ТОМАС МАНН
(1875-1955)
Творчество Томаса Манна после Великой Октябрьской социалистической революции особенно значительно. Первый роман этого периода «Волшебная гора» (1924).
«Волшебная гора» совмещает в себе черты романа философского, психологического, сатирического и в некоторой степени бытового. Т. Манн видел в нем также модернизацию педагогического и воспитательного романа и в то же время известную пародию на него. Проблематика «Волшебной горы» тесно связана с ранними произведениями Т. Манна. Писатель раскрывает антагонизм «тела и духа», жизни и созерцательного анализирования, механической цивилизации и подлинной человечности. Но в «Волшебной горе» этот антагонизм гораздо полнее и четче, чем в ранних новеллах, обусловлен современной писателю буржуазной действительностью, экономической основой буржуазного существования, политической реакционностью его столпов. «Душою его (буржуазного мира. - А. Ф.) являются деньги... тем самым вполне достигнуто превращение жизни в дело дьявола». Именно в «Волшебной горе» впервые у Т. Манна встречается осуждение экономической основы буржуазного мира, которое еще отчетливее зазвучит впоследствии в статьях периода эмиграции.
«духовных вождей» «Волшебной горы»-Нафты и Сеттембрини, так и начинания ее «практиков» - врачей Беренса и Кроковского. Могучий «сверхчеловек» Пеперкорн оказывается колоссом на глиняных ногах, а «бравый офицер» Иоахим погибает гораздо раньше других обитателей Волшебной горы. Индивидуальные судьбы героев Т. Манна вырастают до символов, за которыми судьба сословий, партий, философских систем.
«Волшебная гора» представляет собой своеобразную энциклопедию декаданса, идеологической болезни буржуазного общестаа начала XX века, и резкое осуждение его, диагноз, произнесенный знатоком истории болезни. [80]
Позитивный аспект «Волшебной горы» - в борьбе Т. Манна с релятивизмом, в его стремлении к акцентированию здорового начала жизни, стремлении к цельным и чистым, побеждающим веяние декаданса людям, в прославлении простой и полнокровной жизни, в восторженном любовании непосредственностью, чистосердечием, «парцифалевской простотой» Ганса Касторпа. И только Ганса Касторпа Т. Манн пытается вывести на примой путь. Судьба Ганса, проблема положительного героя занимает в романе значительное место. Но Ганс Касторп - это первое, еще юмористически противоречивое воплощение манновского представления о духовно здоровой и гармоничной личности.
Система художественно-изобразительных средств в романе неповторима и своеобразна, обогащена литературными реминисценциями ,и ассоциациями. Образный язык, язык иносказаний, идентичен философскому анализу - и в этом своеобразие «Волшебной горы». Так, отвергая чуждые ему системы мышления, свойственные современному буржуазному обществу, Т. Манн находит характерные аналогии. Концепция либерализма, например, предстает в романе как картина итальянского сада с обманчивыми миражами, тоталитаризм - как безжизненное ледяное поле, формализм - как мертвая симметрия снежинок. Именно в «Волшебной горе» Т. Манн придает стилю многозначность, соединяет символизм с конкретностью, рельефно и живописно воплощает абстракции, находит для духовных импульсов чисто материальные эквиваленты.
Сложно отношение Т. Манна и к романтизму. Писатель противопоставляет его классическому искусству, традициям Гете и Моцарта. Романтизм в романе символизируется в облике и действиях Клавдии Шоша. Одна из центральных сцен романа -«Вальпургиева ночь»: это гимн неистовству стихий, необычному, антиобщественному. В эту ночь обитатели Берггофа сбрасывают с себя последние путы, игнорируют последние общественные нормы поведения. Клавдия Шоша формулирует свое кредо, и Ганс Касторп, как кажется на первый взгляд, его всецело принимает. Однако внутренняя композиция романа - это спор героя с сентенциями Клавдии Шоша, с романтической анархией. Ганса Касторпа не привлекает «слияние с хаосом», чувства не затмевают для него гармоничную картину жизни и не воспринимаются как антисоциальное начало. Любовь не ослепляет его, а, наоборот, делает ясновидящим, обогащает его мысли и чувства, углубляет его ощущение мира и красоты собственного существования в нем.
Еще одна черта своеобразия романа «Волшебная гора» - это соединение традиционного и подлинно новаторского. Традиционность [81] - это продолжение и развитие художественных достижений критического реализма XIX века, это мастерство в создании пол ной иллюзии жизни, виртуозность психологического анализа, характеристичность диалогов, сознательная ориентация писателя на высшие художественные достижения реализма прошлого как в литературе, так и в смежных искусствах (в музыке, живописи). На этом традиционном пути Т. Манн неизменно продвигался дальше, достигал в ряде случаев поразительной глубины и совершенства. Так, например, он не только усвоил реалистическую, толстовскую манеру изображения «потока сознания», а сумел передать этот «поток» как фантасмагорию лучезарных, но химеричных пейзажей, грезившихся замерзавшему Гансу Касторпу.
захватывает в романе, сколько побуждение к обостренному читательскому восприятию мира. Необычайное ощущение роста, прозрения собственной личности сопровождает чтение «Волшебной горы». Т. Манн строит роман таким образом, что за хаосом первого плана, за обилием конкретных деталей читатель все время сталкивается с чем-то более важным, ощущает силу и плодотворность самой жизни, видит те пласты, где эволюция ее достигла наиболее существенных успехов. Манера мышления Ганса Касторпа, а точнее, его невосприимчивость к различным лжеучениям, осознается читателем как общечеловеческая характеристика. В плане традиционном в название «Волшебная гора» вложена ирония: это гора запретных соблазнов, праздности, декаданса - и Ганс ее пленник. В плане новаторском «Волшебная гора» - это место, где перестают действовать буржуазные законы, где человек постигает смысл жизни, где философская мысль доходит до совершенства.
Однако Т. Манн не впадает в утопическое прекраснодушие, не утверждает какой-то автоматической неизбежности прогресса. Парадоксальный юмор романа в том, что жизнь в буржуазном мире совершенствуется не среди здоровых людей, а в туберкулезном санатории, который случай охраняет от духа торгашества. «Волшебная гора» - трагикомедия, осмеяние несостоятельности буржуазной нормы, по сравнению с которой даже болезнь становится предпочтительней.
Тетралогия «Иосиф и его братья» (1926-1943) сочетает черты реалистического исторического романа со специфическими формами мифа. Локальная среда «Волшебной горы» сменяется декорациями, которые, как и в средневековой мистерии, охватывают всю человеческую судьбу - от Адама до наших дней. Т. Манн сумел осуществить грандиозный план и придать обозримость своему роману потому, что он обратился к изображению тех сторон человеческого характера, тех ситуаций, которые сохраняли относительную «стойкость на протяжении всей истории». Т. Манн [82] исследует проблему мифа новаторски, в противоборстве как с идеалистическими, так и с натуралистическими тенденциями в решении этого вопроса.
«Иосиф и его братья» -пример сложного, антинатуралистического понимания детерминизма. Главный герой Иосиф изображен на традиционном для реалистической литературы социальном фоне, однако тетралогия не только социальный роман, но и миф. Герой - звено не только социально-исторического механизма, но и мифологической стихии. Каждая индивидуальность существует для писателя как в конкретном времени, так и вне времени. Чувства материнства, дружбы, любви, поиск истины - все это присуще человеку на всем обозримом течении его существования. Однако мысль о неизменности первооснов столь же ошибочна, сколь и механическое представление об их обусловленности. В основу психологического анализа тетралогии положена мысль о существовании детерминизма и для «вечных» человеческих качеств. Изменения этих качеств почти незаметны, но и они подвластны законам движения. Это движение относится прежде всего к динамике преобразований в сфере психики. Наиболее стойкие качества личности и наиболее стойкие ситуации в судьбе личности Т. Манн и называет мифом. Он пишет в «Иосифе», что жизнь человека обусловлена не только сообществом с современниками по конкретно-исторической среде, но и сообществом по мифологическому типу.
«Иосиф» построен так, что жизнь и подвиги героя изображены как вечный, вневременный миф. Во все века подлинный мужчина, молодой и благородный, берет на свои плечи ответственность за судьбы мира, за решение самых сложных задач, идет ради них на жертвы и страдания, чувствует в себе призвание умножать добро. Эти вечные качества народы мира воплотили в мифах об Адонисе и Озирисе, об Иосифе Прекрасном и Парцифале.
«укорачивания времени», Т. Манн через индивидуальный конкретный образ Иосифа, наделенный мифологическими вневременными качествами, «просвечивает» многие эпохи. В романе даны приметы этих времен. Одновременно Иосиф живет и в век Хаммурапи - перед читателем проходят явления второго тысячелетия до нашей эры, стиль эпохи великого расцвета Вавилона, его культура, психология, экономика; и оказывается другом фараона Аменхотепа IV (1418 - ок. 1400 до и. э.), т. е. живет гораздо позднее, в эпоху великих прогрессивных преобразований в Египте. Мифологический тип, по мнению Т. Манна, не просто возникает в каждую эпоху, но и повторяет в общих чертах один и тот же путь. Вместе с тем Т. Манн, в отличие от представителей мифологической школы, выступает против фатализации мифа. Сущность замысла Т. Манна в «Иосифе» - показать не столько относительную устойчивость мифа, сколько его совершенствование.
Обращаясь к мифу, Т. Манн не отказывался от конкретно-исторического [83] анализа и не противопоставлял миф реальности. Тетралогия - это и яркий, значительный реалистический исторический роман, к моменту создания которого Т. Манн имел многолетний опыт писателя-реалиста. Иосиф нарисован новаторски. В нем узнаются характер и судьба мифического существа, но мы чувствуем в нем и современника. Глубоко современно его чувство ответственности, его понимание прогресса, ненависть к войне и реакции, готовность возложить на себя самые сложные дела и обязательства. Последние слова Иосифа в романе - «Мы смотрим в будущее» - прозрение этого будущего. В самоотверженных борцах с фашизмом, которые взяли на себя эту самую тяжелую историческую задачу XX века, в их героическом подвиге Т. Манн видел продолжающуюся жизнь древнего мифа.
В романе «Лотта в Веймаре» (1939) главная эстетическая задача Т. Манна - выяснение природы художественного дара великого поэта, выяснение связи этого дара со всеми особенностями человеческого характера Гете. Писатель видит в Гете и неповторимо индивидуальное явление, и в то же время нечто типологическое. В романе речь идет не только о Гете, о его творчестве, но и о природе художника реалиста, о самых фундаментальных свойствах реалистического искусства. Т. Манн в композиции романа следует гетевскому принципу «метампсихозы». Каждый из последовательно появляющихся героев романа - Ример, Лотта, Адель фон Шопенгауэр, Август, наконец, сам Гете - это новая манере мышления, новый вариант восприятия и оценки личности и творчества поэта.
«Доктор Фаустус» - 1947, «Избранник»- 1951, «Признания авантюриста Феликса Круля»-1954). Все эти произведения явились продолжением набросков и этюдов, начатых порой сорок лет назад («Доктор Фаустус»). Усложнился и видоизменился замысел романов. Роман «Доктор Фаустус» - это и «осадок», по словам автора, его творческих заблуждений ч испытаний, и вместе с тем завещание писателя, мудрость, выкристаллизовавшаяся после «осадка».