Часть текста: «Остров накануне» - роман, почерпнувший многое из мифологии, из эпохи барокко, из эпохи XVIII века. Роман «Остров накануне» стилизован под барочный роман. Одна из основных черт барокко — двойственность и антиномичность — является практически основополагающей в рассматриваемом романе. В нем присутствует также множество характерных черт философии и науки XVII века. Проследим, какие именно элементы научного прогресса и эстетической мысли нашли отражения в произведении Эко. ХVII век — это век открытий. Открытия, осуществленные в период с конца XVI до середины XVII веков Кеплером, Галилеем, возвещают наступление принципиально новой эры в развитии науки. Основой научного познания делается эксперимент, конечная цель которого — выведение закономерностей. Так создаются экспериментальная физика, экспериментальная химия и экспериментальная биология. В науке и философии XVII века обостряется интерес с проблеме движения, на которой строится учение Декарта, состоящее в том, что движение материи — это основа существования природы. Отсюда явный интерес к среде и к природе. Проблемой движения занимался и Галилей, который первым открыл значение ускорения в динамике. Имя Галилея тесно связано и с астрономией, он горячо отстаивал гелиоцентрическую систему, ...

2. Галатенко Ю. Н.: Я и мой двойник в романах У. Эко. Глава III. Двойник в романе У. Эко «Баудолино»

Входимость: 16. Размер: 46кб.

Часть текста: государства и посвящен роман «Баудолино». В нем повествуется о молодом человеке, по имени Баудолино, усыновленном императором Фридрихом Барбароссой. Сюжет строится на том, что главный герой пишет письмо с предложением о заключении союза, будто бы пришедшее с Востока в знак признательности императору Фридриху от могущественного Отца Иоанна. Затем император — якобы хранитель Священного Грааля — в знак преданности решает отдать священную реликвию Отцу Иоанну. (На самом деле речь шла об обыкновенной плошке, оставшейся у Баудолино от его отца.) Итак, целью героев романа становится путь в утопическое королевство Священника, чтобы вручить ему Священную Чашу и сообщить о согласии императора вступить в союз. Уважая «законы» утопии, автор не вводит на страницы романа королевство Священника, а оставляет финал открытым, позволяя читателям самим продолжить путешествие. На последних страницах писатель опять вселяет (и в читателя, и в Баудолино) надежду на встречу со священником. Очарование утопии состоит именно в том, что У. Эко, постулируя ее существование в каком-нибудь месте, так и не доводит героя до земли обетованной, ибо достигнув ее, за что герой будет бороться дальше? В романе по-новому трактуется понятие «утопия». «У-топия» — это не просто «нигде» или «еще не известное место», но главное, что это место «должно быть». В романе «Баудолино» находит свое отражение тема, свойственная литературе постмодернизма, тема Другого, и очень близкая ей тема двойника. В философии, как она складывалась на протяжении веков, нет понятия «другого», в Средневековье было понятие «альтер-Эго». Проблема двойничества присутствует в той или иной степени во всех романах Эко, наиболее четко она...

3. Фейгина Е.: Э. Монтале и Т. С. Элиот: проблема классической традиции в ХХ веке.

Входимость: 4. Размер: 20кб.

Часть текста: их мировидения. Для Элиота же, как для поэта, прославившегося раньше Монтале, главным ориентиром были классики прошлого, в том числе и итальянские. Например, огромное значение имело для поэзии Элиота обращение к Данте. Поэтому мы не можем говорить о «равноправных» отношениях двух поэтов. Но вероятно, Элиот знал Монтале как переводчика его стихов на итальянский язык: A song for Simeon «Solaria» 1929, La figlia che piange «Circoli» 1933, Animula «L»Immagine» 1947 и как автора статей о его творчестве: Eliot e noi «L»Immagine» 1947, Invito a T. S. Eliot «Lo Smeraldo» 1950 и др. Т. С. Элиот получил Нобелевскую премию в 1948 г. «за выдающийся новаторский вклад в современную поэзию» [8;104]. Монтале Нобелевская премия была присуждена в 1975 г., через десять лет после смерти Элиота, «за оригинальную поэзию, проникнутую тонким художественным чутьём, которая трактует человеческие ценности как возможность жить без иллюзий». [8;223] Поэтому о личном творческом общении двух поэтов говорить не приходится. Однако исследователи говорят о непосредственном влиянии Элиота на поэзию Монтале [10; 213]. В то же время речь идёт не об ученическом подражании, а о активном творческом усвоении элиотовской поэтики, о художественной проблематике, совпадающей в наиболее значительных ...

4. Логиш С. В.: Сборник статей по истории Итальянской литературы. Дарио Фо

Входимость: 3. Размер: 6кб.

Часть текста: Фо DARIO FO – ДАРИО ФО (Сан-Джано, Варезе, 1926) Итальянский комедиограф, режиссер, актер. Родился в городке Сан-Джано, вблизи Варезе. Учился в Академии изящных искусств «Брера» в Милане, поступил на архитектурный факультет Политехнического института, однако не окончил его. В 1952 г. познакомился с журналистом Франко Паренти, который вводит его в среду телевизионной журналистики на Итальянском радио и телевидении (RAI). Там Фо создает, ведет и участвует в качестве актера в сатирической передаче «Poer nano»; в 1953 г. выходит его спектакль «Пальцем в глаз» («Il dito nell'occhio »), а годом позже «Связать здоровых» ("Sani da legare"). В кино является одним из авторов сценария и исполнителем одной из ролей в фильме Карло Лидзани «Чокнутый» («Lo svitato», 1955). В 1957-58 гг. ставит для своей жены – актрисы Франки Раме – спектакли «Воры, манекены и обнаженные женщины» («Ladri, manichini e donne nude») и «Последняя комедия» («Comica finale»). В 1959 г. вместе с Раме и другими актерами создает постоянную театральную труппу и ставит многочисленные спектакли, имевшие широкий резонанс в театральной среде: «Архангелы не играют в триггер» («Gli arcangeli non giocano a flipper», 1959), «У него было два пистолета с белыми и черными глазами» («Aveva due pistole con gli occhi bianchi e neri», 1960), «Кто украдет ступню, будет удачлив в любви» («Chi ruba un piede è fortunato in amore», 1961), «Изабелла, три каравеллы и врун» («Isabella, tre caravelle e un cacciaballe», 1963), «Седьмой ворует поменьше» («Settimo ruba un po' meno», 1964), «Виноват всегда...

5. Кин. Ц.И.: Итальянские мозаики. Муссолини и Папа. Параграф 1

Входимость: 3. Размер: 16кб.

Часть текста: не волновались: Кин был опытным журналистом, я тоже в какой-то мере была подготовлена, мы были, в общем, в курсе политических вопросов, сравнительно много читали об истории Италии, о католицизме,— короче говоря, чувствовали себя уверенно. Может быть, именно потому, что я была так спокойна, первые впечатления от Рима оказались ни с чем не сравнимыми. Впоследствии я немало путешествовала по Италии и по другим странам (Франция, Швейцария, Бельгия) и видела множество интересных и необычайных вещей, но ни разу мне не пришлось испытать того, что было в Риме. Если попытаться выразить мои ощущения одним словом, это слово — ирреальность. Мне казалось, что я — Алиса, попавшая в страну чудес, как в знаменитой сказке английского священника и математика Льюиса Кэрролла. Рим оказался не совсем таким, каким я воображала его. Я бродила по улицам, и меня не покидало ощущение театральности, неправдоподобия. Слишком голубое небо, слишком желтая вода в Тибре, слишком зелены пинии, кипарисы, пальмы. Даже изобилие фонтанов, даже папские гербы на какой-нибудь невзрачной стене: гербы с пятью шарами рода Медичи, гербы с орлом и драконом, гербы с пчелами — все поражало ослепительной резкостью цветовой гаммы, неожиданностью, контрастностью, совершенным отсутствием полутонов. И на этом ярком, необычайном, словно декоративном фоне чуть ли не на каждом шагу сталкиваешься с людьми, которые тоже кажутся — пока не привыкнешь — ирреальными: фашистская милиция в черных...

6. Захаров Валерий: Герой абсурда и его бунт. Абсурд

Входимость: 3. Размер: 10кб.

Часть текста: — говорит Камю в «Мифе о Сизифе». — Но столкновение этой иррациональности с отчаянным желанием ясности, désir éperdu de clarté... — вот что абсурдно. Абсурд, столько же зависящий от человека, сколько и от мира, в данный момент — их единственная связь. Он их скрепляет друг с другом, как людей может соединить ненависть. И это всё, что мне дано ясно различать во Вселенной без координат, dans set univers sans mesure, где совершается авантюра моей жизни». Кьеркегор открыл, что эта связь человека и мира осуществляется через страх (Angst — ужас), и от Камю не укрылось, что Angst выступает у Кьеркегора как изначальная характеристика человеческого бытия — то, что отличает в человеке бытие от небытия (Н. Бердяев потом даже определил человека как существо, преимущественно испытывающее страх) 9 . Angst безосновна, она не вызывается чем-то определённым, для неё нет причины, она ставит нас перед миром в чистом виде. Angst порождается богооставленностью, но для Кьеркегора возможен трансцензус к Богу, к «мирам иным». Поэтому для Кьеркегора нет абсурда, с Богом не бывает абсурда. Абсурд возникает, когда человек покидает Бога или покинут Богом. Человек, оставивший Бога, может принять мир лишь как абсурд. Выбор боли и страха есть выбор абсурда; принятие die Angst есть...

7. Руссо А., Эберле Е.: Авиационный роман Габриеле д’Аннунцио

Входимость: 2. Размер: 34кб.

Часть текста: Каменский вспоминал, что на аэродроме Исси-ле-Мулино, недалеко от Парижа, он встречал Анатоля Франса, Пьера Лоти, Эмиля Верхарна, Анри Бергсона, Мориса Метерлинка, Герхарта Гауптманна. О ранней авиации писали Эдмон Ростан, Гийом Аполлинер, Франц Кафка, Филиппо Томмазо Маринетти – этот список можно продолжить. Но самый яркий исторический пример увлечения поэта авиацией продемонстрировал Габриэле д’Аннунцио (1863-1938). Ведущий итальянский поэт и писатель начала ХХ в. посвятил авиаторам свой последний роман. Когда же Италия вступила на стороне Антанты в Первую мировую войну, он оставил литературу и добровольно пошел служить в авиационные части итальянской армии. Во время войны «Его Высочество Поэт», как называли д’Аннунцио в Италии, организовывал поразительные по смелости и красоте авиационные рейды и сам участвовал в них. А к концу войны для большей части населения Италии д’Аннунцио стал олицетворять национального героя новой авиационной эпохи. «МОЖЕТ БЫТЬ – ДА, МОЖЕТ БЫТЬ – НЕТ» В начале ХХ в. Габриеле д’Аннунцио задумывает роман об автогонщике. Но когда в 1908 г. над Европой поднялись в воздух первые...

8. Знаменская Г.: О власти разума и человечности

Входимость: 2. Размер: 46кб.

Часть текста: и сегодня не утратило своей притягательной силы. Живой интерес вызывают у нас психологически тонко выписанные портреты выдающихся исторических личностей, колоритные, исполненные напряженного драматизма и мастерски воспроизведенные сцены далекого прошлого. В «Молодых годах короля Генриха IV» (1935) и в «Зрелых годах короля Генриха IV» (1938) размышления писателя над проблемами социально-политическими и философско-нравственными, явившиеся прежде всего откликом на ужасающую обстановку, сложившуюся на его родине в тридцатых годах,— эти размышления, содержащие так много непреходящего, извечного, общечеловеческого, созвучны и нашей современности. Жизнеописание Генриха IV, задуманного как образ мудрого и гуманного государственного деятеля, ставит перед читателем вопросы добра и зла, войны и мира, любви и ненависти; заставляет размышлять о закономерности истории и роли в ней разума и души, о человеке в моменты его величия и его падения, о жажде счастья и страданиях, выпадающих на долю людей. «Мы всегда соотносим любой исторический персонаж,—пояснял Генрих Манн идею своего произведения,— с собственной эпохой. В противном случае он оставался бы красивым образом, привлекающим наше внимание, но чуждым нам. Нет, исторический персонаж становится в наших руках, хотим ли мы этого или нет, наглядным примером испытанного нами самими, он не только что-то означает, но и является тем, что породила наша эпоха — или, к сожалению, не могла породить. Мы с болью указываем нашим современникам: оглянитесь на этот пример». Размышляя над природой и судьбами книг, которые...

9. Яхнина Ю.: Три Камю

Входимость: 2. Размер: 65кб.

Часть текста: Второй «Посторонний» напечатан в однотомнике Камю, выпущенном издательством «Прогресс» в 1969 году, в переводе Наталии Немчиновой. Перед нами — работы двух известных переводчиц. Излишне говорить, что они выполнены на том уровне, когда поиски мелких огрехов представляют интерес лишь для фельетонного недоброжелательства и, кстати, мало продуктивны. Но и перевод Адамовича, как раз дающий повод для такого рода цитации, будет нас интересовать в совершенно ином плане. Задача статьи — показать роль переводчика как интерпретатора иноязычного произведения, показать масштаб «расхождений» между разными переводами одного и того же текста, — расхождений, которые возможны даже тогда, когда переводы выполнены на высоком профессиональном уровне и не грешат отсебятиной и произволом; показать, наконец, что и читатели, так часто не знающие, кто перевел прочитанную ими книгу, и те из критиков, что знакомятся с произведением зарубежного автора только по переводу и в конце своей рецензии роняют переводчику небрежную хвалу или хулу, судят о книге на основе того прочтения, того толкования, которое предложил им, сочтя единственно верным и возможным, первый читатель и толкователь данного произведения — переводчик. «Книга, на первый взгляд столь бесхитростно-прозрачная, затягивает своими...

10. Зарубежная литература XX века (Под редакцией В.М. Толмачёва). XX. Постмодернизм и творчество У. Эко

Входимость: 2. Размер: 69кб.

Часть текста: Барта («S/Z»). — Поэтика постмодернистской прозы (нарративные стратегии, пермутация, разоблачение «метарассказов» и др.). Эко. Очерк творчества; эссеистика. Роман «Имя розы» в свете семиологических идей автора («Заметки на полях "Имени розы"»). Игра стилей в романе; образ лабиринта, ризомы; растворение автора в тексте; философия имени. 1 Понятия постмодернизму постмодернистский, войдя не только в научный обиход, но и в разговорный язык, стали одновременно и знакомыми, и весьма расплывчатыми — синонимичными эпохе конца XX века и ее духу религиозной индифферентности, самовлюбленности, розыгрышей, эклектичной и бесполезной образованности. Вместе с тем у постмодернизма имеются вполне конкретные хронологические очертания. Предметом изучения философов и литературоведов, историков и социологов он стал сравнительно недавно — с начала 1970-х годов, когда возникло представление о «постмодернистской чувствительности». Оно основано на переживании мира как хаоса и на соответствующем ему феномене «поэтического мышления». По утверждению много писавшего о постмодернизме американского критика Ихаба Хассана (Ihab Hassan), это мирочувствование, прежде всего отмеченное «кризисом веры». Эра нигилистической переоценки ценностей открывается философией Ф. Ницше, провозгласившего «смерть Бога». Сто лет спустя, отмечает Хассан, «большинство из нас с горечью признает, что Бог, Царь, Человек, Разум, История, Государство... как принципы непоколебимого авторитета канули в небытие; и даже Язык — последняя святыня нашей интеллектуальной элиты — поставлен под угрозу... еще одно божество, не оправдавшее надежд» Иначе говоря, для постмодернизма любая попытка найти всеобщий положительный смысл...

Поиск по материалам сайтаCлово "NON"

Поиск по материалам сайта
Cлово "NON"