Поиск по материалам сайта
Cлово "DOSSIER"
Входимость: 5. Размер: 140кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 140кб.
Часть текста: на постановку «Стульев» и «Урока» в Royal Court Theatre Тайней предупреждал читателей, что в лице Ионеско противники реализма в театре могут заполучить мессию: «Перед нами предстал самозваный адвокат антитеатра: откровенный проповедник антиреализма — писатель, утверждающий, что слова не имеют смысла и всякая связь между людьми невозможна». Тайней допускал, что Ионеско даёт обоснованное личное видение, но «опасно, когда подобное становится примером для подражания, принимается за преддверие в театр будущего, в унылый холодный новый мир, заставляющий гуманиста терять веру в логику и в человека, который навсегда будет изгнан из театра». Ионеско отошёл от реализма с «характерами и событиями, взятыми из жизни», как это имеет место в драматургии Горького, Чехова, Артура Миллера, Теннесси Уильямса, Брехта, О'Кейси, Осборна и Сартра 1 . Нападки Тайнена открыли одну из самых интересных публичных дискуссий на эту тему. Ионеско ответил, что он не считает себя мессией: «Мне не нравятся мессии, и я не считаю это призванием художника или драматурга. У меня сложилось впечатление, что сам мистер Тайней находится в поисках мессии. Однако обращаться с посланиями к человечеству, указывать ему пути, спасать его — дело основателей религий, моралистов или политиков... драматург всего лишь пишет пьесы, в которых предлагает свою точку зрения, а не дидактическое послание. ... Всякое искусство, исчерпывающееся идеологией, бессмысленно... оно ниже доктрины, которая подчинена готовым формулам из арсенала дискурсивной манифестации. ... Идеологическая пьеса...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: представляют собой эксперименты автора как с традиционной структурой романа и литературными жанрами (автобиография, социальный роман), так и со строго заданными литературными формами в рамках художественно-литературной деятельности творческой группы Oulipo (Ouvroir de littérature potentielle – Мастерская потенциальной литературы). Жорж Перек не только писатель, но и теоретик. Он разработал классификацию собственных произведений. Как полагает Жорж Перек, все его творчество вписывается в рамки четырех регистров: социологический, автобиографический, «игровой» и собственно «традиционный» роман. Роман «Спящий» (Un homme qui dort, 1967) не был отнесен писателем ни к одной из вышеперечисленных форм. Этот текст трудно вписать в рамки определенного регистра. В нем присутствует внимание к вещам, присущее социальному роману, обилие скрытых цитат, аллюзий, реминисценций на произведения Шекспира, Пруста, Кафки позволяет отнести его к игровому «регистру». Текст носит и черты романного «регистра», так как включает в себя описание важного периода жизни героя. Вместе с тем, здесь появляется и новое качество для прозы Жоржа Перека - автобиографическое начало. В интервью «Figaro Littéraire» Жорж Перек признавался: «Я родился, чтобы танцевать от счастья или чтобы быть поглощенным безразличием. В моей жизни был период, в котором царила пустота. Я собираюсь описать его в моей следующей книге «Спящий» [Bigot 1998:174]. Посвященный сложному периоду в жизни писателя, времени, когда он был погружен в депрессию и охвачен отвращением к материальной стороне жизни, роман рассказывает о том, как пустота поглощает жизнь молодого человека. Герой хочет, чтобы все оставили его в покое, позволив ему блуждать по улицам...
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: году в парижском издательстве «Victor» появился русский перевод этого произведения, выполненный Георгием Адамовичем. Повесть была названа «Незнакомец». В 1968 году журнал «Иностранная литература» напечатал повесть Камю в переводе Норы Галь. Она называлась «Посторонний». Второй «Посторонний» напечатан в однотомнике Камю, выпущенном издательством «Прогресс» в 1969 году, в переводе Наталии Немчиновой. Перед нами — работы двух известных переводчиц. Излишне говорить, что они выполнены на том уровне, когда поиски мелких огрехов представляют интерес лишь для фельетонного недоброжелательства и, кстати, мало продуктивны. Но и перевод Адамовича, как раз дающий повод для такого рода цитации, будет нас интересовать в совершенно ином плане. Задача статьи — показать роль переводчика как интерпретатора иноязычного произведения, показать масштаб «расхождений» между разными переводами одного и того же текста, — расхождений, которые возможны даже тогда, когда переводы выполнены на высоком профессиональном уровне и не грешат отсебятиной и произволом; показать, наконец, что и читатели, так часто не знающие, кто перевел прочитанную ими книгу, и те из критиков, что знакомятся с произведением зарубежного автора только по переводу и в конце своей рецензии роняют переводчику небрежную хвалу или хулу, судят о книге на основе того прочтения, того толкования, которое предложил им, сочтя единственно верным и возможным, первый читатель и толкователь данного произведения — переводчик. «Книга, на первый взгляд столь...