Поиск по материалам сайта
Cлово "LEG"
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: and Literature". Тюменский государственный университет, факультет романо-германской филологии. http://frgf.utmn.ru/last/No5/text14.htm Поэтическое творчество Дэвида Герберта Лоренса (1885-1930) включает восемь сборников стихов, и два первых из них "Love Poems And Others"(1913) и "Amores"(1916) показывают, что Лоренс начинал именно как поэт любви. Цикл "Look! We Have Come Through!" стал результатом преднамеренного эксперимента в любовной лирике, причем сам поэт считал этот цикл наиболее удачным творческим и личным достижением. Ранние стихи Лоренса в основном автобиографичны и написаны в стиле Вордсворта - в стиле, модном в Англии в 20-х годах ХХ века. В предисловии к своему первому сборнику стихов “Collected Poems”. Лоренс признается, что “многие его стихи настолько личны, что по ним можно проследить его внутреннюю эмоциональную биографию”. По словам критиков, эти стихи еще неуклюжи, однако и они представляют интерес для студента, изучающего английскую поэзию. В них уже прослеживаются те признаки, которые отличают и зрелого Лоренса-поэта. Первый - это удивительная наблюдательность и правдивость изображения. Второй - попытка с помощью символов выразить свое собственное понимание смысла жизни. И, наконец, третий признак его ранних стихов - сочетание нежности и почтительности, "космического благоговения". “Look! We Have Come Through!” - это и последний этап автобиографической поэзии - цикл, который по сути своей является поэтической...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: подобную попытку он разоблачит первый, и первый изобличит вас в трусости и капитулянтстве. Правда богооставленности слишком жестока и безжалостна, но всякий уход от неё, всякая élision будут самообманом и саморастлением. Мучайтесь всю жизнь, целую вечность — к этому призывает вас философия сумасшедшего мудреца Ж. -Б. Кламанса. Она не сулит утешений, не принесёт ничего, кроме отчаяния. Выбирай отчаяние! К этому зовёт нас философия Абсурда, философия трагедии, философия смерти. Ибо истинная философия жизни — это философия смерти. Победить может только тот, кто примет философию трагедии. Победить можно только на Кресте. Победа есть свободный выбор поражения, другой победы нет. Победа есть лишь свободный и бесстрашный отказ от вечности. Сын Божий вочеловечился для того, чтобы принять смерть человеков, чтобы истлеть в тленном мире. Он выбрал Крест не для того, чтобы принести «последнюю надежду бытия», а для того, чтобы убить последнюю надежду уже окончательно. Но вместе с надеждой была убита и вина, — вот Победа! Путь к ней ведет через Хаос и Апокалипсис, vom Himmel durch die Welt zur Hölle («через землю с Неба в Ад» 22 ), другого пути нет, этот путь и есть путь познания. Уйдя от Бога, мы приходим в Ад абсурдного мира, где для нас, в стенах абсурда, загорается свет lucidité. Но древо знания — не древо Жизни, оно — древо Смерти. Либо философия смерти — либо élision; либо Абсурд и Хаос — либо мальконфор. Выбирайте! Tertium non datur. Победа ценой Смерти — либо проклятие вины. Впрочем, кто не делает выбор сейчас, тот уже выбрал мальконфор. И напрасно будете ждать Страшного Суда, он каждую минуту происходит с вами, вы ощущаете это вашим скрюченным телом. Трусливому благоразумию нечего делать на горных вершинах: Для них нет Победы, для них есть Конец. * * * Средиземноморье. Излучина живописного залива. Плеск мраморных волн. Один только...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: апр. 2009 г.) / общ. ред. Н. С. Бочкарева, И. А. Пикулева; Перм. ун-т. – Пермь, 2009. http://rfp.psu.ru/archive/borderline2009/borderline2009.pdf Многие ученые неоднократно доказывали, что есть несомненная связь словесного искусства с визуальным. Представление об «искусствах-сестрах», «искусствах-родственницах» опиралось на возрожденные и по-новому истолкованные античные представления «ut pictura poesis» (поэзия как живопись) и «ut rhetorica pictura» (живопись как риторика), высказанные Плутархом («О славе афинян») и Горацием («Ars Poetica» / «Наука поэзии»). Идея о родстве искусств развивалась и дальше, но использовалась чаще всего с целью разграничения данных понятий [Мусвик 2000: 105]. В Англии теоретическая разработка идеи о родстве поэзии и живописи началась в 1620-30-х гг., когда стали предприниматься попытки осмыслить искусство в общеэстетических категориях [Толстых 2008: 8-9]. В современной науке разносторонне изучаются взаимоотношения между живописью и литературой. Например, поток сознания в литературе английские исследователи связывают с импрессионизмом в живописи, но их нельзя назвать идентичными, ведь они только приводят к одному результату, – по сути это разные средства, ведущие к одной цели [Torgovnick 1985: 6]. В последнее десятилетие XX в. в терминологическом аппарате философии, филологии и искусствоведения...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ: ОТ ПОЗДНЕГО РОМАНТИЗМА К ПОЭТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ Развитие романтической традиции в поздневикторианской поэзии.— Браунинг и его концепция «драматического монолога». —Эстетизм в викторианской поэзии. — Романтизм и импрессионизм в поэтической манере Уайлда. — Поэзия Киплинга и Харди: расшатывание силлаботонического стиха. — «Военные поэты». — Элитарность и интеллектуализм «новой поэзии». — Имажизм. Введение верлибра. — Творчество Йейтса, основные мотивы его поэзии. Для английской поэзии второй половины XIX в. в целом характерно отсутствие декадентских нововведений и дальнейшее развитие романтической традиции. В стихосложении господствующие позиции занимает силлаботоника. Голоса радикально-новаторские, такие, как голос Джерарда Мэнли Хопкинса (Gerard Manley Hopkins, 1844—1889), современниками услышаны не были. Однако поздневикторианская поэзия все же оказалась способной к тому, чтобы взрастить семена, которым значительно позже суждено будет дать богатые плоды. Так, Роберт Браунинг (Robert Browning, 1812—1889), выдающийся поэт викторианской эпохи, связан с...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: Чаттерли” оказался одним из произведений литературного мейнстрима в мировой культуре ХХ века; он и поныне представляет собой “твердый орешек” для той части человечества, которая озабочена поиском свободы и “экзистенции” (existingness)[2] души и тела. Об этом говорят отклики современных британских писателей, например, книга Э. Берджеса “Пламя бытия: жизнь и творчество Д. Г. Лоуренса[3] (1985), эссе Фаулза “”Человек, который умер”: комментарий”[4] (1992) или замечания Мартина Эмиса, сделанные им во время интервью автору этих строк. Так, Фаулз в вышеупомянутом эссе не скупится на комплименты в адрес Лоуренса - великого писателя: “Я по-прежнему не могу снизить Лоуренсу цену, как то, похоже, все чаще ожидается в наши дни от любого читателя. Он остается для меня величиной поистине огромной как в контексте Викторианской эпохи, так и наших дней, этаким Эверестом среди обычных гор; значимость его творчества можно сравнить с богатствами таких старинных столиц мира, как Рим или Париж, или же с неким бесценным видом растений - скажем, из числа дубовых или первоцветов, которые слишком важны для нашего мира, чтобы их можно было сбросить со счетов. Лоуренс бесконечно велик; его можно, конечно, и критиковать, и презирать, но лучше бы делать это достойным образом. Ни жалкие насмешки и хихиканье, ни принятый в наши дни “пекснифианизм”[5] тут не пройдут”[6]. Фаулзу вторит Мартин Эмис, полагая, что многим обязан Д. Г. Лоуренсу, - во всяком случае, вот что...
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Часть текста: первом приближении к языковой реализации категории чужести рассмотрим ее в лексико-семантическом аспекте. Многоплановость, относительность и комплементарность категории чужести, зафиксированные в многозначности лексем fremd—eigen, формируют несколько ассоциативно-коннотативных полей, определяющих мотивную структуру и амбивалентную сущность лирики. По традициям лингвистической терминологии и теории поля последнее образовано такими понятиями, или конституирующими единицами, которые состоят в системных оппозиционных отношениях и вычленяются в противопоставлении и на фоне друг друга по принципу «холодный — теплый — горячий». В отличие от традиционно вычленяемых грамматико-лексических или лексико-семантических полей лексические единицы, составляющие ассоциативно-коннотативное поле, не противопоставлены друг другу в системе оппозиций, но уточняют, дифференцируют, эмоционально и оценочно окрашивают семантику какого-то единичного понятия. Такие понятия довольно регулярно выступают в окружении целого ряда других определенных понятий, которые не обязательно должны быть эксплицитно представлены в тексте, но которые непременно, как шлейф ассоциаций, окружают первые и прочно закреплены в человеческом сознании. Например, понятие «чужбины» имплицирует «бездомность», «неприкаянность», «потерянность», «скитания» и т. п. В совокупности своей они конституируют некое целое семантическое единство, уточняемое каждым из отдельных понятий с той или иной стороны. Таким единством мы и будем считать...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: 2009. http://rfp.psu.ru/archive/borderline2009/borderline2009.pdf Иэн Макьюэн – современный английский писатель, первые сборники рассказов которого «Первая любовь, последние обряды» (First Love, Last Rites, 1975) и «Там, в постели» (In Between the Sheets, 1978) принесли ему сомнительную известность, поскольку в них обыгрываются навязчивые кошмары, ситуации из разряда «черного» юмора, сексуальные аномалии. Макьюэн является также автором романов «Цементный сад» (The Cement Garden, 1978), «Утешение странников» (The Comfort of Strangers, 1981), «Дитя во времени» (The Child in Time, 1987) и других. Наше исследование посвящено его роману «Искупление» (Atonement, 2001). Структура романа специфична. Кажется, что повествование ведется от разных лиц – от лица некого нарратора, от лица героев произведения, в том числе, и от лица главной героини романа Брайони. И лишь в конце произведения читатель понимает, что едва ли не весь текст романа – это воспоминания Брайони, что роман есть своего рода попытка искупить совершенный ею в детстве проступок, дело, что было направлено во благо, но обернулось ужасными последствиями и гибелью дорогих ей людей. Брайони по ошибке обвиняет возлюбленного своей сестры Сесилии Робби в изнасиловании кузины Лолы. Именно поэтому столь важно проанализировать...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: благодать», вскоре вынуждена была повсеместно сдать позиции под натиском антивоенной и пацифистской, отразившей стремление к миру широких масс. В далекой России набатом звучал голос молодого Маяковского, обличающего войну. Отвращение, ненависть к войне — «ах, закройте, закройте глаза газет» — сливались в его стихах с любовью и верой в свободного человека — хозяина завтрашнего мира. «Глашатай грядущих правд», молодой поэт в хаосе мировой войны различал облик приближающейся революции, возвещал ее приход. Доколе матери тужить? Доколе коршуну кружить? — с болью и тоской вопрошал А. Блок. Напряженно всматриваясь в «испепеляющие годы» — «безумья ль в вас, надежды ль весть?»,— поэт предчувствовал неминуемый поворот в трагической судьбе России и пророчил «неслыханные перемены». Экспрессионизм с его эмоциональной возбужденностью и гиперболизмом, с его тревожной настроенностью, разорванностью образов, напряженной динамичностью, казалось, был рожден для выражения потрясений, вызванных войной. Немецкие экспрессионисты — среди них Бехер, Газенклевер, Бенн, Верфель, Тракль — начали со стихов, пронизанных ужасом перед бесчеловечной бойней и страстным протестом против нее. Их излюбленная идея братства людей всего мира вначале выражалась в воззвании к абстрактной человечности, но с осознанием причин войны и с появлением революционных настроений в массах она породила в творчестве левых экспрессионистов...