Поиск по материалам сайта
Cлово "JAN"
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Часть текста: 2011, № 6 Литературоведение http://www.nrgumis.ru/articles/archives/fullart.php?aid=312&binnrubrikplarticles=344 Немецкий прозаик второй половины ХХ века Э. Штриттматтер являлся, как известно, одним из известнейших писателей ГДР. Его творчество было неоднократно отмечено Национальными премиями ГДР. Родился будущий писатель в семье пекаря, занимавшегося и сельскохозяйственным трудом, в городке Шпремберге в Нидерлаузитце. Этот край, где рядом с немцами издавна проживала западнославянская народность сорбов, всегда считался самым бедным и отсталым в Германии. Детство Штриттматтера прошло в деревне Босдорф, где помимо пекарни его родители владели также мелочной лавкой. Думая о достойном образовании сына, родители отдают его в 1924 г. в гимназию в Шпремберге. Не закончив ее, юный Штриттматтер возвращается в 1930 г. в родную деревню. Здесь он становится подручным пекаря, а чуть позднее все-таки покидает родной дом. Так начинаются его «годы странствий». Он меняет множество профессий, работая то официантом, то батраком, то конюхом, то шофером, то помощником на звероводческой ферме, то рабочим на заводе пластмасс 1 . В 30-е гг., Штриттматтер, как и его отец, член СДПГ, поддерживает социал-демократические идеи. В 1934 г. он на короткое время даже подвергся аресту «за противодействие нацистскому режиму» 2. Во время войны, с 1941 по 1945 год он участвовал в военных действиях вермахта 3 . Штриттматтер возвращается домой в Босдорф в 1945 году. В ходе аграрной реформы 1945-1948 годов семья его отца получает в пользование земельный надел. Воодушевленный переменами, мечтая о творческой деятельности,...
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Часть текста: голову, что выйдет из тех двух вызывающе экстравагантных юношей, которые именовались Чапеками и которых можно было регулярно встретить на набережной. Я говорю «вызывающе экстравагантных», потому что не знаю, как это иначе назвать: два самоуверенных носа, вздернутых кверху, под двумя плоскими, как низкие кастрюли, шляпами из твердой соломы, с широкими лентами по тулье. Две пары пронзительных, блестящих, словно пуговицы, глаз на двух довольно румяных лицах разглядывали окружающий мир с молчаливой, чуть пренебрежительно-насмешливой критичностью. Две пары губ, гордо выпяченных, точно они исподтишка плюют со своей высоты на весь свет. Да почему бы им и не плевать, когда две головы в двух сверхмодных шляпах, называемых «жирарди», или «матроска», или «американка», сидели на до неправдоподобия широких плечах. Теперешняя молодежь, вообще более молодое, чем мы, поколение, не может оценить, что значили в наши времена такие плечи. Нынче каждый пиджачишко при помощи подкладных плеч научился изображать мужественность. Только старики еще понимают, какой сенсацией, каким броским великолепием выглядело это в ту пору. Могучие плечи были принадлежностью двубортных темно-синих пиджаков, ниже которых вы могли лицезреть две пары таких же отутюженных брюк и сногсшибательных американских шишковатых и кривобоких полуботинок модели «walk-over» \ или, как говорили обра" 1 зованные пражане, «валковер» 2. Таких полуботинок нынешнее молодое ...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: Россией, Германией и Австро-Венгрией. После восстания 1863 г. остатки автономии Королевства Польского были ликвидированы; в присоединенном к России «Привислинском крае» проводилась политика последовательной русификации. Великое княжество Познанское, Силезия и балтийское Поморье не менее последовательно германизировались. Лишь глубоко провинциальную австро-венгерскую Галицию отличала некоторая политическая и культурная самостоятельность. Исторические границы нового периода: повсеместная шоковая капитализация 1870 — 1880-х годов; Первая мировая война и образование в 1918 г. воссоединенного, независимого польского государства. В 1860 —1870-е годы XIX в. пламенный мистический романтизм был вытеснен из самосознания нации прагматической установкой. На смену героическому сумасбродству повстанцев пришел консервативный лоялизм, трезвый расчет, поиск приемлемых компромиссов. В литературе воцарилась «органическая школа»: проза пропиталась публицистикой, драма — бытом, поэзии почти не стало. В 1880— 1890-е годы, после двух десятилетий наивной веры в прогресс и созидательной «работы у основ», произошел возврат к романтической мятежности. Возродились мечты о независимости, ожила вера в польский мессианизм. Настало время очередного литературного подъема, перелома ...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: когда я вспоминаю о Чапеке-писателе, я вижу живую сцену, которая хоть и разыгралась четыре года назад, но стоит перед моими глазами, словно с тех пор не прошло и минуты. Карловы Вары, чудесное лето; Чапек с пани Ольгой Шайнпфлюговой лечится и пишет. Мы встречаемся ежедневно. Чапек пишет «Войну с саламандрами». Но пока лишь неопределенно упоминает о «романе», а что в этом романе будет — не говорит. Как всякий усердный труженик, он выражает то удовлетворение, то неудовлетворенность тем, «как ему сегодня писалось». Потом неожиданная встреча с брненским профессором В., правоведом, которого Чапек упорно расспрашивает: «Видите ли, у меня в романе этакие странные создания, животные, которые постепенно становятся людьми. Возникают сложные вопросы их правового статуса, такие-то и такие. Возможно ли в смысле правовых норм то решение, которое я даю?» На вопрос, что это за создания и о чем в романе идет речь, Чапек отказывается отвечать и, с благодушным юмором намекая на теоретическую приверженность профессора к нормативной философии права, добавляет: «Назовем их хотя бы «нормо-твориками». Вот и все. Что я хочу этим воспоминанием сказать? Лишь то, что доступ в духовную мастерскую поэта закрыт на несколько замков. Возможно, — даинаверняка, — те, кто стоял к Чапеку ближе, и самые близкие могли бы сказать больше других; но и они, вероятно, не сказали бы всего. Следовательно, придется довольствоваться тем, что рассказал в «Метеоре» о своем поэтическом творчестве сам поэт. Помимо прочего, там говорится: «Я пытаюсь объяснить вам, что, руководствуясь фантазией, мы переступаем рубеж бесконечности, выходим в мир, не ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Гибсон Я.: Гранада 1936 г. - Убийство Федерико Гарсиа Лорки Jan Gibson. Granada en 1936 y el asesinato de Federico Garcia Lorca Перевод с испанского Н. В. Малыхиной и Л. С. Осповат Редакция и предисловие к русскому изданию Хуана Кобо М.: Прогресс, 1986 Как поэта не дали убить дважды Глава первая. О так называемой "аполитичности" Гарсиа Лорки Глава вторая. Поэт возвращается в Гранаду Глава третья. Гранада во время правления народного фронта. Заговор. Глава четвёртая. Гранада под властью мятежников Глава пятая. Репрессии в Гранаде. Глава шестая. Кладбище в Гранаде. Глава седьмая. Рамон Руис Алонсо. Глава восьмая. Гарсиа Лорка в усадьбе Сан-Висенте. Глава девятая. Гарсиа Лорка в семье Росалес. Глава десятая. Гарсиа Лорка в управлении гражданского губернатора Гранады. Глава одиннадцатая. Смерть в Фуенте-Гранде. Глава двенадцатая. Почему убили Гарсиа Лорку: рассмотрение и анализ фактов. Комментарии.
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: повесть «Шинель» нравится даже больше, чем «Мертвые души»... Призрак, который ночью летает по городу и срывает с сытых господ богатые шинели, — грандиозно придумано!» Рассказ достаточно схематичный и наивный. Я уже не говорю о множестве курьезных деталей, по крайней мере в части, касающейся русского писателя. Гоголь утверждает, что еще на школьной скамье он, «как губка, впитывал в себя все, что говорили о декабристах», Белинский аттестуется как «друг и учитель» Гоголя и т. д. в том же духе. Привлекает в рассказе лишь одно — сама идея встречи трех писателей (рассказ так и называется «Встреча в пути» — «Reisebegegnung»). Причем не столько «встречи» Кафки с Гофманом, которая для западного читателя стала уже очевидным фактом, сколько Кафки с Гоголем, чьи родственные отношения еще предстояло осмыслить. Специфический, отнюдь не научный характер приобрела эта проблема у нас. Люди моего поколения помнят, как клеймили Кафку и профессора, и публицисты. С одним известным литературоведом, кстати специалистом по западной литературе, связывают гневное восклицание: «Эта Кафка, агент американского империализма!..» Специалист...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: для той части человечества, которая озабочена поиском свободы и “экзистенции” (existingness)[2] души и тела. Об этом говорят отклики современных британских писателей, например, книга Э. Берджеса “Пламя бытия: жизнь и творчество Д. Г. Лоуренса[3] (1985), эссе Фаулза “”Человек, который умер”: комментарий”[4] (1992) или замечания Мартина Эмиса, сделанные им во время интервью автору этих строк. Так, Фаулз в вышеупомянутом эссе не скупится на комплименты в адрес Лоуренса - великого писателя: “Я по-прежнему не могу снизить Лоуренсу цену, как то, похоже, все чаще ожидается в наши дни от любого читателя. Он остается для меня величиной поистине огромной как в контексте Викторианской эпохи, так и наших дней, этаким Эверестом среди обычных гор; значимость его творчества можно сравнить с богатствами таких старинных столиц мира, как Рим или Париж, или же с неким бесценным видом растений - скажем, из числа дубовых или первоцветов, которые слишком важны для нашего мира, чтобы их можно было сбросить со счетов. Лоуренс бесконечно велик; его можно, конечно, и критиковать, и презирать, но лучше бы делать это достойным образом. Ни жалкие насмешки и хихиканье, ни принятый в наши дни “пекснифианизм”[5] тут не пройдут”[6]. Фаулзу вторит Мартин Эмис, полагая, что многим обязан Д. Г. Лоуренсу, - во всяком случае, вот что он ответил на мой вопрос во время интервью, взятого в 1999 году: Н. Р . А как возник замысел...