Кажарк
Франсуаза Мари Анна Куарэ родилась 21 июня 1935 года в Кажарке, главном городе кантона Лo, в одиннадцать часов утра, когда стояла удушающая жара.
Рак сменял Близнецов. Сильное влияние Меркурия объясняет свойственную ей необыкновенную ясность сознания. Вместе с тем благодаря мощному влиянию Луны в Рыбах она принесла в мир безграничную силу чувства. Чтобы расцвести, ей был нужен космос. Ее парадоксальная натура выбивается из своего окружения. «По отношению к таким личностям, как Саган, — объясняет астролог Андре Газан, — лучше забыть о правилах логики и разума. Чтобы ее понять, нужно обратиться к области инстинкта, отдаться на волю ее безграничной способности ощущать».
Она родилась на три недели раньше положенного в красивом доме с фасадом из серых камней и шиферной крышей, имевшем характерный облик мелкобуржуазного жилища в сравнении с другими строениями, покрытыми местной черепицей. Здесь, на шестисотметровом бульваре, где принято прогуливаться в послеобеденное время, живут Лобарды, землевладельцы этой бедной страны, сплошь покрытой известняковыми плато.
в Версале, в зале Крестовых походов, их предки воевали на Святой земле.
Мари Куарэ приехала в Кажарк в мае. Ее мать Мадлена Лобард настояла, чтобы она рожала в комнате на первом этаже, где Мари произвела на свет свою дочь и где родились двое других ее детей, Сюзанна и Жак. Традицию требовалось уважать, чтобы не навлечь неудовольствие духа Мадлены, личности весьма замечательной. Она была дочерью медика по имени Дюффур, рано осиротела и воспитывалась у тетки Фанни, женщины с сильным характером, авторитарной, но великодушной, которая привила ей принципы добропорядочности.
Выйдя замуж за Эдуарда Лобарда, который владел километрах в двенадцати от Кажарка прядильной фабрикой, расположенной на мельнице Сальваньяка в Авейроне, она стала знаменита благодаря двум обстоятельствам, которые вспоминают до сих пор в связи с именем бабушки Франсуазы Саган. Во время Первой мировой войны, когда ее старший сын Эли был убит в битве на Марне, она укрывала бельгийских беженцев. Не было забыто также и то, что она взяла на воспитание сына швеи, больной туберкулезом.
От своей замечательной бабушки Франсуаза, которую близкие звали Франсетта или Кики, унаследовала внутреннюю силу и доброту нрава. Дед Эдуард и его брат Жюль Лобард наградили ее привычкой к праздности и вкусом к сибаритской лени. Братья исповедовали жизненный стиль, неуклонно толкавший их к ничегонеделанию. Их мать, девица Кальметт, вышедшая замуж за Пьера Лобарда в 1859 году, сумела извлечь выгоду из открытия на территории его владений в Созаке месторождений фосфата, разработка которых вплоть до начала века являлась источником семейного благосостояния.
Благодаря этой толковой женщине — речь идет о прапрабабушке Франсуазы Саган — Эдуард и Жюль Лобарды могли наслаждаться жизнью, не слишком заботясь о завтрашнем дне. Первый, по словам его сына Поля, президента Региональной секции коммерции и индустрии Парижа [66], «являл образ радушного мелкопоместного аристократа, считавшего работу занятием недостойным». Не имея привычки к действиям как таковым, он сделался жертвой знаменитого русского займа, который разорил многих буржуа того времени. Жюль прожил счастливую жизнь холостяка. «У меня была замечательная жизнь, мне не жаль уйти», — были его последние слова.
«совершенно не занималась хозяйством. Ее дом напоминал временную стоянку». Это также объединяет Саган и ее бабушку по материнской линии. Франсуаза непрерывно переезжала, видимо, также полагая, что обладание отнимает очарование у вещей.
У Мадлены Лобард есть шкаф, набитый книгами, который стоит на чердаке дома в Кажарке. Здесь вперемежку лежат книги Пьера Лоти [67]и Клода Фаррера [68], славных, но забытых ныне представительниц модной женской литературы 1900-х годов: Люси Делару-Мардрус [69], Жерар де Гувиль, Марселла Тинайр, Жип [70]. Среди этих книг валялся обветшавший томик Колетт, казавшейся одно время значительной, но с течением времени заставившей в этом усомниться. Как ни странно, три тома Достоевского, Монтень [71], Марсель Пруст («Исчезнувшая Альбертина»), дешевые издания, которые вполне удовлетворяют страсть к чтению домохозяек и их домашних. Этот чердак, где летом стояла удушливая жара, был заколдованным миром мечтательной юности Франсуазы.
«Помнится, пот выступал у меня крупными каплями, но я сидела не шелохнувшись в глубоком, давно протершемся плюшевом кресле, случалось, дивясь шагам прохожего, который рискнул осматривать город в час сиесты» [72].
Это час, когда время застывает в неподвижности; Франсуаза, уткнувшись в Пруста, только что переступила порог его сказочной вселенной, взяв томик «Исчезнувшей Альбертины». Попыталась погрузиться в «Поиски…», но, начав «По направлению к Свану», нашла роман скучным, и ее восхищение перед писателем, которого родители обсуждали, прочтя в отрывках, вдруг сникло в одно мгновение. Вместе с тем в четырнадцать лет она совершила настоящее открытие: плененная испытанным волнением, она почувствовала в первый раз желание выразить тайну жизни, завесу которой лишь приоткрывает художник.
«А еще, тоже читая Пруста, открывая это бесподобное творческое безумие, эту страсть, не подвластную никакому контролю и в то же время всегда отчетливую, я поняла, что писать — не пустое слово, не приятное времяпрепровождение (…) Я открыла, что талант писателя — подарок судьбы, которым она награждает немногих, и что жалкие потуги ничтожеств, пожелавших сделать на писательстве карьеру или искавших, чем бы занять время, кощунственны» [73].
электроэнергии, она испытала восторг от «Яств земных» Андре Жида.
Это было в начале июня. День обещал быть замечательным, несмотря на то что над Дофине и горами Веркора лил дождь.
«Я хотела, — говорит Франсуаза [74], — как Рембо [75], как Жид, идти по полям на заре до изнеможения, ослабеть от голода и прилечь у стога сена перед восходом. Только я никогда не теряла сил и, когда я брела от дома при первых лучах солнца, я волей-неволей возвращалась, чтобы съесть несколько тартинок. Моя собака сопровождала меня и указывала мое местонахождение пронзительным лаем и постукиванием хвоста по садовой дорожке, одновременно требуя тартинок и заботясь о моей безопасности. Если бы не она, я могла бы так уйти очень далеко».
Предаваться созерцанию природы очень рано стало для Франсуазы необходимостью, одним из содержательных моментов жизни. В возрасте трех лет, когда семья Куарэ приезжает из Парижа в Ло, Кики, едва выйдя из машины, несется в бабушкин сад. Потом ей уже не хватает этого волшебного мира детских забав, и она поднимается по дороге мимо Шапелет, старой часовни с облупившейся штукатуркой, и здесь, в одиночестве, вдали от людской суеты, смотрит на город, расположенный на правом берегу Ло, на границе с Руергю. Девочка часто сопровождает деда к мельнице Сальваньяка. Эдуард Лобард в костюме из белой альпаги, который он носит круглый год, словно униформу, обычно едет туда в двуколке. Раймонда, дочка мельника, радостно встречает подружку, они отправляются вместе к старому замку, расположенному по соседству, на поиски таинственной двери.
С риском сломать шею, подвергаясь опасности пораниться при падении, Франсуаза лазает по деревьям и карабкается по крутым косогорам. У нее мальчишеские замашки, она легко находит общий язык с компанией городских ребят, которые носятся по улицам Кажарка, испуская индейские вопли, натягивая самодельные луки и бряцая деревянными мечами. Дерзкий характер побуждает ее присоединяться к самым старшим. Местный автомеханик Жанно Роке вспоминает: «Она хотела быть с нами, когда мы играли в жандармов или воров, прятались в пустых полуразрушенных домах в старом городе. Кики была с нами везде, ничего не боялась, всегда была готова ввязаться в какую-ни-будь историю».
трансляцию скачек. Вместе переживали. Однажды они выиграли по пятьдесят тысяч франков.
— отец подарил Франсетте лошадь по имени Пулу для прогулок по Сен-Марселену. Бесстрашная девушка со стреляющим стрелами ружьем за спиной стала ездить верхом по городским улицам, вызывая зависть местных ребятишек. Она останавливается на площади Арм перед лавкой суконщика и потом всегда просит у него лесенку, чтобы взобраться опять в седло. В каникулы ее лучшая подруга Анна Мазорик, лионка, которая со своей косой, уложенной вокруг головы, на нее похожа, как сестра, взбирается позади нее на Пулу, и девушки беззаботно и весело под заливистый аккомпанемент снующего внизу пса Бобби отправляются навстречу приключениям.
Время военное. Рядом с Дофине, где резвились дети, — Веркор, прибежище партизан. Впрочем, летом 1942 года Кики и Анна не ощущали давления происходящих в мире событий. Напротив, они пользовались упоительной свободой, вдыхая поэтичность пространства и времени, которую Франсуаза позже воссоздаст в романе, напитанном той атмосферой:
«В мае луга уже склонялись под властью лета. Высокая трава, пылающая от солнечного жара, опускалась ниц, засыхая и трескаясь, тянулась к земле…»
Или еще:
«Это был свирепый поток, такой ясный, такой светлый, что сияние на его поверхности, смягчая яркость, вызывало чувство облегчения, поток, который свободно низвергался прямо из Веркора и медлил, казалось, здесь мгновение, отдыхая в нескольких естественно возникших углублениях в скале, а потом летел опять вниз еще более стремительно…» [76]
Подружки, обожающие прятки и всегда готовые к новым открытиям, забираются в самые отдаленные уголки развалин древнего замка, бесстрашно спускаются в лабиринты подземелий. Однажды после такой насыщенной событиями прогулки Франсуаза с исцарапанными коленками, в одежде, приведенной в весьма плачевное состояние, попросила разрешения взять домой такую же грязную, как и она сама в этот момент, бездомную собаку, которая ее сопровождала всю обратную дорогу. Пьер Куарэ легко поддавался капризам дочери — Кики решила, что отныне Бобби останется с ней.
Собаки и кошки всегда были неотъемлемой частью семьи Куарэ. Франсуаза с теплотой вспоминала о таксе, которую отец превратил в собаку на колесиках. К старости Калин отказали задние лапы — она вызывала надолго оставшееся в памяти домашних ощущение жалости и тоски. Не найдя врача, который облегчил бы ее страдания, Пьер Куарэ, инженер, получивший диплом Индустриального института Севера, сконструировал устройство, к которому она смогла приспособиться. Калин получила возможность передвигаться по огромной квартире на бульваре Малешерб и даже стремительно преодолевать коридоры. Сложности у нее были на виражах.
«Тебе надо только научиться поворачивать!» — подтрунивал над ней Куарэ со свойственной ему мягкой иронией. Он родился в Бетюне, в Па-де-Кале, 26 августа 1900 года в семье гражданского инженера, происходившего от потомков испанских завоевателей Карла V, и наследовал их иберийскую гордость, которая придавала дополнительный оттенок его благовоспитанности и некоторой надменности. Его речь отличалась меткостью определений, он мог задеть за живое насмешкой, часто довольно колкой. В самом деле за видимой холодностью и изысканным зубоскальством пряталось нежное и великодушное сердце.
Его чувство юмора можно оценить по истории, которую рассказывает Франсуаза Саган:
«Опаздывая к обеду, отец входит, весело напевая: “Я несусь галопом… галопом… галопом!” Но внезапно по ошеломленным взглядам сидящих за столом понимает, что ошибся этажом. Тогда, нисколько не смущаясь, он поворачивается и удаляется со словами: “Я возвращаюсь галопом… галопом!”»
Он умер от сердечного приступа 2 января 1978 года, оставив в памяти тех, кто его близко знал, образ человека блистательного ума, о котором продолжали говорить, даже не будучи уверенными в возможности однажды постичь обаяние его личности и разгадать вполне смысл его шуток. Его близкий друг, инженер-автомобилист Жан-Альбер Грегуар, один из первых разработчиков конструкции передней тяги, описывает в одной из своих книг [77]завтрак, на котором они оба присутствовали:
«Хозяин с холодным видом пренебрегал задачей создания застольной атмосферы. Скромное угощение также ей не способствовало. Куарэ попытался спасти положение, рассказывая истории, в чем он был большой мастер. Я часто думал, что дар воображения Франсуаза Саган унаследовала от отца, который вполне мог бы блеснуть в сатирическом романе…»
Примечания.
66. Умер в мае 1987 года, в 88 лет, от травм, полученных в результате падения с лошади.
–1923) — фр. писатель, моряк. Его стилистика — импрессионистский экзотизм: романы «Госпожа Хризантема», «Пока буду жить».
68. Фаррер Клод (1876–1957) — фр. писатель, морской офицер, автор экзотических романов, в которых отразил свои впечатления о странствиях: «Корсар» («Тома-Ягненок»), «Подружки».
69. Делару-Мардрус Люси (1880–1945) — фр. поэтесса и романистка, посвятившая свое творчество жизни природы («Горизонты»), автор пьес («Безнадежная Сафо») и мемуаров.
70. Жип (Сибилла Габриэлла Мари-Антуанетта Пикетти де Мирабо, графиня де Мартель де Жанвиль) (1849–1932) — фр. романистка, анархистка, бунтовщица по природе («Эй! Властители!»). Сатирически изобразила светское общество периода Бель Эпок («Вокруг свадьбы»), оставила мемуары.
71. Монтень Мишель де (1533–1592) — фр. философ-гуманист: «Опыты» (1580–1588).
«В память о лучшем», пер. Л. Завьяловой.
73. Там же.
75. Рембо Артюр (1854–1891) — фр. поэт, написавший все свои произведения до 20 лет, слывет «проклятым поэтом». Его считали хулиганом, провидцем, бродягой, его прельщали наркотики и гомосексуальные связи. Он создал тексты, трудно поддающиеся литературоведческому определению: сочетает нарочитую алогичность с реализмом. Из всего написанного опубликовал только сборники «Сквозь ад» и «Озарения», считая поэзию одной из форм проявления в мире и не заботясь о писательской карьере.
76. «De guerre lasse» («Уставшие от битв»).
"Cinquante Ans d’automobile» (t. 2) (Flammarion, 1981).