Поиск по материалам сайта
Cлово "INVENT"
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Часть текста: лингвист и философ Оуэн Барфилд, сказал однажды, что существуют три Льюиса - сказочник, апологет и ученый, и если аудитории двух первых, как правило, пересекаются, читатели последнего - его даже именуют “другим Льюисом” (“other Lewis”) - неизменно держатся особняком. Между тем, при всем разбросе своих интересов и жанров Льюис на удивление настойчиво и последовательно, на разных уровнях и в разных “техниках”, разрабатывает одни и те же темы. К нему вполне применимо подзабытое ныне определение “однодум”. Более того, именно такое однодумство и могло обеспечивать его универсализм: будучи очень цельным в своих интересах, он ставил одни и те же занимавшие его вопросы на очень разном материале, вел поиск во всех доступных жанрах. По указанной причине избирательность читателя по отношению к наследию Льюиса хотя и вполне объяснима - кто, кроме специалиста, решится раскрыть увесистый том, посвященный средневековой аллегорической традиции, - тем не менее несправедлива, а его “деформированная” популярность не вполне заслуженна. История литературы занимала главное место в жизни Льюиса не только по количеству затраченных усилий - преподавание и исследовательская работа занимали большую часть его времени все тридцать восемь лет, отданные академической деятельности, - но и по качеству результата. Не будет преувеличением сказать, что Льюис - историк литературы par excellence, а уже затем и, скорее, благодаря этому - богослов, апологет и писатель. Довольно распространенное мнение, что из двух профессоров-инклингов именно Толкин был “настоящим ученым” и эрудитом, а Льюис оставался в первую очередь “moral writer”, - в немалой степени иллюзия, психологический механизм которой вполне понятен. Аристократичный Толкин, замкнутый перфекционист с утонченными чертами лица и поражавшими современников ...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: 91 ], и она во многом определяет содержание их творчества. Ирландцы сохранили в своем сознании морскую доминанту пространственных представлений, присущую им с давних пор. Море и суша, их противопоставление и союз остаются одним важных для современной поэзии мотивов. Ш. Хини ("Лютые любовники"), описывая морской прибой на Арранских островах, осмысливает борьбу моря и суши как первооснову мира: "Так чем очерчен мир? Вода и твердь /сшибаются, верша его " [2, 147]. Издревле у кельтов существовал культ камней и источников, они играли в кельтском фольклоре большую роль. Их образы присутствуют и в современной ирландской поэзии. Дж. Монтегю в стихотворении "Гора молчания" упоминает "мшистый камень", который "как часовой /этой древней тропы, /страж ее с незапамятных пор ", говорит о "валунах-колдунах", описывает целебный родник, к которому в древности после битв приходили воины, чтобы исцелить свои раны [3, 77-81]. Существенное место в современной ирландской поэзии занимает также образ торфяного болота, которое нередко изображается как некая квинтэссенция "ирландскости". В программном стихотворении "Болотная земля" Ш. Хини противопоставляет американским прериям ирландские торфяные болота и показывает их как своеобразный памятник культуры: "Здесь ученые, бережно срезав/сотый культурный слой, /неизменно находят следующий "[2,153]. По справедливому замечанию А. П. Саруханян, "торфяное болото, в толще которого сохранились от тления реликвии далекого прошлого, из характерной приметы ирландского пейзажа вырастает в специфически ирландскую мифологему, в символ хранилища памяти" [4,76]. ЕйвторитД. Киберд: "Болото в мифологии Хини — это место, где сохраняются не...