парадоксальной ситуации (возникшей как следствие повышенного интереса к читателю и контексту рецепции), когда не только автор, но и текст уже не в состоянии контролировать все возможные интерпретации; текст не владеет ничем, интерпретация — всем. Сущность проблемы лаконично сформулировал Цветан Тодоров: "Текст — это всего лишь...