6. 4. Ф. Кафка. "Заложник" творчества.
Быть может, и не было бы столь категоричным заглавие нашего эссе, - если бы не являлось все это, неким апофеозом суровой правды. А сама незыблемость истины утверждения, -- базируется на трех китах: неврозе, творчестве и спокойствии обычной жизни.
И уже как бы то ни было,-- последнее в этом списке, (спокойствие...),-- как ни странно, именно то, чего Кафка всячески старался избежать. По крайней мере, постоянно от него открещиваясь,-- сам себя бросал в огонь окутывавшей его страсти -- невроза. Причем, и оказалось-то это все необходимо только для одного - для творчества!
Два слова, из чего складывалось его творчество. (Пока обходим стороной, -- на чем оно базировалось).
каким-то загадочным образом, оказавшись у М. Брода).
Этому жесту (которого редкий автор способен избежать: по воспоминаниям, и один из романов Набокова - отвергнутый издателями - оказался в корзине. Потом, правда, был извлечен из нее, доработан, и прошелся в славе нашумевшего и узнаваемого образа по всем цивилизованным странам; а известности С. Кинга вообще предшествовало то, что его жена нашла в корзине выброшенный мужем роман, да отнесла его в одно из издательств; ну, о Гоголе мы уж не говорим), так вот, подобному "щедрому" жесту Кафки предшествовало то, что вероятно в своем познании мира он встал на более высокую ступеньку. (Как известно, каждые пять лет в каждом из нас происходят те изменения, которые свидетельствуют не иначе как о духовном росте личности. Сей факт необратим, и складывается он из достаточно большого числа характеристик; причем собственное,-- сознательное-бессознательное - отдельная тема,-- так вот, собственное стремление, как бы, только в еще большей степени способствует отрыву восприятия себя в новом облике от прежнего).
И уже оглядываясь назад с позиции новых ощущений, Кафка посчитал, что в чем-то его прежние размышления (а художественные произведения авторов, по мнению Фрейда, суть состояния нашего бессознательного),-- были "недостойны" его нынешнего, сегодняшнего состояния. А значит...
(Нет, конечно же, еще можно было найти оправдание и в неврозе... Но вот в том-то и дело, что, как минимум, существует два типа людей: одни, которыми управляет невроз - и в конечном итоге они заканчивают жизнь или самоубийством, или в образе "городских сумасшедших"; а другие - те, которые управляют неврозом.
И лишь иногда, в зависимости от обстоятельств, и, большей частью,-- бессознательного осознавания оправданности сего жеста, - отдают себя "на откуп" неврозу.
"держа руку на пульсе", в готовности тотчас же вернуться обратно. Это т. н. игроки. Игроки в сознательные игры. Причем, другой вопрос, что иной раз их "игра" все же вынужденная. А порой они и "заигрываются". Но... как говорится, факт остается фактом. И уже тогда, подобные личности становятся нам интересны, хотя бы потому, что именно к ним, на наш взгляд, и принадлежал Кафка).
А тот его (выдуманный?) образ,-- (в котором он, так или иначе, находился, подменяя себя "истинного" -- другим, "ненастоящим"),-- для нас теперь будет более чем любопытен. И тогда уже (для понимания сего факта) будет вполне оправданным (а то и вовсе необходимым),-- взглянуть на Кафку с позиции содержания его бессознательного. И, быть может, в еще большей степени,-- с позиции того, что "питало" это самое бессознательное.
А значит, так или иначе,-- следует коснуться его увлечений.
И уже мы заметим, что помимо философии С. Кьеркегора,-- в подсознании Кафки какое-то особое место отводилось и Достоевскому (не только произведения, которого, Кафка прекрасно знал, но, порой цитировал воспоминания современников Федора Михайловича, его дневники и письма) и Флоберу (творчество которого Кафка невероятно любил, и всегда ставил в пример работу того "над словом").
Однако, по всей видимости, и Бальзак, и Стриндберг, и Гамсун, а также Герцен, Платон, Толстой, Гете, да и ряд менее известных сейчас писателей, "отдавая Кафке свои мысли", - точно также (подсознательно) влияли на структуру его бессознательного. И тогда уже почти наверняка, одной из возможностей творчества,-- становится некая комбинированность информации. Другими словами, возможно рождение некой новой величины, находящейся в симбиотической зависимости между, какой-то новой информацией, и той, (прежней), которая (ранее) уже имелась в бессознательном. Что, в итоге, дает возможность, собственно, и творить, создавать литературные произведения (т. е. представляет собой получение некоего "конечного продукта").
индивидом в течении определенных этапов жизни. И тогда уже этот новый, отчасти бессознательно выдуманный Кафкой образ, в котором он находился,-- и влиял теперь на отбор произведений, "достойных" его "нового облика". И как бы то ни было, уже именно от этого самого (нового) образа (который, если угодно, еще можно называть маской), -- нам следует отталкиваться, в стремлении в полной мере осознать (зачастую неосознаваемую им самим) мотивацию поведения Франца Кафки.
Что же до того, на чем базировалось его творчество, то, помимо всего только что нами перечисленного, заметим, что основополагающую (а быть может даже и направляющую) роль, играло то его состояние, которое мы именуем не иначе как невроз. И чуть обходя стороной саму симптоматику образования невроза, заметим, что одной из причин его появления у Кафки (как, впрочем, и у всех остальных, если рассматривать первопричину возможности возникновения),-- были отношения с отцом. (Эдипов комплекс, так сказать, в своем классическом, Фрейдовском варианте). И тогда уже, одним из (если можно так выразиться) "ответвлений" невроза - был комплекс вины (всячески "подогреваемый" и "лелеемый" Кафкой). Именно этим ощущением "виновности", (см. эссе "Кафка. Чувство вины") Кафка был "подгоняем" в творчестве (в подсознательной мотивированности "необходимости работы"; причем, сама работа,-- уже рассматривалась исключительно в контексте избавления от того же невроза). А сама возможность творчества, -- заключалась в стремлении избавиться от вины (а значит и от невроза); ибо именно при таких обстоятельствах,-- проявлялась одна из защит нашей психики (наряду с вытеснением, переносом и т. п.) - сублимация; суть подобных защит в том, что "нереализованное либидо", пытается "пройти" в сознание, но наталкиваясь там на одну из подобных защит - находит выход в чем-либо ином. В случае с Кафкой,-- эта, некогда негативная энергия (приводящая к неврозу, психозу, и прочей симптоматики психических расстройств),-- сублимируется в творчество. И тогда уже, чем сильнее была попытка начала невроза, - тем больше и активней будет индивид творить, писать, создавать литературные произведения.
Вернуться к мысли, высказанной нами в заглавии: Кафка являлся "заложником" творчества. Почему? Да потому что он, был просто вынужден постоянно провоцировать существование у себя невроза (ни в коем случае не стремясь от него избавиться),-- ибо только это было гарантом того, что он мог бы писать, сочинять свои литературные произведения.
И тогда уже, стоило ему только отдалиться от этой "правды", попробовать скрыть ее - как тут же, вроде уже и исчезнувший невроз, -- давал о себе знать с новой силой. И проявлялось это как раз таким (ужасным для Кафки) образом, - что у него пропадали способности к творчеству. И тогда появлялись мольбы в дневнике, где Кафка отмечал что "не в силах спать", "бодрствовать", писать... в наивности и печали спрашивая себя: неужели, мол, и правда, что талант его иссяк?!...
Более того (и словно в подтверждении этого). Для Кафки, как будто и на самом деле, были характерны длительные "простои" в работе.
"затишье" продолжалось не только днями и неделями, но и растягивалось на целые месяцы. Месяцы,-- грозившие перейти в годы. Пока, словно опомнившись, он не начинал вновь вызывать уже "знакомые" ему чувства. Чувства, которые - в последующем - были неминуемыми следствиями невроза (а ведь это и кошмары, и фобические состояния, и различные тревожности, да, в т. ч. и неуверенность, столь характерная для Кафки).
И уже, так или иначе,-- именно это все вместе - способствовало началу попыток избавления от невроза. Попыток, находящихся в некой симбиотической зависимости с возможностью творчества. (Как факта). И осознав все это (прежде всего, вероятно, подсознательно прослеживая вездесущие закономерности "начала и конца"), Кафка раз навсегда сделал свой выбор.
И он уже не станет, впредь, стремится избавиться от своих кошмаров. Даже наоборот,-- будет всячески удерживать их подле себя. Ибо это было единственной возможностью творить. А для Кафки, значит, и вообще - существовать! Жить!
"заложником" своего творчества. Ибо уже сама возможность творчества - находилась в прямой зависимости... с существованием невроза.
От которого, - как оказалось, - и не нужно было избавляться...
Зелинский С. А.