Поиск по материалам сайта
Cлово "CHESTERTON"
Входимость: 21. Размер: 126кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 100кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 21. Размер: 126кб.
Часть текста: период - его ввела переводчица Н. Трауберг) не нашел прямых последователей, хотя его возможности, по мнению исследователей, достаточно велики. Дело в том, что рассказы Честертона как по проблематике, так и по поэтическим и идейным смыслам выходят далеко за рамки чисто детективного жанра. Цель Честертона заключалась не только в описании занимательной истории и проведении увлекательного расследования, а крылась в гораздо более глубокой философской и нравственной подоплеке, отображенной прежде всего в наставлениях его главного героя отца Брауна. Совершенно своеобразна и манера повествования, изучение которой представляется важным и необходимым в контексте становления и развития как собственно детективного жанра, так и жанра психологического рассказа. Честертон вошел в литературу как миф, а это наиболее живучая и основополагающая форма восприятия. Занимая особое место в ряду авторов-детективов (Честертон был председателем Клуба детективов, членом которого в то время состояла Агата Кристи), Честертон помимо прочего разрабатывал и теоретические аспекты написания детективов в своих эссе, принципы которых легли впоследствии в основу детективного жанра. Все сказанное обусловливает актуальность рассмотрения...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Мне кажется, впечатления детства похожи на картины итальянских примитивистов — так же нарушены пропорции, та же незрелость и, порой, то же обаяние. Таковы и мои воспоминания о Честертоне. Они ярки, ясны, но совершенно субъективны — это набросок, а не портрет, да и набросок-то неумелый. Когда мы дружили, я был еще ребенком, и неудивительно, что первое мое впечатление — не сам Честертон, а его брюки (право же, они произвели бы впечатление на кого угодно). Должен пояснить, что в первый раз, когда я повстречался с брюками, самого Честертона в них не было. Их со всем почтением нес по коридору наш дворецкий — было это в загородном доме, где я провел почти все детство. Дом в Котсволдзе принадлежал моему деду, но летом несколько комнат снимал известный драматург, сэр Джеймс Барри, и у него бывал Честертон. Дворецкий, мой добрей знакомый, с трудом высвободился из-под огромной черной ноши и протянул ее мне для обозрения. «Вечерние брюки мистера Честертона, — пояснил он. — Прямо туннель какой-то». Нужно ли говорить, что знакомство с брюками побудило меня ожидать многого от их обладателя, и я не был разочарован. Мне говорили, что Честертон — человек великий, но он оказался и очень большим; таких больших я еще не видел. Когда я вошел в комнату, он сидел в глубоком кресле и, увидев меня, стал подниматься. Такая вежливость к тринадцатилетнему мальчику была бы поразительна в любом человеке под шестьдесят, но поступок его был еще драгоценней — ведь той энергии, которую он затратил, другому хватило бы, чтобы взобраться по крутой лестнице. Пока он вставал, я мог вволю любоваться его огромной головой,...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: занимает важное место в эстетико-философской системе Г. К. Честертона. Для него естественным является искреннее стремление человека увидеть истинный смысл вещей, окружающих его в материальном мире, а через это увидеть Бога и приблизиться к нему. Закономерно в связи с этим возникает вопрос о месте пейзажных зарисовок и описания природных явлений в его произведениях. Объектом нашего внимания в данном случае будут два сборника цикла рассказов о патере Брауне: «Невинность патера Брауна» и «Мудрость патера Брауна». Следует сразу же отметить, что, как показывает более широкий анализ, большинство из сделанных нами на этом материале наблюдений действительны и для других честертоновских текстов. Как правило, в детективе функции описаний природы достаточно ограничены. Это либо описание места преступления, либо средство создания таинственной или пугающей атмосферы (как, например, в «Собаке Баскервилей» А. К. Дойла). Что же мы обнаруживаем в рассказах о патере Брауне, где форма детектива служит для прямого выражения авторских ...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: что славе он смущенно удивлялся, а женитьбу считал незаслуженным и неоценимым даром. К жене он относился благоговейно, к себе — несерьезно, к суете — точно так, как относятся к ней святые. Гильберт Кийт Честертон родился 29 мая 1874 года, в один день с Джоном Кеннеди, в один год с Бердяевым и Черчиллем. Отец его, Эдвард Честертон, унаследовал вместе с братом процветающее дело (продажа недвижимости) и был, по-видимому, очень похож на идиллических отцов из викторианских детских книжек, скажем — на мистера Кармайкла из «Маленькой принцессы» Детство Честертона — уже вызов. И в конце прошлого века, и сейчас, в конце этого, мы думаем, что «на самом деле», «в жизни» бывает только всякая гадость (Вышеславцев называл это «игрой на понижение»). Действительно, зла много, люди, мягко говоря, сомнительны, и узнать это можно прямо из Писания, например, из начала 7 главы у пророка Михея. Однако писать я об этом не стану, и так все знают. Напомнить надо другое — то, что неустанно напоминал Честертон: все эти темные ямы не совсем «есть», потому они и исчезают, как не было, а остается, наследует землю тот слой, из-за которого, читая сказки, испытываешь «радость узнавания». Обойдем сразу все споры, «правда» это или «неправда». Честертон считал правдой только это, а мы пишем о нем. Судить, если хотите, можно по плодам. Тогда получится, что в Кенсингтоне, сперва — на Кэмден-хилл, потом — в Уоррик-гарденз жила уютная, свободная, просвещенная семья. Отец, возвращаясь домой, писал акварели, гравировал, переплетал книги, написанные им для своих...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: принца Просперо. Честертон, напротив, со страстью и успехом изощрялся в подобных tours de force [Акробатические номера (франц.)]. Каждая из новелл саги о патере Брауне сперва предлагает нам тайну, затем дает ей объяснение демонического или магического свойства, а в конце заменяет их объяснениями вполне посюсторонними. Достоинство этих кратких историй не только в мастерстве; мне кажется, я в них вижу зашифрованную историю жизни самого Честертона, символ или отражение Честертона. Повторение вышеприведенной схемы в течение ряда лет и в ряде книг ("The Man Who Knew Too Much", "The Poet and the Lunatics", "The Paradoxes of Mr. Pond" ["Человек, который слишком много знал", "Поэт и безумцы", "Парадоксы мистера Понда" (англ.)]), на мой взгляд, подтверждает, что дело тут в существе формы, а не в риторическом приеме. Ниже я пытаюсь дать толкование этой формы. Вначале необходимо припомнить некоторые слишком известные факты. Честертон был католиком; Честертон верил в "Средневековье прерафаэлитов" ("Of London, small and white, and clean" ["О Лондоне небольшом, белом и чистом" (англ.)]). Честертон, подобно Уитмену, грешил мнением, что самый факт существования настолько чудесен, что никакие злоключения не могут избавить нас от несколько комической благодарности. Подобные взгляды, возможно, верны, однако они вызывают лишь весьма...
Входимость: 1. Размер: 100кб.
Часть текста: Польше, Палестине, но в основном это обычная кабинетная биография английского писателя-горожанина, чья жизнь протекает то в пригородном доме, то в лондонских редакциях и вехами которой служат книги. Честертон писатель необычайно плодовитый и разнообразный. Не считая бесчисленных статей и предисловий, им напечатано около ста десяти книг, в том числе: стихи, романы, рассказы, художественные очерки, критика, биографии, публицистические и исторические сочинения, пьесы. У нас он известен главным образом как романист и автор рассказов, но сам он невысоко расценивал «эти пустяки», да и в Англии он ценится скорее как блестящий эссеист, критик импрессионистического склада и поэт. Пестрота и противоречивость взглядов Честертона особенно резко проявляются в его публицистике. По ней легче всего проследить тот длинный и извилистый путь, который далеко увел Честертона от раннего радикализма и в конце концов укрепил его на позициях мистика, поборника католицизма и крайнего реакционера. В творчестве Честертона остро сказался излом, свойственный писателям конца века, которые искали выходов из тупика в судорожных попытках отшутиться от всех и вся. Эксцентрика и парадокс в разных его проявлениях стали особенностью очень непохожих литературных современников. Отшучивался от жизни изящным парадоксальным афоризмом Оскар Уайльд. Отбрыкивался своими «великолепными нелепостями» Честертон. Бернард Шоу пытался сковать свою цепь обличительной аргументации из тех же хрупких звеньев парадокса. Цепь рвалась от порывистых движений...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Честертона. Он охотно согласился — правда, мы с трудом уговорили его расстаться с корзиной для бумаг, которой он прикрывал лицо. Чтобы он не так смущался, я предложил пойти вместе с ним. «Пойдёмте, пойдёмте: — воскликнул он. — Это нужно для контраста. Вы будете Обычный Человек.» Ведь Честертон был не только очень толст (и гордился этим), он был очень высок и широк в плечах. Я совершенно уверен, что именно поэтому ему был нужен такой фон, как я. Пока я шел рядом с ним по тропинке, которую он, наверное, где-нибудь описал — мимо старой мельницы, мимо пылающих маков, — я ощущал, что величие его разума выгодно выделялось бы не только на фоне такого человека, как я, но и рядом почти с любым из наших современников. Почти все заурядны по сравнению с ним. Я называю его великим, ибо он был истинным художником мысли. Бывают художники слова, которые вполне довольствуются заимствованными мыслями; бывают великие мыслители, которым все равно, как выразить свою мысль. Лишь у немногих мысль словно рождается одетой в точно соответствующие ей слова — таковы Платон и Паскаль. Честертон был художником прежде, чем стал писателем. Те, кто видел его картины, помнят, как из темного, туманного фона выходит ...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: подобна не медленной, размеренной эволюции, «но ряду переворотов, в которых есть ужас чуда». Придется рассказывать и так, и так, то ли подправляя одно другим, то ли просто предоставляя читателю что-то выбрать или все совместить, как, видимо, в жизни и бывает — хотя бы в такой жизни, какой ее видел Честертон. Родился он 29 мая 1874 года в семье потомственного дельца, который не столько занимался делами, сколько рисовал, издавал домашние книги, мастерил для детей кукольный театр. Эдвард Честертон был хорошим и умным человеком, Мэри, его жена — живой, практичной и довольно властной. У нее были шотландские и швейцарские предки, у него — только английские. Старший их сын, Гилберт, жил в детстве очень счастливо. На миниатюре тех лет он — поистине маленький лорд Фаунтлерой; первые главы его «Автобиографии» повествуют о детском рае. Говорить он начал поздно, хорошо говорить — к пяти годам, когда родился его брат Сесил (тот научился говорить рано, и с тех пор они непрестанно спорили). В одном из поздних трактатов Честертон писал: «... чем выше существо, тем длиннее его детство» и называл это «всем известной истиной». Если истина к тому же верна, придется признать, что он был очень «высоким существом». Юность его в узком смысле слова тоже запоздала, а в широком — началась рано, зато кончилась только тогда, когда сменилась «вторым детством». Он часто называл себя...
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Часть текста: знание не стремится ни к силе, ни даже к действию; оно стремится к истине. И на всех уровнях знания, от низших до высших, есть истина, которую знание высвобождает" (с. 115). В частности, поэтическое знание художника как раз иррационально, не аналитично. Он "пользуется в своей творческой интуиции или чувстве непонятийным знанием вещей и их тайн, через то воздействие, которое он получает от реальности в бессознательной жизни духа и глубинах субъективности" (с. 116). Активно или пассивно искусство? И если активно, то в какой мере? Маритен отмечает, что "активность искусства - активность не знания, но творчества; искусство стремится создать объект в соответствии с его внутренними требованиями и его собственным благом" (с. 116). Можем проследить идею предметности у Маритена, как и у И. Ильина. Активность искусства, согласно Маритену, это особая активность, она требует накопленного прежде объема знания "и по своей истинной природе она не требует, чтобы ум формировался вещью, с тем, чтобы познать ее, но требует формирования вещи с тем, чтобы дать ей существование" (с. 116). Поэтическое знание "сильно отличается от того, что обычно называют знанием, … но в большей мере чем прочие виды знания, является опытом Поэтическое знание есть внутренний момент созерцания, из которого проистекает творчество" (с. 116). В работе Ильина “Основы христианской культуры” мы встречаем похожую мысль: “культура творится не сознанием, не рассудком и не произволом ( не волей?), а целостным, длительным и вдохновенным напряжением всего человеческого существа, отыскивающего прекрасную форму для глубокого содержания: значит – и бессознательными, ночными силами души и, прежде всего, инстинктом” (2, с. 9). Далее автор поясняет, что инстинкт должен быть приобщен духовности в...