ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы рассмотрели некоторые существенные явления, характерные для литературной жизни современной Франции. Они присущи и литературам других стран, но именно во Франции они выступили с наибольшей определенностью. Одно из объяснений: кроется в отличительной особенности французского исторического процесса. «Франция, - писал Фридрих Энгельс,— та страна, в которой историческая классовая борьба больше, чем в других странах, доходила каждый раз до решительного конца. Во Франции в наиболее резких очертаниях выковывались те меняющиеся политические формы, внутри которых двигалась эта классовая борьба и в которых находили свое выражение ее результаты. Средоточие феодализма в средние века, образцовая страна единообразной сословной монархии со времен Ренессанса, Франция разгромила во время великой революции феодализм и основала чистое господство буржуазия с такой классической ясностью, как ни одна другая европейская страна. И борьба поднимающего голову пролетариата против господствующей буржуазии тоже выступает здесь в такой острой форме, которая другим странам неизвестна»1.
Именно во Франции складывались общеевропейские модели литературных форм — будь то героический народный эпос в средине века, классицизм в XVII столетии, критический реализм, натурализм, символизм. В XX в., в связи с перемещением центра мирового революционного движения в Россию, Франция в значительной степени утратила свое особое положенно. Но и в нашем столетии французская литература знает как влиятельные авангардистские школы (дадаизм, сюрреализм) и модернистские направления (экзистенциализм), так и высокие образцы реалистического искусства. Это относится, в частности, к расцвету исторического романа в наши дни. В данном вопросе Франция - не исключение.
Исторические жанры успешно развиваются в странах, имеющих опыт антифашистского Сопротивления. Широкое признание получил роман «Леопард» (1959) итальянского прозаика Джузеппе Томази ди Лампедуза. «Леонард» подвергался жестоким нападкам модернистском критики за традиционность, под которой подразумевался реализм. В 1973 г. известный критик Массимо Гримальди утверждал на страницах журнала «Понте», что панорама итальянской прозы все больше определяется интересом к истории. И в жанре мемуаров, и в историческом романе сквозь изображение подлинных или вымышленных событий прошлого просвечивает «опосредованная или непосредственная реальность»2.
Классические образцы исторического романа - «Мост на Дрине» (1945) и «Травницкая хроника» (1945) сербского писателя Иво Андрича. Обращение к историческому жанру обогатило новыми значительными произведениями польскую литературу. Показательны слова Тадеуша Голуя, автора тетралогии «Королевство без земли» о шляхетском движении первой половины XIX в.: «К прошедшей эпохе я обратился для того, чтобы лучше понять современную и определить свое место на земле» 3. Но, пожалуй, именно во Франции можно с полным основанием говорить о возрождении самого жанра исторического романа. Феномен этот отмечался уже в начале 70-х годов 4. В настоящее время, как мы и писали выше, он общепризнан. Причем речь идет в первую очередь о завоеваниях искусства реалистического. Лучшим романам, например «Страстной неделе» Арагона, присущ историзм литературы нового типа, который «состоит прежде всего в том, что он исходит нз признания необходимости и неизбежности коренного переустройства современного мира»5
Существенным представляется и то, что в историческом жаирв - включая, разумеется, и произведения о второй мировой войне — французский и шире — западноевропейский роман обретает утраченную им перед войной эпичность. Вторая мировая война, движение Сопротивления привнесли в саму жизнь отошедшую в прошлое эпику. И обращение к этой проблематике, равно как и узловым моментам национальной истории, придает литературе истинную масштабность, измеряемую не столько размерами произведения, сколько его внутренним наполнением. При этом история существует не только как литературная тема. Она органически вошла в жизнь современного человека, в его сознание, психику. И тем самым определила в конечном счете расцвет исторического жанра в наши дни.
Казалось бы, весьма далека дистанция от произведений о последней войне и книгах на религиозные темы. Но и здесь находятся поучительные точки соприкосновения. Примечательны рассуждения в романе Константина Симонова «Двадцать дней без войны»: «И рядом со всем этим, происходившим на войне, евангельская история становилась просто историей еще одного самопожертвования, совершенного когда-то одним человеком ради других людей. Уже полтора года войны разные люди повторяли это самопожертвование, спасая ценой своей жизни жизнь других людей, ложась вместо них в землю без всяких надежд на вознесение, ложась безвозвратно, часто безвестно, а порой и бесследно» 6. В годы войны и верующие и атеисты служили одному делу. Арагон писал в стихотворении «Роза и резеда»:
Пал тот, кто верил в небо, и тот,
Который в него не верил.
Перевод М. Кудинова
В разделе нашей книги «Писатели и католицизм» мы исходили из того, что христианская религия, впитавшая при своем возникновении извечные представления человека о добре, стала в ходе своего исторического развития реакционной идейной силой, добивавшейся в очевидном противоречии с евангельским учением осуществления своих целей насилием. (Этот непреложный факт признают и христианские философы.) Важно подчеркнуть: если последняя четверть XIX в. характеризовалась в среде французской интеллигенции поворотом к католицизму («обращение» ряда известных писателей), то за истекшие сто лет ситуация радикальным образом переменилась.
и во Франции, и в других странах, причем не только католических (Италия, Испания). В Англии от Гилберта Кита Честертона, создавшего еще в начале века систему религиозной «Ортодоксии» (1908), путь лежал к Грэму Грину, принявшему в 1926 г. католичество и написавшему «Католические эссе» (1951).
Французская критика отмечает влияние на Грина Франсуа Мориака, с которым его сближают попытки гуманистического истолкования религии. Герои Грэма Грина, правонарушители, отщепенцы, являются обычно носителями высоких этических норм и вступают тем самым к неразрешимое противоречие с официальной церковью. Из других английских авторов, связанных с католицизмом, назовем Ивлина Во, Арчибалда Джозефа Кронина. В 1924 г. перешла в католичество норвежская романистка Сигрид Унсет. Католиком является крупнейший писатель ФРГ Генрих Бёлль.
Как видно, круг писателей-католиков в различных странах весьма представителен. Но во Франции с наибольшей ясностью определилось точение, связанное с демократическими общественными движениями (Сопротивление, события мая-июня 1968 г.) и приходящее к противостоянию догматическому католицизму или к явственному от него отходу. Наиболее яркий тому пример — творчество Жана Кейроля. Далеки от официального учения церкви такие классики французской литературы XX в., как Бернанос, Франсуа Мориак, Жюльен Грин. Во французской литературе наших дней наблюдается отнюдь не расцвет католического романа, как это прокламируют стоящие на службе алтаря критики7. Налицо глубокий кризис творчества тех авторов, которые послушно следуют Ватикану или, более того, критикуют его справа.
В заключение следует подчеркнуть бесспорное ослабление позиции модернизма в 70-е годы. Еще в 1974 г. Р. -М. Алъберес констатировал: «Новый роман умер. Новым формам (имеется в виду так называемый «новый новый роман».— Ф. Н.) не удалось утвердиться в литературе» 8 событий, определяющих позицию как писателя, так и читателя. Тенденция к реализму справедливо рассматривается как «составная часть общего процесса преобразования сознания»9. Одна из главных задач нашего исследования и состояла в том, чтобы показать завоевания реалистического искусства во французском романе наших дней.
Примечания
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с, 258-259.
2. Il Ponte., 1973, № 23, р. 358. Цит. по кн.: Потапова 3. Итальянский роман сегодня. М., 1977. с. 23.
4. См., в части.: Bonnefoy С. Romans sans histoires ou romans par l'histoire.— Les Nouvelles Littéraires, 1972, 25—31 decembre.
5. Храпченко М. Б. Современная литература социалистического реализма, мировой литературный процесс и вопросы критики.— Лит. газ., 1976, 30 июня.
— Роман-газета, 1973, № 12 (730), с. 71.
7. См., в частн.: Prévost 3. -L. Le roman catholique a cent ans. P., 1958.
éraires, 1974, 4—10 mars.
9. Kuirbiskern, 1973, N 4.