Поиск по материалам сайта
Cлово "CREATURE"
Входимость: 3. Размер: 40кб.
Входимость: 3. Размер: 60кб.
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 40кб.
Часть текста: британских писателей, например, книга Э. Берджеса “Пламя бытия: жизнь и творчество Д. Г. Лоуренса[3] (1985), эссе Фаулза “”Человек, который умер”: комментарий”[4] (1992) или замечания Мартина Эмиса, сделанные им во время интервью автору этих строк. Так, Фаулз в вышеупомянутом эссе не скупится на комплименты в адрес Лоуренса - великого писателя: “Я по-прежнему не могу снизить Лоуренсу цену, как то, похоже, все чаще ожидается в наши дни от любого читателя. Он остается для меня величиной поистине огромной как в контексте Викторианской эпохи, так и наших дней, этаким Эверестом среди обычных гор; значимость его творчества можно сравнить с богатствами таких старинных столиц мира, как Рим или Париж, или же с неким бесценным видом растений - скажем, из числа дубовых или первоцветов, которые слишком важны для нашего мира, чтобы их можно было сбросить со счетов. Лоуренс бесконечно велик; его можно, конечно, и критиковать, и презирать, но лучше бы делать это достойным образом. Ни жалкие насмешки и хихиканье, ни принятый в наши дни “пекснифианизм”[5] тут не пройдут”[6]. Фаулзу вторит Мартин Эмис, полагая, что многим обязан Д. Г. Лоуренсу, - во всяком случае, вот что он ответил на мой вопрос во время интервью, взятого в 1999 году: Н. Р . А как возник замысел “Лондонских...
Входимость: 3. Размер: 60кб.
Часть текста: И ЛИТЕРАТУРА" Выпуск №1, Тюменский государственный университет, факультет романо-германской филологии. http://frgf.utmn.ru/last/No1/belozerv.html В настоящей статье мы снова обращаемся к творчеству Джеймса Джойса, стихи и проза которого были предметом нашего исследования в ряде предыдущих работ. Если ранее мы говорили о том, что своеобразие Джойсовского хронотопа определяется использованием принципа “Here and Now” и синтезом изображаемой действительности (окружающий мир, сознательная и подсознательная деятельность человека), то теперь мы попытаемся вычленить из триединства “время - пространство - человек” пространство и проследим, в какой мере джойсовский принцип “Here and Now” определил пространственную организацию абзацев в его прозе. Подобное вычленение в значительной мере относительно, что наглядно можно увидеть на примере анализа начальных строчек второй главы (Нестор) романа “Улисс”: “- You, Cochrane, what city sent for him? - Tarentum,sir. - Very good. Well? - There was a battle, sir. - Very good. Where? The boy’s bleak face asked the blank window. Fabled by the daughters of memory. And yet it was in some way if not memory fabled it. A phrase, then, of impatience, thud of Blake’s wings of excess. I hear the ruin of all space shattered glass and toppling masonry, and time one livisd final flame. What’s left us then? - I forgot the place, sir. 279 B. C. - Asculum, Stephen said, glancing at the name and date in the gorescarred book. -Yes,sir. And he said : Another victory like that and we are done for. That phrase the world had remembered. A dull ease of the mind. From a hill above a corpsestrewn plain a general speaking to his officers, leaning upon his spear. Any general to any officers. They lend ...
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Часть текста: и трудно работал над темой «Великого Голода» 1845-1849 гг., память о котором жива в сердцах ирландцев и по сей день. Изучая документы и архивные материалы об этом страшном бедствии, он пришел к выводу о необходимости запечатлеть страдания людей в наиболее адекватной для него форме - стихах, и сделал это весьма талантливо. Сборник состоит из цикла стихотворений, представляющих содержательное и художественное единство. Стихи не имеют названий, но они пронумерованы римскими цифрами, что характерно для стиля Д. Игана. В стихотворении I, являющемся прелюдией к книге, пунктирно намечается общая, очень масштабная картина Голода, охватившего многие стороны жизни ирландцев, и актуализируется мысль о том, что отголоски этой трагедии слышны и сегодня. Поэт начинает свой сборник не словами «голод» («famine»), но использует словосочетание «the stink of famine», что звучит зловеще, и подчеркивает его всеобщий характер, замечая, что этот запах ощущается везде: и «в печальных кельтских зарослях» [1: 77] («in the sad Сeltic hedges» [1: 76]), и в очертаниях ирландского ландшафта, и в «каждой крошке хлеба» («on every meal» [1: 76]) и «даже в нашей музыке звучит голод» [1: 77] («there is famine in our music» [1: 76]). «Голод все еще с нами» [1: 77] («famine behind our faces» [1: 76]), спустя почти 150 лет - таков вывод поэта. Д. Иган полагает (и совершенно справедливо), что Голод отгородил ирландцев от культуры и веры: «has separated us from language cut us from our culture built blocks around belief» [1:...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: mi mort», по аналогии с ми-минор, ми-бемоль и т. д.) и сочиняет к ней музыку. Это произведение откроет онирическую, сновиденческую и гротескную тематику, которая будет широко использована во всем его творчестве. В 1916 г. В журнале «Ла Воче» опубликован «Гермафродит» («Hermaphrodito»), своего рода фантастический дневник, в котором чередуются проза и стихотворные тексты на итальянском и французском языках. В эти годы Савинио переезжает в Феррару, где поддерживает контакты с итальянскими дадаистами и присутствует при рождении метафизической живописи Карра и своего брата Джорджо Де Кирико; он также участвует в деятельности журнала «Пластические ценности» В 1925 г. писатель возвращается в Париж и начинает карьеру художника. Для своих полотен он использует традиционные темы, часто заимствованные из классической античности, но трактует их в мистико-сюрреалистическом ключе. В 1931 г. Он возвращается в Италию и основывает художественный журнал «Колонна», с которым сотрудничали живописцы так наз. «римской школы». В этот период выходят самые значительные литературные произведения Савинио-писателя: сборник рассказов «Влюбленный Ахилл» («Achille innamorato», 1938), путевые заметки «Я тебе говорю, Клио» («Dico a te, Clio», 1939), книга воспоминаний «Детство Нивазио Дольчемаре» («Infanzia di Nivasio Dolcemare», 1941), ставшая своего рода реминисценцией «Трагедии детства» («Tragedia dell'infanzia»), написанной еще в 1920 г. В 1937-38 гг....
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: и что охотнее он поднимается по ступеням лестницы. Подземкой он тоже пользовался неохотно, предпочитая автобусы. Особенно любил сидеть на крыше автобуса, тогда еще некрытой, откуда можно без помех наблюдать уличное движение. Сербайтон — зеленый городок на реке Темзе, нечто вроде предместья Лондона; Сербайтон называли пригородным районом — до него не больше часу езды от цен-1 тра, хорошее сообщение поездом. Там Чапек провел первые дни и, совершенно измученный лондонской сутолокой, охотно возвращался в Сербайтон на субботу и воскресенье — отдохнуть, как он говорил, и писать «Письма из Англии». Стояла прекрасная солнечная погода, и Чапек с удовольствием сидел в садике под развесистым ливанским кедром. Ему нравились английские парки, он был очарован ветвистыми деревьями и густыми, коротко подстриженными английскими газонами. Его приводило в восторг, что по ним можно расхаживать совершенно безнаказанно. Июнь в Англии — апогей светского сезона, и начиная с первого июня Чапека ожидал целый ряд приглашений. Скромный и очень чувствительный, Чапек был необычайно робок в светских отношениях, выступать публично и привлекать всеобщее внимание было для него истинным мучением. Я пытался подготовить его к тому, что его ожидало. На банкете, куда он был приглашен в качестве почетного гостя, предполагалось его торжественное чествование, председательствующий должен был быть Голсуорси. Мне пришлось призвать на помощь все свое красноречие, чтобы уговорить Чапека ответить на его приветствие. Он выдвинул множество возражений, охал и ворчал, но вскоре явился с готовой речью, которую мы вместе вправили в...