Поиск по материалам сайта
Cлово "ELISION"
Входимость: 6. Размер: 22кб.
Входимость: 3. Размер: 22кб.
Входимость: 3. Размер: 15кб.
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 6. Размер: 22кб.
Часть текста: отождествлена с Nichts (néant). Напротив, сама Angst, сам ужас перед смертью возможны лишь для личности: безличность не порождает страха смерти. Манфред не был бы личностью, если бы смерть не внушала ему ужаса и отчаяния. Камю полностью принимает Angst Кьеркегора, но делает из него свой вывод: Angst, рождаемая в человеке Богом, означает, что в метафизике абсурда противостоят друг другу две реальности — личность и Бог, ноуменально отделённые друг от друга. Мир Божий — враждебная и чуждая человеческой личности стихия, но личность может отстоять свою ноуменальную сущность перед Богом только одним — принятием абсурда и полным погружением в эту безличную и слепую стихию, l'On anonyme. Ад настоящего становится Царством человека абсурда: cet enfer du présent, c'est enfin son royaume. Изгнанный из мира, он возвращается в него как в избранное им царство, avec sa révolte et sa clairvoyance (в ясновидении своего бунта). Изгнание и Царство, «L'Exil et le Royaume» соединяются, и их парадоксальное соединение Камю выражает нарочитым алогизмом: Le pays natal est celui qui me nie et me tue (моё родное убежище — это то, что меня отрицает и...
Входимость: 3. Размер: 22кб.
Часть текста: крот не знает Солнца. Есть «счастье» обезличенности, счастье от принадлежности к «гармонии целого». Это — «счастье» отказа от своего Я, от выбора своей судьбы. И «счастливцы» такого типа потому чувствуют себя счастливыми, что подчинили себя «вечным принципам» Разума (вспомним Сократа!). Эти «вечные принципы», по их представлению, дают им санкцию Истины. Познайте Истину, и... нет, она не сделает вас свободными, — какая же может быть свобода от вечных принципов! — но она даст смысл вашему существованию. А разве счастье не заключается в обретении Смысла? Разве человеческий ум не искал от века Единый Принцип, L'Unité, который давал бы ему ощущение принадлежности к «гармонии целого»? И разве единство Человека с этой вечной Гармонией не равносильно было бы блаженству Эдема? Человек абсурда, философ, хладнокровно растолкует вам: — Да, Человек всегда стремился к Единому, к избавлению от Зла, к Гармонии. Кто не хочет Добра! И, тем паче, кто не хочет счастья! Но, к сожалению, самый факт осознания нами Единого означает уже нашу ноуменальную отъединенность от этого Единого. Если я — существо сознающее, могущее сказать «я есмь» — то я уже отделен стенами абсурда от Гармонии, от Смысла, от Бога. И всякое учение о верховном Смысле, о Гармонии будет для меня обман, tricherie, всякий поиск Смысла будет для меня поиском призрака. Можно, конечно, дать себя обмануть призраком и найти счастье в иллюзии. Я думаю, нормальные люди так и поступают и только благодаря этому могут жить, не убивая себя. Но это именно те люди, которые...
Входимость: 3. Размер: 15кб.
Часть текста: финал. Не пытайтесь опровергнуть безумного амстердамского пророка, это не удастся. Не удастся даже осмеять его, отмахнуться от него. Всякую подобную попытку он разоблачит первый, и первый изобличит вас в трусости и капитулянтстве. Правда богооставленности слишком жестока и безжалостна, но всякий уход от неё, всякая élision будут самообманом и саморастлением. Мучайтесь всю жизнь, целую вечность — к этому призывает вас философия сумасшедшего мудреца Ж. -Б. Кламанса. Она не сулит утешений, не принесёт ничего, кроме отчаяния. Выбирай отчаяние! К этому зовёт нас философия Абсурда, философия трагедии, философия смерти. Ибо истинная философия жизни — это философия смерти. Победить может только тот, кто примет философию трагедии. Победить можно только на Кресте. Победа есть свободный выбор поражения, другой победы нет. Победа есть лишь свободный и бесстрашный отказ от вечности. Сын Божий вочеловечился для того, чтобы принять смерть человеков, чтобы истлеть в тленном мире. Он выбрал Крест не для того, чтобы принести «последнюю надежду бытия», а для того, чтобы убить последнюю надежду уже окончательно. Но вместе с надеждой была убита и вина, — вот Победа! Путь к ней ведет через Хаос и Апокалипсис, vom Himmel durch die Welt zur Hölle («через землю с Неба в Ад» 22 ), другого пути нет, этот путь и есть путь познания. Уйдя от Бога, мы приходим в Ад абсурдного мира, где для нас, в стенах абсурда, загорается свет lucidité. Но древо знания — не древо Жизни, оно — древо Смерти. Либо философия смерти — либо élision; либо Абсурд и Хаос — либо мальконфор. Выбирайте! Tertium non datur. Победа ценой Смерти — либо проклятие вины. Впрочем, кто не делает выбор сейчас, тот уже выбрал мальконфор. И напрасно будете ждать...
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Часть текста: о сердце моё! О. Хайам Le monde est beau, et hors de lui, point de salut («Le désert»): Мир прекрасен, и вне его нет спасения... В сущности, обе части этого «евангелия Камю» парадоксальны. Если вне мира нет спасения, то нет спасения, конечно, и в мире, где всё обречено смерти. Но раз в мире царят зло и смерть, то как можно назвать такой мир прекрасным? Вспомним, что для Камю мир — это Изнанка и Лицо; но не только Изнанка — и Лицо не вечно. В языческом пантеизме всё смертно, даже боги. Даже боги подвержены вечному космическому круговороту рождения и умирания. Человеческая же душа навеки подчинена общему миропорядку, человек не может сойти со своей предопределённой мировой орбиты. В миросозерцании пантеизма личного бессмертия душа не имеет: бессмертна не личная, а мировая душа, сливаясь с которой душа человека не спасается, а гибнет, растворяясь в космических вихрях. Камю понимал это, недаром он любил вспоминать стихи из третьей пифийской песни Пиндара: Ищи себе смертный у богов Уменья по уму, ступени по стопе, Помни, в какой мы доле. Не пытай бессмертия, милая душа — Обопри на себя лишь посильное («О mon âme, n'aspirepas à la vie immortelle, mais épuise le champ du possible»). Душа может спастись лишь трансцендентной личностью Бога, безличный же пантеизм грозит поглотить её. И Камю мог почувствовать, что мировая душа — не Бог, Космос — не Бог. Космос может быть богооставленным. Камю, как это видно из «Мифа о Сизифе», весьма рано стал воспринимать Космос как богооставленный. Красоту, Лицо мира он воспринимал бесчеловечной, видел в глубине всякой красоты нечто нечеловеческое: au fond de toute beauté git quelque chose...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: на милость! А ведь он даже не может считать себя живым, потому что он живой мертвец. У меня вот как будто нет ничего за душой. Но я-то хоть уверен в себе, куда больше, чем он, — уверен, что я ещё живу и что скоро придёт ко мне смерть. Да, вот только в этом я и уверен. Но по крайней мере я знаю, что это реальная истина, и не бегу от неё. Я был прав и сейчас я прав и всегда был прав...» 7 «Свет сознания, в котором я родился и в котором люди вот уже тысячелетия приветствуют жизнь даже в страдании». 8 Такое поверхностное понимание абсурда как абсолютного non-sens a демонстрирует, например, Вольтер в «Философских повестях». 9 Более точное слово — немецкое die Angst. Русское слово «страх» не передает адекватно смысл экзистенциалистского термина Angst. 10 Т. е. после «вынесения за скобки» всех эмпирических, натурально-вещных сущностных связей (в смысле феноменологической редукции). 11 По непонятной причине А. Камю, разоблачая этот произвол, эту élision y экзистенциалистов религиозного направления, нигде не анализирует их предтечу — бл. Августина. 12 A. Camus. L'espoir et l'absurde de F. Kafka. 13 Камю дает следующее «резюме всей философии Л. Шестова»: «Единственно истинный исход — это именно тот, где нет исхода для человеческого суждения. Иначе была ли бы у нас нужда в Боге? К Богу обращаются, только чтобы получить невозможное. Возможное и так доступно человеку». 14 Сократ, в своей защитительной речи на суде,...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: lucidité и потому противоречит идее абсурда. Но Кириллов сам объясняет это противоречие, раскрывая при этом сокровенную глубину идеи. Он убивает себя исключительным образом — во имя lucidité и для его будущего окончательного торжества. Это окончательное торжество будет полным избавлением человека от «прежнего Бога», от лжи и «глупой насмешки» мира. В акте высшего Своеволия это значит, что человек станет Богом. Человеческая lucidité заполнит весь мир, весь Космос, стены абсурда рухнут. Эта космическая революция может произойти только во внутреннем мире человека, внутри его «я», она не имеет объектного смысла. Кириллов говорит о ней как о «вечной гармонии, совершенно достигнутой», которую «человек в земном виде не может перенести»: «так ужасно ясно и такая радость... В эти пять секунд я проживаю жизнь и за них отдам мою жизнь». Итак, самоубийство здесь совершено во имя lucidité, a не absurdité, т. е. во имя победы над абсурдом. «Из всех мыслителей, отрицавших смысл жизни, — говорит Альбер Камю, — только один Кириллов довёл логику отрицания до конца», jusqu'à la mort, до самоубийства 16 . Но логика абсурда (raisonnement absurde), доведённая до конца, означает преодоление абсурда. Самоубийство при ясном сознании до конца, по Кириллову, есть высшая метафизическая революция, преображающая человека физически. Этого никому из людей «в теперешнем виде» не дано постигнуть («надо переродиться физически или умереть»). Мы должны принять эту таинственную, непостижимую для нас диалектику: если нет Бога, то Кириллов —...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: эту ложь. — Мы окружены ложью, — говорит Гай Калигула. — Если же отбросить ложь и увидеть мир таким, каков он есть, то окажется, что он совершенно непереносим (ce monde, tel qu'il est fait, n'est pas supportable). Для человека, ясно увидевшего в своём lucidité стены абсурда, мир непереносим, он превращается в ад. Абсурд опрокидывает кумиры, уничтожает богов и веру в бессмертие, с ними — смысл существования. Каков же выход? Калигула отвечает: совершить невозможное, достать Луну. Он, как человек абсурда, правильно понимает ситуацию. Если совершится невозможное и ему принесут Луну — то мир будет спасен и люди обретут бессмертие. Откинув ложный идеал Добра, он хочет найти истинного Бога. Калигула, такой, каким его нарисовал Камю, знает, как и Лютер, что только путь, требующий от человека невозможного, приводит к Богу. Достать с неба Луну не удалось, приказ всемогущего императора не был исполнен, прыжок в Бога не состоялся. Осталось делать только то, что возможно. Например, сделать себя богом, это императору Рима по плечу. Разрушить стены абсурда не удалось — остаётся погрузиться в абсурд. Истинного Бога найти не удалось — тогда очень логично выдумывать богов ложных. Умножать absurdité — прекрасная для императора забава. Он хорошо знал, чем был Бог для его соотечественников, и решил преподнести римлянам великолепную демонстрацию убожества их идеи Бога: «Я понял, что есть только один способ сравняться с богами: достаточно быть столь же жестоким, как они... Я надел на себя глупую и бессмысленную маску богов (j'ai pris le visage bete et incompréhensible ...