На фронт — и в плен!
Итак, 11-я рота 91-го пехотного полка австрийской армии двигалась к фронту.
Непосредственный начальник рядового Ярослава Гашека поручик Лукаш был не особенно доволен своим подчиненным и считал, что он мог бы быть поусерднее и подисциплинированнее, но Гашека это недовольство не тревожило. Во-первых, он был негоден к строевой службе, а во-вторых, нашел для себя отличное занятие: вызвался писать героическую летопись 91-го полка. Правда, в сражениях полк пока не участвовал, и его подвиги описать не удавалось. Но это не мешало Гашеку носить гордое звание — историограф. Через некоторое время ему дали еще одно поручение, за которое он тоже с удовольствием взялся: пасти стадо коров. Пастушество — занятие идиллическое, располагающее к размышлениям. Гашек использовал это время для сочинения стихов.
Поручик Лукаш утверждал впоследствии, что Гашек написал целую тетрадку стихов. Однако тетрадка эта затерялась. Сохранилось одно стихотворение — «По дороге на поле боя», которое показывает, что настроение у автора было тогда отнюдь не идиллическое.
Скоро полк стал принимать участие в боях. После битвы у Сокаля Гашек даже отличился и был награжден. В лесу, недалеко от линии фронта, он однажды лицом к лицу столкнулся с русским солдатом. Потом увидел еще нескольких. Первое мгновение обе стороны молчали, потом Гашек радостно поднял руки вверх, решив, что пробил его час и он может сдаться в плен. Но сделать это ему не удалось. Солдаты сами побросали винтовки. Один из них укоризненно проговорил:
— Да что ты, братец, руки-то вверх тянешь? Нам самим воина осточертела. Это мы тебе в плен сдаемся, а не ты нам.
Делать было нечего. Гашек собрал оружие, построил свою группу и повел в расположение роты. Весь ее наличный состав вышел смотреть, как рядовой Гашек торжественно ведет пленных. За этот «подвиг» Гашек был награжден большой серебряной медалью II степени. А в августе 1915 года он даже получил повышение в чине — из рядового был произведен в ефрейторы.
Дни шли своим чередом, конца войне не было видно.
24 сентября утром началось крупное наступление русских войск. В австрийских окопах поднялась паника. Спокойными оставались лишь Ярослав Гашек и его приятель Страшлипка. Эти двое вылезли из окопов и не спеша стали собираться. На них кричали, торопили, но это не действовало. Наконец махнули рукой — догонят, и ушли.
А еще через несколько минут ефрейтор Гашек, повернувшись спиной к Австро-Венгерской империи, с широкой улыбкой шел в русский плен.
В деле ефрейтора австрийской армии Ярослава Гашека появилась запись: «Считать пропавшим без вести 24/9 1915 г. после сражения у Хорупан».
Лагерь для военнопленных располагался около Киева, в селе Дарница. Солдаты, не пожелавшие воевать за интересы Габсбургов, жили в ужасных условиях: сырые землянки, голод, грязь. Гашек пробыл здесь около полугода, затем вместе с другими чехами был переведен в лагерь неподалеку от города Тоцка Бузулукского уезда Самарской губернии. Условия здесь были не лучше, чем в Дарницком лагере: битком набитые бараки, желудочные болезни, эпидемии. Особенно страшной была эпидемия тифа, от которой умерло несколько тысяч человек. Но австрийское правительство не забывало своих верных сынов. Военнопленные получили в подарок от австро-венгерского Красного креста... библии с утешительными надписями. Подарок этот послужил Гашеку впоследствии сюжетом для рассказа «С королевской библией».
Когда в лагере появились эмиссары, вербующие добровольцев в Чехословацкий легион для борьбы на стороне русских, Гашек не только пожелал записаться в отряд, но и стал агитировать других военнопленных.
В одном из бараков Гашек заразился тифом. Болел долго, мучительно, многие думали, что он вряд ли встанет на ноги. Но Гашек выздоровел и вскоре с другими добровольцами уехал из Тоцкого лагеря.
Многие из них сохранили австрийское подданство. Когда началась война, царское правительство решило выслать всех иностранных подданных в отдаленные сибирские губернии, а имущество их конфисковать. Опасаясь преследований со стороны царских властей, верхушка чешской и словацкой общины решила доказать свою верность русскому царю. 20 августа 1914 года членам московского чешского комитета удалось даже добиться личной встречи с царем. Депутаты попытались выразить свою преданность в лозунге: «Пусть воссияет свободная, независимая корона святого Дацлава в лучах короны Романовых».
Чтобы продемонстрировать царю свою готовность служить ему верой и правдой, руководители общины решили организовать Чешскую дружину, которая будет драться на стороне русской армии против Австро-Венгрии. К 1 декабря 1916 года дружина состояла из двух полков, в которых насчитывалось 5750 человек.
В июне 1916 года Ярослав Гашек прибыл в Киев и был направлен в штаб 1-го полка писарем.
Полковая канцелярия была забита всевозможными бумагами, но Гашек не слишком утруждал себя работой. Она его абсолютно не интересовала. Впрочем, писарем он пробыл недолго. Уже 12 июля «Союз чехословацких обществ в России» отозвал Гашека из штаба и перевел его в свое управление. Внутри чехословацкого движения в то время существовали крупные разногласия. Правда, все участники этого движения выступали за содействие Антанте в борьбе против австро-германской коалиции, но московская группа Союза видела основных союзников во Франции и Англии, а киевская опиралась на Россию. Гашек сочувствовал киевлянам, но стремился примирить обе группы ради общих целей освобождения Чехословакии от власти Габсбургов. Одно время он даже симпатизировал идее чешского королевства в рамках единого славянского государства под властью русского императора. По духу своему Гашек в это время был убежденным демократом, но политические взгляды его были очень неопределенными и расплывчатыми. Но в конце концов он вышел на свой путь, ставший главным в его жизни.
Зная о литературном таланте Гашека, руководители Союза решили привлечь его для сотрудничества в своем основном печатном органе «Чехослован». Гашек с радостью согласился. Он давно уже истосковался по литературной работе. В июле 1916 года в «Чехословане» появились первые его произведения: «Судьба пана Гурта» и «Рассказ о портрете императора Франца-Иосифа I». После этих фельетонов о Гашеке вновь заговорили в Праге. Одно время здесь распространилась весть, что писатель погиб геройской смертью на фронте. Этому мало кто поверил из тех, кто близко знал Гашека. Спустя некоторое время пришло сообщение о том, что Гашек попал в плен к русским. Постепенно о «пражском бунтаре» стали забывать, и вдруг — резкие, язвительные фельетоны в «Чехословане». Особенно крамольным был «Рассказ о портрете...».
«Чехослован», где он был опубликован, очевидно, через миссию австрийского Красного креста попал в руки работников австрийских военных учреждений, которые сообщили в полицейское управление Праги, что фельетон имеет «оскорбительный характер».
Вскоре был издан приказ об аресте Гашека «за измену».
Тем временем в «Чехословане» появился еще ряд фельетонов и юморесок Гашека. Кроме сотрудничества в журнале, ему в это время было поручено вербовать пленных чехов в легион, и Гашек стал бывать в лагерях в роли эмиссара, а осенью 1916 года он едет на фронт, откуда присылает в редакцию «Чехослована» корреспонденции.
Во время своего пребывания в лагерях военнопленных и затем, работая эмиссаром Союза, Гашек познакомился с людьми, по разным причинам /сдавшимися в плен. В процессе вербовки он встретился и с такими чехами, которые из трусости не хотели воевать, надеялись на либерализм властей и думали, вернувшись домой, зажить «спокойной жизнью». Борясь с примиренческими настроениями, с иллюзорными надеждами на демократические реформы, Гашек опубликовал в 1916 и в начале 1917 года ряд фельетонов и юморесок. В одних он высмеивал старого врага — Австро-Венгерскую империю и ее порядки, в других обрушивался на чехов, не желающих понять необходимость борьбы с Габсбургами. В значительной степени изменился характер его юмора. Из лихого, размашистого он стал строго направленным, более сдержанным, более язвительным. Очевидно, опасаясь, что читатели, увидев подпись Ярослава Гашека, не примут всерьез его повых произведений, он придумал себе псевдоним Владимир Станко.
В России произошла Февральская революция.
«Союза чехословацких обществ» обратились к Временному правительству с предложением сформировать чехословацкую армию. Правительство Керенского не собиралось заключать мира и согласилось с предложением. Между тем в стране росло недовольство войной. Партия большевиков завоевывала все больший авторитет. Россия неудержимо шла к социалистической революции.
Это чрезвычайно обеспокоило деятелей Союза. Ведь одним из основных требований большевиков было установление мира. А чехи видели в этом опасность прекращения борьбы с Австро-Венгрией. Подобных взглядов в то время придерживался и Ярослав Гашек. Он еще не понимал империалистической сущности войны, не понимал и ленинских принципов пролетарского интернационализма. После Февральской революции руководство в чехословацком движении захватили сторонники западной ориентации.
На третьем съезде Союза в конце апреля 1917 года они добились организации Отделения Национального совета в России. Руководство Отделения находилось во Франции.
Гашек не разделял многих взглядов Отделения. Он не мог не видеть его реакционной сущности, и, хотя до конца не сознавал этого, по-своему протестовал против нее. В то время группа чехов-интеллигентов, постоянно проживающих в России, издавала еженедельник «Революция». Здесь Гашек опубликовал фельетон «Клуб чешских Пиквиков», в котором ядовито высмеял руководителей Отделения. Автор назвал их дилетантами и позерами, мнящими себя крупными деятелями. Особенно досталось руководителю Отделения Халупе.
Поскольку взгляды Гашека в ту пору были очень неустойчивы, фельетон не нес особого политического заряда. Однако почти все члены Отделения были социал-демократами. А уж их повадки Гашек отлично знал еще по Праге, где они не раз становились объектом его сатиры.
и даже в предательстве и продажности. В наказание за дерзость Гашек немедленно был освобожден от всех обязанностей. Он был лишен возможности печататься в «Чехословане». Кроме того, он был направлен на фронт, в 7-ю роту 1-го полка. Но и это было еще не все. Гашек, доставленный под стражей в полк, был арестован и вскоре предстал перед военно-полевым судом чести. Здесь ему предпожили составить письменное извинение перед сотрудниками Отделения. Но Гашек, верный себе, сделал это в такой форме, что члены суда, не выдержав серьезной мины, расхохотались! После этого Гашек был изгнан из помещения, текст составили сами члены суда, и «подсудимый» вынужден был подписать его. Этот текст извинения был затем опубликован в «Славянском вестнике».
С мая по сентябрь 1917 года Гашек на фронте. Он видит растущее возмущение русских солдат войной, слышит пропаганду большевиков, но, захваченный единственной идеей — освобождение Чехословакии, — все еще не может разобраться в сути происходящих событий, боится окончания войны, так как вместе с миром ему мерещится продолжение той же жизни в Чехии, то же угнетение народа Габсбургами.
Ноябрь 1917 года. Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. На фронтах мировой империалистической войны началось братание солдат враждующих армий. Солдаты уходили из окопов, они хотели земли и мира. Потрясены были революцией и чешские легионеры. Но встретили они ее по-разному. Одни сразу поняли ее значение и перешли на сторону большевиков, другие, ослепленные и оглушенные буржуазной националистической пропагандой, считали ее препятствием для достижения свободы.
Почти три месяца со дня завоевания власти большевиками пребывал в заблуждении и Гашек. Одно время он, поддавшись уловкам вражеской пропаганды, даже называл большевиков в своих статьях «германскими агентами»,
Для того чтобы понять причины и корни заблуждений Гашека, следует вернуться несколько назад, в Прагу.
к анархизму. Однако и анархизм не удовлетворял его, и, поняв, что анархисты сильны лишь на словах, он разошелся с ними. В дальнейшем единственной его мечтой и целью была борьба за освобождение родной страны от Габсбургов. В России он видел славянского брата, способного помочь в этой борьбе. Попав в Россию и сблизившись с деятелями «Союза чехословацких обществ», Гашек еще больше увлекся идеей освобождения Чехии с помощью русского царя. В то время чехи, жившие в России, чувствовали свое единство под национальным флагом. В корпусе между офицерами и солдатами некоторое время формально не было разницы и царствовало единственное: «все чехи братья». Это, конечно, не могло не воздействовать на Гашека. Тем более ему казались чуждыми призывы большевиков к миру. Ведь только с помощью войны против Австро-Венгрии чехи надеялись добиться самостоятельности.
Постепенно романтика «братства и сердечности» среди легионеров тускнела. Появились среди них офицеры австро-венгерской армии и русские белогвардейцы.
В политике руководителей движения все более отчетливо стал проглядывать тот буржуазный дух, который всегда был ненавистен Гашеку. Его романтические взгляды стали быстро меняться, он как бы прозревал.
«Ей богу, Франта, я отрекся. Я отрекся очень охотно. После битвы у Бахмача наше командование, несомненно под чужим влиянием, отдало приказ: «Отступать на восток!» Ты понимаешь, что я давно уже им не верил: я сообразил, что это будет новое предательство. Таким образом, я решительно порвал с легионом».
В январе 1918 года киевский пролетариат поднял восстание против буржуазного правительства — Центральной Рады. Бои продолжались шесть дней. Восстание было подавлено.
решения Совета и стал пропагандировать необходимость остаться в России.
18 февраля австро-германские войска начали наступление на Киев и 1 марта вошли в город. А чехословацкий корпус в это время уже поспешно уходил на восток. Но далеко не все чехи ушли. Остались чехи и словаки, вступившие в Красную гвардию, остались и многие из левых социал-демократов, остался и Ярослав Гашек, который участвовал в боях с немцами на фронте Конотоп — Брянск. В конце февраля с военным эшелоном Гашек уезжает в Москву. В первой половине марта его уже можно было встретить в Москве на Арбате в «Чешской колбасной», владельцем которой был Р. Ф. Якл.