ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Конец девятнадцатого и двадцатый век ставят перед каждым честно мыслящим человеком и писателем дилемму - открытая борьба с миром лжи и насилия, с «ярмаркой на площади», или презрительное игнорирование ее, уход от нее в свой собственный мир чистых духовных радостей или эпикурейских наслаждений. Нет двух мнений у лучших представителей литературы относительно приятия или неприятия мира в таком виде, в каком он существует, но вопрос только в способах отрицательной реакции на него. И мы видим, как мучительно переживается многими писателями приятие того или иного решения. Одни ограничиваются беспомощным констатированием хаоса в мире, иные попадают в лабиринты ошибочных теорий, оставаясь на почве общегуманистических воззрений, и только немногие безоговорочно связывают свой путь с революционным народом.
Фейхтвангер менее других писателей был подготовлен к борьбе с отрицаемым им миром, и «людей будущего» он ищет не среди революционной демократии.
В произведениях Фейхтвангера сосредоточен громадный материал, адекватно отображающий общество. Многие страницы приобретают значение подлинных человеческих документов. Произведения Фейхтвангера имеют громадную познавательную ценность, и в то же время Фейхтвангер устами своих ведущих героев и от собственного имени не раз старается внушить читателю, что искусство субъективно, оно выражает «внутреннее».
Здесь кроется основное противоречие Фейхтвангера. В нем борются две тенденции. С одной стороны, Фейхтвангер - хранитель гуманистических идеалов, завещанных лучшими эпохами истории человечества (античностью, Возрождением, эпохой Просвещения), наследник классиков-реалистов XIX и XX века, соратник гуманистов, выступивших против озверения человечества, против его морального огрубения и одичания. И Фейхтвангер хочет своим творчеством не развлекать, а изобличать, бороться во имя лучших идеалов человечества. Об этом достаточно говорят и его первые литературное произведения, драмы «Военнопленные», «1918 г.». И сам автор заявляет о своих устремлениях, что он всегда старался своими историческими романами служить делу разума и бороться против глупости и насилия.
С другой стороны, Фейхтвангер не мог не подпасть под влияние различных сомнительных школ и течений в период кризиса европейской мысли, экономической депрессии и политической реакции. В результате происходит перекрещивание гуманистических тенденций с другим потоком идей (Ницше, Ратенау, Фрейд и др.).
не отливаются в конкретные общественные конфликты, а представляются как извечные борющиеся силы разума и невежества.
Фейхтвангер еще слишком узко смотрит на вещи. Пытаясь разрешать различные философско-психологические проблемы, он еще не видит далеких горизонтов, ограничивая своего героя пределами своего Я. Но выход в более широкий мир уже открывается. Ярким свидетельством этого являются романы третьего десятилетия на исторические темы («Иудейская война», «Сыновья») и из современной жизни («Успех», «Изгнание»).
Фейхтвангер в новых романах делает шаг от индивидуализма к интернационализму («Иудейская война»), как он это понимает. Но этот путь, на который Фейхтвангер вступил в начале 30-х годов, еще далеко не закончен, и только будущее покажет, насколько последовательным и политически мудрым окажется писатель.
июнь 1941 г.