Поиск по материалам сайта
Cлово "HAST"
Входимость: 3. Размер: 56кб.
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 56кб.
Часть текста: Тракля, Ласкер-Шюлер, Цеха, Рубинера, Верфеля, Бехера, Лихтенштейна, если называть только самые известные имена, поражают своей «сонетной несонетностью»: они мало общего имеют с сонетами их праотцов Петрарки, Ронсара или Шекспира, но остаются все же сонетами, сохраняя практически все законы внешнего и внутреннего строения этой многовековой лирической формы. 2 Факт, безусловно, поразительный и более чем странный: с одной стороны, экспрессионизм, известный своей страстной приверженностью к разрушению всего старого, отжившего, застывшего; неприятием всяческих шаблонов, канонов и традиций — вспомним начало хрестоматийного стихотворения Эрнста Штадлера об упоительном восторге от разрушения всякой формы «Form ist Wollust»: Form und Riegel mussten erst zerspringen , / Welt durch aufgeschlossne Röhren dringen. . . 3 Форма понимается в нем широко, не только как художественная, но и вообще как отказ молодого поколения от всяческих отживших форм. Вся программатика литературного экспрессионизма пронизана деструктивным духом футуристских манифестов Маринетти, а мироощущение молодых литераторов несет в себе элементы одной из важнейших философем Ницше — преодоления (Überwindung). Она понята ими, как это было показано выше, в том смысле, какой в него и вкладывал сам философ: не только как «преодоление человека» в духе Заратустры («Steigen will das Leben und steigend sich überwinden») 4 , но и как...
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Часть текста: скажу", а -- "что-то скажу". Это большая разница. Да и само действующее лицо, употребляющее, благодаря переводчику, указанное мною неправильное выражение, называется, если я не ошибаюсь, неправильно: его имя следовало бы писать не "Иервен", а просто "Ервен" Наше "е" есть йотированное "е" языков Западной Европы. Подобно этому у нас неправильно пишут Иекк (немецкий автор истории Интернационала), а не Eкк. Другое действующее лицо драмы (журналист Бондезен) восклицает: "Ради Бога, только не теперь. Только не теперь. Потому что тогда я не сумею больше с вами говорить" (стр. 59). Но опять-таки очевидно, что Бондезен боится не того, что он не сумеет, т. е. лишится умения говорить, а того, что он лишен будет возможности воспользоваться своим уменьем. Таким же языком выражается и главное действующее лицо пьесы (писатель Ивар Карено). У него выходит (т. е. выходит в переводе г. Данилина), что если осень будет теплая, то он "сумеет работать в саду" (стр. 81). Но и тут ясно, что холодная осень лишила бы Карено не уменья работать в саду, а только возможности воспользоваться этим уменьем. Это -- конечно, мелочи. Но это очень досадные мелочи. Зачем портить наш могучий и богатый русский язык неуклюжими провинциализмами? Кроме того, в пьесе немало опечаток. Это тоже мелочь, и тоже очень досадная мелочь. Существует, кажется, другой перевод той же пьесы, но у меня его нет. Поэтому воспользуюсь переводом г. Я. Данилина. В пьесе Гамсуна, собственно, две драмы: одна -- частного, другая -- общественного характера. Одна написана на очень старую, но вечно новую тему; для другой взята тема совсем новая, но от этой новой темы...
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Часть текста: музыки способствовала созданию гармонии и в его произведениях. Любое нарушение гармонии глубоко ранило Гессе. На страницах его произведений мы находим следующие строки: "Такая милая, приятная, даже красивая дама, (...) в моем присутствии неумелыми, но сильными руками изнасиловала и прикончила прелестнейший менуэт восемнадцатого века. Я пришел в ужас, сидел подавленный, красный от стыда, но никому и в голову не пришло, что случилось что-то дурное, я был один в своих нелепых претензиях" [8, с. 150]. Гессе не мог слушать музыку равнодушно, во всем сквозили эмоции - или "счастливое забытье" и "сладостные мечты", полный уход в себя или уход в себя, но "не счастливо - мечтательно, а печально и наконец зло..." [8, с. 205]. От исполнителей классической музыки он, по его словам, помимо исполнительского мастерства ждал "собственно малого - сердца, нутра: необходимости, живой потребности, накала душ, ждущих от искусства освобождения" [8, с. 122]. Гессе затрагивала такая игра музыкантов, когда казалось, что играющий человек "знает, что в этой музыке заключено какое-то сокровище, и теперь он борется, бьется, сражается за него, как за собственную жизнь" [7, с. 265]. По его словам, он не слишком понимал в музыке с точки зрения профессиональной, но именно к этому способу самовыражения он инстинктивно тяготел с детства и "музыкальное в себе воспринимал как нечто само собой разумеющееся" [7, с. 265]. Он и сам пробовал сочинять музыку, стараясь выразить в ней то, что не мог сказать словами. Он писал по этому поводу: "Выразить эти мысли и настроения казалось мне возможным при посредстве сказки, причем высшую форму сказки я усматривал в опере - потому, надо полагать, что магии слова в пределах нашего оскверненного и умирающего...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: этого факта для любого исторического исследования неоспоримы. Принципы построения такого исследования и его систематизации базируются не на хронологии, не на жанровой дифференциации или монографиях об отдельных авторах, а на всем комплексе проблем, связанных с этой эпохой. Литература экспрессионизма отличается колоссальным объемом и разнообразием идей и стилевых особенностей. Но эти полнота и разнообразие, выплеснувшиеся в дивергентных единичных тенденциях, не представляют собою анархичную мешанину, а находятся во внутренней связи, которая и удерживает единство этого термина и которую нам предстоит выявить. Тенденция 1960-х годов имманентной интерпретации текста, когда объектом исследования становится либо один автор, либо одно-единственное произведение, явно страдает односторонностью, так как индивидуальное чрезвычайно редко в полном объеме раскрывается в общем и так же редко покрывает все поле общей проблематики и ее языкового воплощения. Плодотворным, по всей видимости, может быть только сочетание этих полюсов, когда частное исследование становится неким мерилом тщательности и глубины погружения в ткань текста....
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: «предсказуемости» противопоставляется миру по ту сторону пространственной границы [см.: Яковлева, 1993, 49]. Город становится основной формой существования человека в культурах европейского типа и в качестве таковой репрезентируется в литературе. В статье рассматривается репрезентация феномена города в художественном произведении на материале образа провинциального города Верденбрюка в романе Э. М. Ремарка «Черный обелиск». Традиция избирать местом действия романного повествования маленький провинциальный город впервые получила широкое распространение в реалистической прозе XIX в. М. М. Бахтин на основании реалистической романной традиции выделяет такой тип пространственно-временной организации художественного текста, как хронотоп «провинциального городка», называя одной из основных черт данного хронотопа циклическое время: «Такой городок – место циклического бытового времени. Здесь нет событий, а есть только повторяющиеся “бывания”. Время лишено здесь поступательного исторического хода, оно движется по узким кругам: круг дня, круг недели, круг всей жизни. <…> Это обыденно-житейское циклическое бытовое время. <…> Приметы этого времени просты, грубо-материальны, крепко срослись с бытовыми локальностями. <…> Это густое, липкое, ползущее в пространстве время. <…> Оно используется романистами как побочное время, переплетается с другими, не циклическими временными рядами или перебивается ими, часто оно служит контрастирующим фоном для событийных и энергетических временных рядов» [Бахтин, 1975, 396–397]. В мире города...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: das verlor, Was du verlorst, macht nirgends halt. F. Nietzsche 1 Каким же путем ощущение чужести проникло в умы молодого поколения и столь властно и всесторонне им завладело? Где почерпнули они формы его реального и художественного воплощения? Каковы эти формы? Попробуем ответить на эти вопросы. Размышляя о немецких предтечах экспрессионистов, автор антологии «Стихи живущих» Г. Э. Якоб спрашивает: «Кто эти поэты 1900—1910 годов? В чьих руках эстетическое воспитание молодежи? Кто смешивает в сосуде пыль Гельдерлина с пеплом Шекспира? Чьими устами говорит воскресший Китс, в чьих сердцах встречаются Гете и Бодлер? Это Георге, Гофмансталь и Рильке. Это триада наследников, и каких!!!» 2 Творчество этих троих столпов охватывает область чувств и событий, способ мышления и говорения молодого поколения. Это творчество к 1910 году представлено уже в своей законченной форме и материализовано в виде 30 сборников стихов. Якоб удивлен, что этими тремя именами не исчерпываются источники вдохновения, к ним присоединяется еще и дальняя периферия: Г. Манн, Шредер, Цвейг. «Откуда вдруг такое плодородие обычно скудной немецкой почвы?» — спрашивает он. И отвечает: «Новое мощное солнце напитало ее: Фридрих Ницше. Годы 1900—1907 означали для Германии его окончательную духовную победу. Он начинает неограниченно царить через 25 лет после своего собственного расцвета» 3 . В пору поэтической зрелости и оглядываясь назад, Г. Бенн приходит к выводу, что все, написанное его поколением в те годы, — это только «толкование Ницше» («Exegese»), потому что «все, что их волновало, о чем они размышляли и дискутировали, все, о чем они страдали, о чем до хрипоты спорили — все это уже было высказано и исчерпано у Ницше, все обрело у него свои окончательные и дефинитивные формулировки» («Alles weitere war Exegese») 4. Так ли это? Ведь этим высказыванием...
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Часть текста: Образ города в его творчестве. — Своеобразие поэзии Тракля. Очерк творчества. Порыв за пределы языка у Тракля, тема св. Себастьяна. — Немецкий символизм и творчество Георге. Биография. Герметизм его поэзии. Цикл стихов «Альгабал», сборники «Седьмое кольцо», «Звезда Союза». Поэт, которому суждено творить на рубеже веков, осмысляемом как период духовного разлома, невольно обращен как в прошлое, так и в будущее. Он может предугадывать то, что должно свершиться, сознавая при этом, что чувство ответственности за прошлое заставляет его, скорее, завершать старое, чем творить новое. Сказанное можно было бы отнести ко многим поэтам, но не к P. M. Рильке (Rainer Maria Rilke, 1875— 1926): все его творчество — это на редкость целеустремленный и бескомпромиссный поиск нового поэтического языка. Рильке-поэт целиком принадлежит новому. Причем под этим «новым» следует понимать не что-то небывалое, способное своим блеском затмить «старое», но нечто недовоплощенное, вынужденно безъязыкое. Искусство, ...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: Часть III. Глава 3. Любовная лирика экспрессионизма Любовная лирика экспрессионизма Fremdes fühl, das ewig aus dir bricht, Fernsten Sterns auf deinem Nachtgesicht. — Чуждый отблеск звезд далеких Вижу на ночном твоем лице. Ф. Верфель 1 Und doch hab ich von diesen Frau’n gesungen. — И все же я этих женщин воспевал. А. фон Хатцфельд 2 «Есть ли в экспрессионизме любовная лирика? На этот вопрос следует, по всей видимости, ответить отрицательно. При этом, возможно, свою роль сыграл фактор, что культура периода с 1910 по 1920 год не разработала своего собственного эротического женского образа, как это сделали предыдущие декадентские литературные направления рубежа веков в образе «femme fatale», югендстиль — в образе женщины-ребенка, а последующая литература 1920-х годов — в образе женщины — Vamp или — Girl» 3 . Это цитата из широко известной работы по экспрессионистской лирике, используемой к тому же в качестве стандартного учебного пособия на филологических факультетах немецких университетов, в полной мере соответствует сложившемуся в экспрессионизмоведении стереотипному представлению о том, какой может и должна быть лирика экспрессионизма, если она желает таковой считаться. Экспрессиониста влюбленного или любящего — не только в отношении к женщине — быть не может, так как от этого рассыпается...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: Räumen stehn! Я недостаточно хорош, чтоб быть ей близким. Она всегда была себе верна. Она всегда была . А я — пришелец. Она здесь дома , я же — странник, Всегда в пути, всегда ищу кого-то. Как прочно Стоят деревья в их чертогах! В. Фиртель 1 Никогда, ни в какие времена не замолкал в немецкой лирике голос поэта, воспевающего природу или тоскующего от утраты единства с нею. Г. Э. Якоб во вступлении к антологии «Стихи живущих. Немецкая лирика с 1910 года» отмечает эту особенность как нечто необычное: «С немецкой лирикой происходят странные вещи. Любовь к природе не затихает в ней никогда. Любое стихотворение Вальтера фон дер Фогельвейде или Ленау сообщает о погоде. В коротких листовках времен Тридцатилетней войны вперемешку с сухими известиями — сообщение, выпал ли снег и пели ли жаворонки... Было бы странно, если бы природа на 14 лет замолчала» 2 . При этом он имеет в виду четырнадцать экспрессионистских лет. Вопреки распространенному мнению о том, что эти годы ознаменовались уходом от поэтических традиций и обращением, в первую очередь, к лирике метрополии, города- Молоха и осмыслению всех аспектов вторжения техники в человеческую жизнь, лирика природы занимает в общем объеме литературной продукции этого поколения свое определенное место. 3 Достаточно вспомнить, что «Сумерки человечества» К. Пинтуса в разделе «Пробуждение сердца» представлены стихами...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: «Всечеловечность» Блума подчёркнута Джойсом как на уровне словесно-образном - сближением с Everyman'om, героем moral play XVI в., так и на уровне сюжетно-биографическом. Последнее заключается в том, что Блум поставлен в положение исключительное и одновременно универсальное, позволяющее ему быть не «человеком такой-то национальности», а «просто» человеком, вненациональным человеком вообще: потомок венгров, евреев и ирландцев, он - еврей в Ирландии и ирландец для остального мира; принявший без серьёзной религиозности сначала протестанство, затем католицизм, и живя в католической среде, он и в этом отсутствии религиозной прикреплённости одновременно - исключение, изгой и образец универсальности. Это хорошо интерпретирует Ричард Эллманн, который тщательно взвешивает значение такой особенности биографии Блума в монографии «Улисс на Лиффи»: сделав Блума одновременно Одиссеем, евреем, бывшим иудеем, бывшим протестантом, формально католиком, Джойс наслоил «иудео-христианскую традицию поверх еврейско-эллинистической». При этом, как атеист и вольнодумец, «Блум - это пост-христианин, точно так же, как, будучи новообращённым христианином, он - пост-иудей, а будучи иудео-христианином, он - пост-гомеровский человек» [2, с. 3-4]. Эллманн комментирует это так: в этом образе Джойс «слой за слоем постигает прошлое» человечества [2, c. 4]. Думается, остаётся...