Поиск по материалам сайта
Cлово "LOGIC"
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 119кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: — если речь идет о симулякрах, пастишах, миражах значения, семантической катастрофе, — мы легко соглашаемся с тем, что различие между оригиналом и копией стало (или всегда было) очень эфемерным (точнее было бы сказать, что язык классической эстетики и его категориальные структуры, в том числе сами понятия "оригинал" и "копия", окончательно дезавуированы). Однако настолько ли мы толерантны, чтобы принять эту точку зрения на классическое искусство, статус и ценность (а также и цена) которого всегда основывались на понятии аутентичности, которое коннотирует историзм, подлинность, уникальность? Ведь мы, кажется, все еще испытываем радостное волнение при виде руин Колизея или Римского форума, рассматривая собор Парижской богоматери или картины Ботичелли именно потому, что они настоящие. Трудно представить, что произошло бы с европейской индустрией туризма, если бы постмодернизм "вышел на улицу". К счастью для всех, постмодернизм, положив конец "великим повествованиям" и претензиям на объяснение мира, тем самым обосновал и свой эпистемологический статус — как лингвистической игры, как элегантной теории, ничего не объясняющей, но не теряющей от этого своей интеллектуальной привлекательности. В действительности постмодернизм, часто воспринимаемый как рафинированный продукт французской философии и прежде всего как теория, родился не в Европе. И в качестве теории, объясняющей некоторым образом реальность, он предназначался не европейской культуре. На практике постмодернизм существовал всегда в Америке. Что может быть более...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: концепции руководствовался принципом их синтеза. Обобщая в предельно упрощенном виде аргументы сторонников разделения двух традиций, можно отметить следующее. Пирс, при всей его многогранности, оставался на позициях философии и логики, формулируя свою семиотическую программу. Он не предложил ни одного определения языка. Для него язык — это просто слова, а эти последние и есть знаки, то есть символы — конвенциональные знаки. Для Соссюра же знак — это прежде всего знак лингвистический, языковой (даже если Соссюр предлагал более широкую перспективу для семиотического изучения "жизни знаков внутри общества"). Пирса не интересовали первичные знаковые отношения, в то время как Соссюр предложил понятие значимости и в целом стремился найти некий универсальный принцип, на котором основано все многообразие речевой деятельности. Если в семиотике Пирса знак становится знаком постольку, поскольку он репрезентирует объект (посредством ряда интерпретаций), то у Соссюра знак конституируется его положением в системе, а проблема референта выносится за скобки его теории. "Триадоманьяк" Пирс приписывает знаку триадическую структуру (объект — знак — интерпретант), Соссюр останавливается на бинарной модели (означаемое...
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Часть текста: XX век в контексте культуры XIX—XX вв. как общего пространства. — Открытие субъективности в качестве центральной категории творчества. Ее основные свойства (свобода творчества, новизна, утверждение через отрицание, реальность художественной иллюзии и др.) и принципы эволюции от XIX в. к XX в. — Рефлексия о кризисе индивидуализма, границах субъективности, «закате Европы». — Ориентация на преодоление декаданса в начале XX в., деформация художественных языков XIX в. — Маркс, Ницше, Фрейд и их трактовка конца и начала истории, индивидуального и надындивидуального, реального и иллюзорного в культуре. — К истории идеологем реализм, социалистический реализм, модернизм в советском литературоведении; необходимость их корректировки. Модернизм в свете субъективности. — Модернизм: история термина; общее свойство культуры XX в. и принцип ее дифференциации; образы «гибели богов», «смерти автора»; отрицание традиции; удвоение культурной парадигмы; функция контрмодернизмов и пародии; отношение к тоталитаризму и массовой культуре. — Авангардное, модерное, «современное», антимодерное и «традиционное» в эпоху модернизма. — Модернизм в контексте идеологической борьбы между Западом и Востоком, вытеснения литературы на периферию культуры;...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: Лакан о «желании», Бодрийяр о «симулякре». — Постмодернизм в литературоведении (Ногез) и семиологии; интертекстуальность в трактовке Кристевой и Женетта, принцип игры и культурных кодов в работах Барта («S/Z»). — Поэтика постмодернистской прозы (нарративные стратегии, пермутация, разоблачение «метарассказов» и др.). Эко. Очерк творчества; эссеистика. Роман «Имя розы» в свете семиологических идей автора («Заметки на полях "Имени розы"»). Игра стилей в романе; образ лабиринта, ризомы; растворение автора в тексте; философия имени. 1 Понятия постмодернизму постмодернистский, войдя не только в научный обиход, но и в разговорный язык, стали одновременно и знакомыми, и весьма расплывчатыми — синонимичными эпохе конца XX века и ее духу религиозной индифферентности, самовлюбленности, розыгрышей, эклектичной и бесполезной образованности. Вместе с тем у постмодернизма имеются вполне конкретные хронологические очертания. Предметом изучения философов и литературоведов, историков и социологов он стал сравнительно недавно — с начала 1970-х годов, когда возникло представление о «постмодернистской чувствительности». Оно основано на переживании мира как хаоса и на соответствующем ему феномене «поэтического мышления». По утверждению много писавшего о постмодернизме американского критика Ихаба Хассана (Ihab Hassan), это мирочувствование, прежде всего отмеченное «кризисом веры». Эра нигилистической переоценки ценностей открывается философией Ф. Ницше, провозгласившего «смерть Бога». Сто лет спустя, отмечает...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: название исторического по преимуществу: оно принудительно обращает к истории" . Поэтому современное художественное сознание глубоко погружено в поток истории, стремясь осмыслить и само направление этого потока, и то, что несется в его волнах. А с другой стороны, этот "принудительный" детерминизм истории заставля-етискать прибежище отисторическойтемпоральности во вневременной стихии мифа. "Хватит терзать меня вашим проклятым временем!" — кричит беккетовский Поццо ("В ожидании Годо") [1,87]. А герой джойсовского "Улисса" Стивен Дедалус произнесет свой ставший уже хрестоматийным афоризм: "История—это кошмар, от которого я пытаюсь проснуться!" [2,33]. Возможно, ни в одной другой европейской культуре это двойственное отношение к истории не выступает так наглядно, как в кулыутре Ирландии, которой суждено было особенно мучительно пережить характерную для XX века драму разрывов в "цепи времен". Литература Ирландии последних десятилетий, с одной стороны, буквально одержима историей. Характерно в этом смысле начало романа Эдны О'Брайен "Дом в прекрасном уединении" (1994): "История всюду. Она просачивается в почву и подпочву. Словно дождь, или град, или снег, или кровь" [3,3]. А, с другой стороны, она наследует завещанный Дж. Джойсом и У. Б. Йейтсом интерес к области мифически вневременного и символического. Ярким свидетельством такой двухфокусности художественного видения выступает ирландская драма последних десятилетий. Заметим, что спепифика современной ирландской культуры выражает себя полнее всего именно в феномене драмы и театра. Возможно, сама двойственная природа театрального универсума с его контрастами духа (слова) и плоти (изображения) позволяет реализовать то тяготение к парадоксу, к необычным ракурсам видения мира, которое отличает художественное сознание ирландца даже в том...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: объяснить сложнейшие материи). Принципиально новой в этой книге кажется лишь одна тема — в главе О бытии. "Новой" потому, что Эко, даже в эпоху Семиотики и философии языка или Эстетики Фомы Аквинского, то есть собственно философских текстов, не обращался к эпическому жанру онтологии. Впрочем, отождествляя общую семиотику с философией языка, он всегда оставлял открытой эту возможность. Любопытно, скорее, другое: в течение последних лет Эко, казалось, отстранился от исследования проблемы визуального восприятия и специфики иконического знака, сосредоточившись главным образом на текстуальной семиотике, хотя проблемы иконического знака и визуальной коммуникации исследовались им очень интенсивно в 60—70-х годах 2 . Бросается в глаза и подчеркнутый академизм данной книги. Читателям Эко, привыкшим к игривости и обескураживающей легкости его письма, этот текст может показаться слишком консервативным. Та консервативность, на которую Эко претендовал, ограничивая права интерпретации и свободу читателя, проявилась на этот раз как в выборе темы, так и в следовании определенным стилистическим и жанровым конвенциям. Сам факт появления этой книги может быть интерпретирован как двойная ретроспекция в философию и визуальную семиотику, но одновременно как перспективная попытка преодоления дисциплинарных границ между...
Входимость: 1. Размер: 119кб.
Часть текста: века. Проследим, какие именно элементы научного прогресса и эстетической мысли нашли отражения в произведении Эко. ХVII век — это век открытий. Открытия, осуществленные в период с конца XVI до середины XVII веков Кеплером, Галилеем, возвещают наступление принципиально новой эры в развитии науки. Основой научного познания делается эксперимент, конечная цель которого — выведение закономерностей. Так создаются экспериментальная физика, экспериментальная химия и экспериментальная биология. В науке и философии XVII века обостряется интерес с проблеме движения, на которой строится учение Декарта, состоящее в том, что движение материи — это основа существования природы. Отсюда явный интерес к среде и к природе. Проблемой движения занимался и Галилей, который первым открыл значение ускорения в динамике. Имя Галилея тесно связано и с астрономией, он горячо отстаивал гелиоцентрическую систему, именно он обнаружил, что Млечный путь состоит из множества отдельных звезд. Все эти черты литературы и науки XVII века в той или иной степени присутствуют в романе У. Эко «Остров накануне». Действительно, в основу миссии Роберта положен эксперимент: доктор Берд и Роберт с помощью незакрывающейся раны собаки сделали так, чтобы собака своими муками служила сигнальным оповещателем на их пути. Важное место в романе отводится и астрономии. Во-первых, стоит вспомнить разговор Роберта и Сен-Савена о Луне в главе "La Dottrina curiosa dei begli Spiriti di quel Tempo" («Занимательная наука изящных умов той эпохи»), Сен-Савен говорит: "Talora guardo la Luna, e immagino che quelle macchie siano delle caverne, delle citta', delle...