Поиск по материалам сайта
Cлово "EAR"
Входимость: 2. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 60кб.
Часть текста: принцип “Here and Now” определил пространственную организацию абзацев в его прозе. Подобное вычленение в значительной мере относительно, что наглядно можно увидеть на примере анализа начальных строчек второй главы (Нестор) романа “Улисс”: “- You, Cochrane, what city sent for him? - Tarentum,sir. - Very good. Well? - There was a battle, sir. - Very good. Where? The boy’s bleak face asked the blank window. Fabled by the daughters of memory. And yet it was in some way if not memory fabled it. A phrase, then, of impatience, thud of Blake’s wings of excess. I hear the ruin of all space shattered glass and toppling masonry, and time one livisd final flame. What’s left us then? - I forgot the place, sir. 279 B. C. - Asculum, Stephen said, glancing at the name and date in the gorescarred book. -Yes,sir. And he said : Another victory like that and we are done for. That phrase the world had remembered. A dull ease of the mind. From a hill above a corpsestrewn plain a general speaking to his officers, leaning upon his spear. Any general to any officers. They lend ear. - You, Armstrong, - Stephen said. What was the end of Phyrrhus? - End of Phyrrhus, sir? - I know, sir. Ask me, sir - Comyn said. - Wait. You! Armstrong. Do you know anything ...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: Интертекстуальность романа Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» давно является объектом внимания литературоведов (А. А. Пирузян, Е. М. Циглер, А. П. Саруханян, Н. Ю. Жлуктенко и других). Исследователи выделяют в романе множество отсылок к произведениям авторов викторианской эпохи: Дж. Остин, Ч. Диккенса, У. Теккерея, Дж. Элиот, Т. Гарди. Помимо литературного интертекста в романе отмечаются мифологические аллюзии. Цель данной статьи – обобщить и дополнить исследования о мифологическом подтексте этой книги Дж. Фаулза. Один из исследователей творчества писателя указывает на мифы об Одиссее, Тезее и Эдипе [Фрейбергс 1986, 1992]. Дж. Фаулз сравнивает Чарльза Смитсона и Сару Вудраф с Одиссеем и Калипсо в 18 главе, описывая их встречу на Вэрской пустоши: «На террасах не было греческих храмов, но перед ним была Калипсо» («There were no Doric temples in the Undercliff; but here was a Calypso 1 ») [Фаулз 2003: 155; Fowels 2004: 140]. В. Л. Фрейбергс считает, что так же, как Одиссей, который отправился в путешествие, чтобы возвратиться с новым пониманием себя и мира, Чарльз Смитсон совершает « символическое странствие, итогом которого является обретение собственного «я» и переосмысление отношений к окружающей действительности » [Фрейбергс 1992: 52]. Суть выбора, который делает Одиссей между Пенелопой и Калипсо, состоит в выборе между смертностью и вечностью. Герой романа «Женщина...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: филигранности стиля, приведу по одному стихотворению из каждого сборника в оригинале и переводах: Из сборника Камерная музыка 1 : The twilight turns from amethyst To deep and deeper blue, The lamp fills with a pale green glow The trees of the avenue. The old piano plays an air, Sedate and slow and gay; She bends upon the yellow keys, Her head inclines this way. Shy thoughts and grave wide eyes and hands That wander as they list — The twilight turns to darker blue With lights of amethyst. Вечерний сумрак — аметист — Все глубже и синей, Окно мерцает, как светляк, В густой листве аллей. Старинный слышится рояль, Звучит мажорный лад; Над желтизною клавиш вдаль Ее глаза скользят. Небрежны взмахи рук, а взгляд Распахнут и лучист; И вечер в россыпи огней Горит, как аметист. Из сборника Пенни за штуку : SIMPLES О bella bionda, Sei come l'onda! Of cool sweet dew and radiance mild The moon a web of silence weaves In the still garden where a child Gathers the simple salad leaves. A moondew stars her hanging hair And moonlight kisses her young brow And, gathering, she sings an air: Fair as the wave is, fair, art thou! Be mine, I pray, a waxen ear To shield me from her childish croon And mine a shielded heart for her Who gathers simples of the moon. ЛУННАЯ ТРАВА О bella bionda, Sei come l'onda! Узором зыбких звездных блесток Украсит ночь свою канву В саду, где девочка-подросток Сбирает лунную траву. На волосах роса мерцает, Целует веки ей луна, Она, сбирая, напевает: О, ты прекрасна, как волна! Как залепить мне воском уши, Чтоб этот голос в сердце стих, Чтобы...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: эксперимента в любовной лирике, причем сам поэт считал этот цикл наиболее удачным творческим и личным достижением. Ранние стихи Лоренса в основном автобиографичны и написаны в стиле Вордсворта - в стиле, модном в Англии в 20-х годах ХХ века. В предисловии к своему первому сборнику стихов “Collected Poems”. Лоренс признается, что “многие его стихи настолько личны, что по ним можно проследить его внутреннюю эмоциональную биографию”. По словам критиков, эти стихи еще неуклюжи, однако и они представляют интерес для студента, изучающего английскую поэзию. В них уже прослеживаются те признаки, которые отличают и зрелого Лоренса-поэта. Первый - это удивительная наблюдательность и правдивость изображения. Второй - попытка с помощью символов выразить свое собственное понимание смысла жизни. И, наконец, третий признак его ранних стихов - сочетание нежности и почтительности, "космического благоговения". “Look! We Have Come Through!” - это и последний этап автобиографической поэзии - цикл, который по сути своей является поэтической хроникой супружеской жизни Лоренса и Фриды. Критики признают очевидную амбициозность стихотворений, где видны попытки выразить конфликт в психологии отношений мужчины и женщины, своеобразную сексуальную дуэль, когда, по словам Лоренса, “любовь и ненависть идут рядом”. Музой здесь явилась Фрида, жена Лоренса, в которой...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: Сарояну, 14 февраля 1940 г.) [O'Brien, 1993: 207]. Ирландский литературовед Вивиан Мерсье (Vivian Mercier) в своей работе «The Irish Comic Tradition» (1962 г.) пишет, что одной из доминант комической традиции в ирландской литературе является макабрический юмор, тесно переплетенный с юмором гротескным. Появление и устойчивое присутствие данных типов юмора в ирландской литературе Мерсье объясняет особенной чуткостью к той роли, которую смерть и, следовательно, воспроизводство жизни, играют в человеческом существовании. Защитным механизмом против всего того, что порождает жизнь заново, напоминая о её итоговой конечности, служит гротескный юмор; защитным механизмом против страха смерти служит макабрический юмор. Макабрический (фр. «macabre», «смерть») юмор - это не «чёрный юмор» (это слишком широкий термин) и не «юмор висельников» (это слишком узкий термин), это именно такой юмор, чьим объектом является смерть и всё, что с ней связано; юмор, вызывающий смех с целью защититься от страха смерти. Как пишет исследователь М. Т. Рюмина о ритуальных истоках подобного смеха в присутствии смерти, его посредством акцентируется «не только жизнь или даже будущая жизнь, а состояние перехода от смерти к жизни и от жизни к смерти» [Рюмина 2010: 133]. Безусловно, самой типичной ситуацией, в которой очевидна граница между жизнью и смертью, является ситуация поминок. Именно во время поминок чаще всего раздается пресловутый «смех при смерти», и именно ирландские поминки являются самым ярким воплощением ирландского макабрического юмора. В книге Шона О'Салливана (Sean O Suiilleabhiin) «Увеселения...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: нововведений и дальнейшее развитие романтической традиции. В стихосложении господствующие позиции занимает силлаботоника. Голоса радикально-новаторские, такие, как голос Джерарда Мэнли Хопкинса (Gerard Manley Hopkins, 1844—1889), современниками услышаны не были. Однако поздневикторианская поэзия все же оказалась способной к тому, чтобы взрастить семена, которым значительно позже суждено будет дать богатые плоды. Так, Роберт Браунинг (Robert Browning, 1812—1889), выдающийся поэт викторианской эпохи, связан с введением в поэзию «драматического монолога». Поэтический рассказ персонажа, с которым автор себя не отождествляет, адресован некоему собеседнику (обращение к нему, а также ответы на подразумеваемые встречные реплики, отличают драматические монологи от монологов героев высокого романтизма) и ориентирован на разговорную речь. В связи с этим происходит постепенное расшатывание столь глубоко укоренившейся в Англии романтической традиции. В поэтическое произведение вводится разговорная лексика, которая без революционных деклараций об отказе от «поэтических» слов и словосочетаний постепенно и естественно начинает достаточно органично сосуществовать с ними. Разговорный синтаксис, не совпадающий с силлаботоническим размером (обычно пятистопным ямбом), размывает четкость ямбической строки постоянными строчными переносами (анжанбе- манами) и внутристрочными обрывами фраз, что очевидно в изобилии знаков препинания внутри строки: That's my last Duchess painted on the wall, Looking as if she were...