ВЕСЕЛО О КАРЕЛЕ ЧАПЕКЕ
Прежде чем стать знаменитым, Карел Чапек, как любой мальчишка, был учеником. И старательным учеником.
Все его интересовало, и всем, что его интересовало, он играл, ибо был обуреваем постоянной жаждой деятельности. Даже гораздо позднее, давно уже став гордостью чешской литературы, а также редакции газеты «Лидове новины», он часто являлся туда со словами: «Послушайте, надо бы...», или: «Недурно бы...» А если Чапек говорил «надо бы» или «недурно бы», всем было ясно, что так именно и следует поступать, и обычно так и делалось, причем чаще всего делал это сам Чапек.
Так повелось еще с его детских лет. Один из первых тому примеров — его увлечение росписью по фарфору. Рассказывал он об этом примерно так: «Я познакомился с рабочими, когда решил учиться росписи по фарфору. Каждое утро вставал, как из пушки, в половине шестого и бежал три километра к одному старому художнику по фарфору. Мне это дело страшно нравилось, особенно когда работаешь на самом закругленном месте, знаете, где округлость круче всего, потому что если вы тут хоть на волосок отклонитесь, исправить уже ничего нельзя. Тогда я впервые понял, что такое ответственность».
полагаю — читательского. Тогда, в Австро-Венгерской империи, это считалось тяжкой провинностью. «Я пошел туда не по какому-нибудь сознательному убеждению, ведь я еще был совсем мальчишка. Просто я любил рабочих, знал их с тех пор, как увлекался росписью по фарфору. В Градце Кралове я учился с похвальными грамотами и был в классе первым учеником. А когда потом перебрался в Брно, директор мне говорит: «Значит, в Градце вы переходили из класса в класс с отличием и были первым учеником? Не думайте, что и тут будет то же самое. Градец — провинциальная дыра, там без труда можно получить любую грамоту, но здесь — здесь совсем иное дело!» Что ж [...], — продолжал Чапек, —я ничего не ответил, приналег, поднатужился — и снова получал грамоты и был первым учеником. Но потом мы переехали в Прагу, и когда я поступал в Академическую гимназию, директор мне сказал: «Значит, в Брно вы переходили из класса в класс с отличием и были первым учеником? Прекрасно, однако здесь вам со всем этим придется распрощаться. Брно — провинциальная дыра, там можно без труда получить любую грамоту, но здесь — здесь совсем иное дело!» Что ж [...], —продолжал Чапек, —я ничего не ответил. Приналег, поднатужился — и снова был первым».
Добиваться отличий и быть первым — таков был его удел и в школе жизни. Редко случалось, чтобы он чего-то не умел, ибо обычно он умел все. То и дело можно было слышать: «Я сейчас занимаюсь микрофизикой — ужас как интересно!», или: «Я сейчас занимаюсь биологией — ужас как интересно!»
В литературе он пришел к убеждению: «Знаете ли вы, что читатель или зритель воспринимают правду, то есть сходство с действительностью, как красоту? Ему нравится, если он может сказать художнику: «Да, да, это правда, да, да, так оно и есть».
А потому Чапек был чрезвычайно опечален, когда один читатель «Обыкновенной жизни»1 уличил его в ошибке.
«Я получил письмо от читателя, — рассказывало н.— Там говорилось примерно следующее: «Уважаемый господин писатель, очень хорошо, что Вы всегда пишете правду. Поэтому я позволю себе обратить Ваше внимание на одну ошибку. В главе, где молодой железнодорожный чиновник сватается к дочери своего начальника, у Вас написано, будто это было, когда цвел борщевик и светило такое-то созвездие... (мемуарист уже и сам не помнит, какое именно) — так тут, простите, господин писатель, ошибка. Созвездие это светит лишь в августе, когда борщевик давно уже отцвел». «Я огорчился, — продолжал Чапек, —и купил звездный атлас, поглядел, что он показывает в пору, когда цветет борщевик, и — надо же! —обнаружил совсем другое созвездие. Я вставил его в рукопись, велел только ради этого рассыпать набранную страничку книжного текста, потому что ошибка была обнаружена, когда роман еще печатался в газете. Обошлось это мне довольно дорого, но в книжном издании все напечатали правильно.
И тут вдруг снова получаю письмо: «Уважаемый господин писатель, очень хорошо, что вы так стараетесь писать правду, и особенно хорошо, что прислушиваетесь к советам человека, который в этом разбирается. Только насчет борщевика вы снова ошиблись. Хоть и правда, что это созвездие светит, когда цветет борщевик, но оно появляется на небе лишь в два часа ночи, когда все давно спят». «Я снова огорчился, но что поделаешь, исправить уже ничего было нельзя».
Опять перед вами добросовестный, старательный ученик, который разрисовывает фарфор. На сей раз он все-таки на волосок отклонился.
Примечания.
«Кракатиту». Изменила ли память Чапеку или автору этих строк, в конце концов безразлично. {Прим. автора.)
Впервые опубликовано в кн. К. Čapek. Vesele о lidech, Praha, 1955.
С. 343. Академическая гимназия — одна из старейших пражских классических гимназий.