Литературы славянских стран
С началом второй мировой войны славянские страны стали зоной военного и политического влияния Третьего Рейха. Подверглись агрессии и оккупации Польша и Югославия. Мюнхенский сговор привел к разделу Чехословакии: отделению Словакии и последовавшей в марте 1939 г. оккупации Чехии. Словакия и Болгария стали союзницами Германии. В ответ на репрессии и геноцид в оккупированных странах развернулось движение Сопротивления. Особенно массовый характер оно приняло в Югославии, Польше и Словакии. При этом антифашистские силы различной политической ориентации действовали независимо друг от друга, зачастую отношения между ними (как в Польше и Югославии) были откровенно враждебными.
Несмотря на потери, понесенные польской культурой за 5 лет немецкой оккупации, польская литература антигитлеровского Сопротивления была одной из наиболее значительных в Европе. В годы второй мировой войны образовалось несколько центров эмигрантской литературы: в СССР, Англии, США, на Ближнем Востоке. На первое место в польской литературе военных лет выдвинулась поэзия. Преобладающей и определяющей творчество самых разных поэтов стала антифашистская тема (поэма Юлиана Тувима «Цветы Польши» (1949, не закончена), сборники стихотворений Владислава Броневского «Примкнуть штыки», «Древо отчаяния» (1943)). Характерной чертой польской поэзии этого времени стало усиление рефлективного начала, а также обращение к классическим образцам национальной литературы, что характерно для всех славянских литератур того времени (так, стихотворения В. Броневского насыщены реминисценциями из поэзии Мицкевича и Словацкого).
– как молодым, так и уже сложившимся – запечатлеть и осмыслить драматические ситуации. Годы второй мировой войны стали временем обогащения психологизма в творчестве Ярослава Ивашкевича (1894–1980). В центре внимания произведений Ивашкевича, написанных во время войны и в первые послевоенные годы, – повседневная жизнь времен оккупации, когда человек лишается возможности влиять на свою судьбу, становясь жертвой случая (рассказ «На заброшенной кирпичне» (1943)), и когда ежедневно повторяющиеся трагедии уже не воспринимаются обостренно. Свидетельство особенной подчиненности человека обстоятельствам во время войны – судьба главного героя рассказа «Икар», по нелепой случайности средь бела дня арестованного гестаповцами: «Те, кто пал в борьбе, и те, кто сознательно шел на гибель, быть может, утешались тем, что их смерть осмысленна. А сколько было таких, как мой Икар, что утонул в море забвения по воле жестокого в своей нелепости случая!» Пережитое в годы оккупации обусловило скептицизм автора в оценке готовности человека к своему поприщу, возможности повлиять на события (повесть «Мать Иоанна от ангелов» (1943)). В монастыре, куда «нечистому нет хода», обитает нечистая сила, дьяволом одержимы все монахини вместе с настоятельницей матерью Иоанной. Ксендз Сурин, посланный изгнать бесов, осознает важность своей миссии и в то же время боится того, чтó предстоит ему свершить. Ставший священником лишь по желанию матери, он испытывает ощущение тоски от жизни и страх перед тем, «что эта бездна никогда не закроется и никогда не обнажит своего дна, что он постоянно будет в нее падать...» В монастыре у ксендза зарождается сомнение: Иоанну мучает не дьявол, а отсутствие в мире добра. Это ощущает и сама настоятельница: «... что же станется со мной, когда не будет во мне уже ни одного беса? Возвратятся тоска, злость, я снова стану дурной монахиней...!» Единственное, что остается Сурину, – стать одержимым, чтобы спасти Иоанну.
«Хвала и слава» (1956–1962) – трехтомник о польской истории, вмещающий в себя как события первой мировой войны, так и бои сентября 1939 года, оккупацию и Варшавское восстание.
не изображение повстанческой борьбы, а драматизм столкновения человека с условиями оккупации, осознание необходимости отстаивать в нечеловеческих условиях человеческие ценности. Показательным в этом отношении стал опубликованный в 1945 г. «Репортаж с петлей на шее» Юлиуса Фучика (1903–1943) – произведение уникальное как по творческой истории, так по содержанию и форме. «Репортаж с петлей на шее», написанный в застенках гестапо, представляет собой сочетание эпоса, лирики и документалистики. Художественность и факт, слитые воедино, придали произведению как объемность картины противоборства людей и «людишек», так и широту образных и философских обобщений. Противостояние фашизму осмысливается в книге и как борьба за освобождение Чехословакии, и как отстаивание права быть человеком даже в нечеловеческих условиях гестаповских застенков. Автобиографическое повествование становится рассказом о судьбе всего чешского Сопротивления, ибо в условиях подполья судьба одного человека неотделима от судьбы организации. И в то же время это произведение глубоко личное: в нем одинаково важны и аналитический очерк истории антифашистского подполья в Чехии, и лирические строки, обращенные к жене и родным. Среди достижений чехословацкой прозы в русле фучиковской традиции можно назвать сборник рассказов Яна Дрды «Немая баррикада» (1946) и романы Марии Пуймановой «Игра с огнем» (1948) и «Жизнь против смерти» (1952).
Решающим для дальнейших судеб Восточной Европы стал коренной перелом на советско-германском фронте. По мере наступления Красной Армии происходило восстановление государственности ранее оккупированных стран. Объективным результатом освобождения стран Восточной Европы стало их вовлечение в политико-экономическую систему СССР, сопровождавшееся переходом власти к коммунистическим партиям. Внутриполитическая борьба, вызванная необходимостью определить пути политических преобразований на фоне начавшейся «холодной войны» создали предпосылки для новых расколов в обществе. Примером осмысления смены политической системы в Чехословакии в феврале 1948 года на фоне воспоминаний о годах оккупации стал роман Яна Отченашека (1924–1979) «Гражданин Брих» (1955). Суть изображаемых в романе событий раскрыта в одной из строк эпиграфа: «Мир расколот на две части». В ситуации, когда политические пристрастия раскалывают даже семьи, проблема выбора приобретает особый драматизм. Главный герой романа Франтишек Брих не решается однозначно ответить на вопрос «с кем ты?» по целому ряду причин, связанных не только с его стремлением быть «над схваткой». Еще свежи воспоминания о недавно закончившейся войне, поэтому после пережитого так хочется верить, что война уже кончилась. Не случайно в романе настоящее проверяется недавним прошлым, прежде всего тем, кто как себя вел в годы оккупации. Кроме того, Бриху необходима уверенность в нравственности своего выбора, поэтому действия разных политических сил подвергаются и нравственной оценке. Поэтому единственно нравственным становится трудно давшееся герою решение остаться в своей стране со своим народом.