ДЕНДИ
[...] Дома я начинала приставать к мужу: «Я соскучилась. Все знаю, но хочется побывать в Праге, повидаться со своими!» [...]
В Праге меня ожидал сюрприз: что произошло с моими братьями-проказниками? Один за другим они тихо и чинно вышли в переднюю встретить меня с детьми и при этом выступали весьма степенно.
— Привет, мальчики, как вы себя чувствуете и что поделываете? — Я кинулась их целовать и протянула им руку; они осторожно взяли ее и, поклонившись, поцеловали кончики моих пальцев.
— Вы что, сдурели, глупцы? В чем дело? — спросила я, собираясь влепить им подзатыльник.
— Проходите, мадам! — Они церемонно открыли дверь и стали с обеих сторон ее.
Войдя в комнату, я разглядела их получше; вроде они, но какие-то другие.
— Карел, отчего ты небрежно завязал галстук? — укоризненно заметил Печа.
Бог мой, да что же это такое? Ведь вместо удобного воротничка у него на шее был доходящий до ушей манжет; и без того детское лицо Карела покраснело, и он выглядел теперь, как ученик начальной школы. У Печи был точно такой же воротничок, на обоих — узкие в талию костюмы, ботинки с квадратными носами, ухоженные ногти — одним словом, денди, а не Ичек и не Печа из биловицкого леса.
— Разве нельзя было сказать мне это раньше, а не теперь, в присутствии дамы? — недовольно ответил Карел.
Я прыснула со смеху.
— По какому случаю вы порядком хлебнули и строите из себя шутов?
— Не говори ты с этими комедиантами, они теперь все время так себя ведут, я сам скоро от них спячу, — проворчал папа.
— Нет, мадам, извините, все наоборот. Мы еще ни когда не были столь уживчивы, ибо наконец ведем себя, как истинно культурные люди. Нам надоела вульгарная фамильярность и тривиальность. Мы хотим, чтобы с нами обращались так же изысканно, как мы обращаемся с другими. Вот и все.
Вот оно что! Они увлекались Гюисмансом и Уайльдом, проклятыми поэтами со всей их эксцентрично-изысканной манерностью. [...]
явилась Изабелла. Там, в большой компании друзей-художников, уже сидели оба доморощенных лорда и напряженно всматривались в нее. Она остановилась неподалеку от их столика, накидка распахнута, глаза сияют. Как быть?
Словно две тонкие пружинки, оба брата подскочили и учтиво, с глубокими поклонами поцеловали ей руки, потом небрежно попрощались с друзьями и, по-свойски подхватив даму с обеих сторон, величественно удалились. Все говорило о том, что они близко с ней знакомы и что она на сто процентов являет собой женщину их типа.
— Как все смотрели на вас, Карел! Двое мужчин на одну женщину — то-то будет зависти, сплетен и разговоров!
Только на улице, довольные удачным розыгрышем, они громко расхохотались. И в самом деле, с тех пор на курсе разнёсся слух о двух «развращенных» братьях, а они не раз с таинственным выражением лица, то и дело поглядывая на часы, вдвоем покидали компанию художников.