ЭДУАРД ВАЛЕНТА
ИЗ ПИСЬМА
[...] Я был редакционным коллегой Карела Чапека с 1920 года и до его смерти, следовательно, почти двадцать лет, но я работал в главной редакции, тогда как он был членом пражской редакции-филиала и наезжал в Брно лишь время от времени. [...]
«Лидовых новин» благодаря тогдашнему их главному редактору Арношту Гейнриху, ныне забытому крупному журналисту, прежде всего журналисту-организатору, который, к сожалению, позднее стал алкоголиком и преждевременно умер. Этот «Наполеон чешской печати» был до жестокости строг и способен без предупреждения уволить даже старого редакционного работника, если тот согрешил против духа чешского языка. Но у него был чрезвычайно острый нюх, с помощью которого он умел разгадать талант и возможности каж^ дого. Помимо прочего: хотя у него вовсе не было музыкального слуха и он вообще не разбирался в музыке, он еще в 1920 году знал, что Леош Яначек гений, а ведь только сейчас этот давно умерший композитор снискал мировое признание. Карел Чапек был одним из приобретений Гейнриха и поступил в нашу редакцию при условии, что одновременно будет принят и его брат Йозеф, Это важно подчеркнуть, хотя в позднейшие годы, главным образом, в конце жизни, оба брата идеологически, художественно и человечески совершенно разошлись, что и у нас мало кто знает. В книге их сестры Гелены Чапко-вой, которая вышла в прошлом году в издательстве «Чехословацкий писатель» и наверняка имеется у Вас, есть явственные намеки на это. Сия госпожа, умершая в прошлом году, не слишком любила Карела, зато Иозефа любила безгранично. Сам я знал Йозефа многим меньше, чем Карела, и он был мне чужд. По сравнению с сердечным и открытым Карелом он был замкнут, холоден, строг. Как художника я очень его ценю, как писателя меньше. Он был весьма близок к коммунистическому художественному поколению, которое тогда пестовало «авангард», кубизм, сюрреализм, поэтизм, инфантилизм и вообще непонятное искусство, начисто отвергаемое современной марксистской эстетикой, —мне оно и тогда было совершенно чуждо, —Йозеф упрекал Карела, что тот пишет для служанок, а Карел как раз этим и гордился. Настолько парадоксальной была тогда ситуация: Карел, политический прагматист и отнюдь не революционер, человек, близкий Граду, Масарику, писал для народа и был любим народом, в то время как коммунистический авангард писал для нескольких избранных, а зачастую и для снобов. Сейчас такие художественные манеры остались только на Западе.
«Лидовых новин», которые были частной собственностью семьи д-ра Ярослава Странского, решительного противника коммунизма, это не означает, что Карел Чапек был представителем какого-то буржуазного лагеря. В «Лидовых новинах» сосредоточился цвет чешской нации. Под их крышей охотно принимали почти всех коммунистических поэтов и писателей: С. -К. Неймана, Витезслава ^Незвала, Ярослава Сей-ферта, но там печатался и Йозеф Копта, Франтишек Лангер, католик Ярослав Дурих, так же как и видные руралисты, — нечто вроде аграриев, — а позднее католики Заградничек и Чеп, — все печатались вместе.
— 33, я только что перешел с должности редакционного стенографа на должность редактора. Когда Карел Чапек приехал в Брно, мы вместе бродили по улицам. Живо помню, что он как раз вернулся от поэта Отокара Бржезины, в то время кандидата на Нобелевскую премию, который жил как простой директор школы на пенсии в местечке Яромержице под Рокитной и принимал там гостей изо всех стран. Карел Чапек говорил о старике необычно и восхищался главным образом тем, что этот нелюдим в своем дере"1 венском уединении прекрасно информирован обо всем на свете и с любой точки зрения: художественной, научной, экономической и политической. Вскоре после этого я побывал у Бржезины, и тот, в свою очередь, с восхищением отозвался о зрелой мудрости Карела Чапека и предсказал ему мировую славу. [...]
В 1923 году я стал собственным корреспондентом «Лиловых новин» в Оломоуце. [...] Там [...] у меня началось воспаление тройничного нерва, а это сопряжено с жестокими болями. Тем не менее вечером я все же передал по телефону сообщение в Брно и пожаловался на свои страдания. Как же я был удивлен, когда на следующее утро в мою квартиру ворвался Карел Чапек, привезший мне заграничное лекарство тригамин, которое нашлось у него дома, потому что и сам он страдал этой болезнью. Оказалось, вечером он сидел в пражской редакции и от телефониста узнал, что редактор в Оломоуце болен, тут же забежал домой за лекарством, потом быстро на вокзал и — в Оломоуц (а ведь это пять часов поездом!). Вот поразительное проявление человечности: он ведь меня почти не знал, я был 23-летний, начинающий. Этот жест чрезвычайно сблизил меня с Карелом Чапеком, а потому я охотно извинял и его слабости, даже недостатки, прежде всего болезненную осмотрительность в обращении с деньгами и в конечном счете — его джеймсовский прагматизм, с которым я никогда не соглашался.
«Войны с саламандрами». [...] В 1929—1930 годах мы с моим редакционным другом Бедржихом Го-ломбеком сделали литературную запись по рассказам слесаря Яна Вельцля, прожившего 30 лет на острове Новая Сибирь, где он был даже эскимосским вождем, и затем выпустили две книги о его жизни на Севере, Книги вышли на нескольких языках, и одна из них («Тридцать лет на золотом Севере») получила в Америке премию в 10 000 долларов как лучшая книга года. Она вызвала в Америке такую сенсацию, что по воскресеньям в нью-йоркском еженедельнике «Тайме» отводилось специальное место для дискуссии и споров вокруг личности автора. Предисловие к американскому изданию написал Карел Чапек, который (единственный у нас!) сразу же понял, что фантастическая жизнь Вельцля не придумана. Прославленный американский эскимолог Вильялмур Стефансон, профессор Хановерского университета в штате Нью-Хэмпшир, в статье «Вокруг Вельцля» заявил, что речь идет о гениальной мистификации, поскольку на Новой Сибири ни эскимосы, ни белые охотники никогда не жили и не живут и что автором этой мистификации, по всей вероятности, является сам Карел Чапек, решивший посмеяться над всем миром. Карела Чапека это очень позабавило, и оба мы, он и я, написали в «Нью-Йорк тайме» статьи об истинном положении вещей, я указал и адрес Вельцля в канадском Доусоне (у границ Аляски). Туда сразу же полетели американские журналисты, в самом деле нашли Вельцля и взяли у него интервью. Тем не менее сенсация получила продолжение. Как раз в это время из Арктики вернулась экспедиция советского антрополога профессора Пинегина, которая искала там скелеты мамонтов... и нашла людей, эскимосов и белых охотников, живущих в пещерах, —все точно так, как изобразил Вельцль, в мировой печати даже появились фотографии, которые доказали, как мастерски изобразил Вельцль этот безлюдный ледяной мир. Это довольно малоизвестный эпизод в жизни Чапека — важно, однако, то, что чапе-ковский капитан ван Тох точно копирует внешний облик и манеру речи Вельцля. Вельцль вдохновил Чапека на создание этого персонажа. Когда Чапек решил писать «Войну с саламандрами», он приехал ко мне и Голом-беку в Брно, ознакомил нас со своим замыслом, расспросил нас о фигуре Вельцля и, чтобы было ясно, что он идет на умышленный «плагиат», попросил разрешения вывести в романе и нас под полными именами. Там и в самом деле в начале романа появляются редакторы Голомбек и Валента (я), более того, в их разговоре есть и упоминание о Вельцле — таким щепетильным был Чапек в вопросах художественной честности. [...]
Чешский журналист и писатель Эдуард Валента (1901—1978) был коллегой К. Чапека по газете «Лидове новины»; в столбце «Когда все ушли» (ЛН, 30. XII. 1938) запечатлел атмосферу на Вышеградском кладбище после похорон К. Чапека; воспоминания Э. Вален-ты о К. Чапеке опубликованы в подборке «Человек Карел Чапек» («Свободне слово», 23. ХП. 1968), ему же принадлежит мемуарный очерк «Гуманист в большом и малом» («Импульс», 1968, № 10).
«Sovětská literature» (Москва—Praha), 1980, № 2, s. 156—158.
— См. прим. к с. 79.
— Э. Валента несколько преувеличивает это расхождение.
... в книге их сестры... —Г. Чапкова, «Мои милые братья».
— деревенский) — чешские писатели, близкие по идеологии реакционной аграрной партии; в своих книгах идеализировали патриархальную деревню.
С. 424. ... прагматизм... — См. прим. к с. 58.
«ВокругВелъцля»... оба мы... написали... статьи... —Статья В. Стефансона была опубликована в журнале «Сетердей ревью оф литериче» (9. VII. 1932); Письмо Карела Чапека (ЛН, 31. VII. 1932); Э. Валента. Америка спорит о Яне Вельцле (ЛН, 3. VIII. 1932); Э. Ва-лента. Спор Вельцль—Стефансон решается (ЛН, 15.1,1933). К. Чапек посвятил Вельцлю эссе «Чешский полярник» (ЛН, 25. V1930) (Ветвь и лавр, 120—123).
— А. В. Пинегин в 1927—1929 гг. возглавил экспедицию на Новосибирские острова, которую описал в книге «В стране песцов» (1932).