ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА
ЭПОХИ КРИЗИСА
XX век принес Испании поражение в войне с США (1898 г.) и утрату Кубы — последней заокеанской колонии; так выявилась экономическая и социальная отсталость бурбонской монархии. Страна на рубеже века встала перед лицом острого политического кризиса и нарастающей революционной ситуации: разорение деревни, стачки в городах, расширяющееся движение за национальную автономию в Стране басков и в Каталонии («Трагическая неделя» в Барселоне в 1909 г. — прообраз будущей гражданской войны).
—10-е годы — первый этап эпохи, громко отозвавшийся в философском и эстетическом сознании нации. Никогда еще с XVI—XVII вв. художественная и философская мысль в Испании не достигала такой силы и остроты. Рубеж XIX—XX столетий исследователи называют вторым золотым веком испанской культуры.
— период кризиса рационалистической философии, основанной на диалектике Гегеля, эволюционизме Дарвина, позитивистской социологии Герберта Спенсера. Разрушалось представление о действительности умопостижимой, телеологичной, подчиненной разуму или божественному провидению. (Все крупные писатели эпохи, за исключением отчасти М. де Унамуно, — агностики или атеисты). Катастрофическая разочарованность, охватившая испанское общество, ярко описана Мигелем де Унамуно в эссе «Трагическое ощущение жизни у людей и народов» (1913).
Отталкивание от рационализма в философии укреплялось модой на Юма, Канта и Шопенгауэра. Чтение их трудов приводило определенные слои культурного испанского общества к выводу, что основа познания мира — индивидуальные человеческие ощущения, и поэтому единственно правомерным подходом к действительности представлялся крайний субъективизм. Характерный пример философской системы этого рода — «перспективизм» Х. Ортеги-и-Гасета, последовательно изложенный им в предисловии к «Медитациям о Дон Кихоте» (1914). Чтение С. Киркегора предлагало еще одну мировоззренческую перспективу — путь тотального сомнения.
В то же время существенную роль на рубеже веков сыграла и специфически испанская разновидность идеализма — философия «краузизма». Эта теория, разработанная испанским ученым Хулианом Сансом дель Рио еще в середине XIX в. на основе взглядов второстепенного немецкого философа-кантианца К. Х. Ф. Краузе, была призвана противостоять всесильной тогда в испанской науке католической схоластике. Стремясь положить начало обновлению испанской мысли, Санс дель Рио сознавал, что испанское общество не было готово воспринять передовые философские доктрины, в особенности материалистические. «Санса дель Рио привлек деистический и религиозный характер доктрины Краузе, делающий возможной ее пропаганду в Испании», — писал один из его учеников М. Д. Гомес Мольеда.
«гармоническом рационализме» — так назывался «краузизм» в Испании — основой сознания является «первичное я»: человек начинается с познания себя и обнаруживает, что состоит из тела и интеллекта. Тело — часть природы, интеллект — часть духа. Природа и дух сливаются в боге. Пороки и несовершенства человека, а следовательно, и человеческого общества, происходят от противоречий между телом и интеллектом, между природой и духом. Познав истинную гармоничность этих начал, человек сможет устранить эти противоречия и утвердить гармонию, которая является целью существования человечества. Краузистская этика строится именно на том, что в человеке должно победить рациональное начало. Только путем рационального познания себя и природы человек придет к постижению гармонии и к переустройству окружающей жизни.
Хотя краузисты заявляли, что их цель — лишь пропаганда научной теории, их программа была ориентирована и на практику, на разные аспекты общественного переустройства. Тактика краузистов состояла в подготовке кадров: они полагали, что, воспитав несколько поколений студентов, которые займут потом ключевую позицию в обществе, «краузизм» сумеет мирным путем, незаметно и безболезненно изменить Испанию. В области образования краузисты сделали очень много. Учеником Санса дель Рио, выдающимся испанским педагогом Франсиско Хинером де лос Риосом, был создан в 1876 г. Институт свободного образования — первое в Испании чисто светское учебное заведение. Воспитанниками этого института были активнейшие деятели культуры рубежа веков — Антонио Мачадо, Рамон Перес де Аяла, Америко Кастро, Сальвадор Мадариага и другие писатели.
—80-е годы XIX в. деятельность краузистов вызвала настоящий раскол в испанском обществе. Против них выступила мощная группа традиционалистов — неокатоликов. Маститый поэт-романтик Р. де Кампамор опубликовал в 1875 г. открытое письмо, в котором требовал судебного преследования тех, кто хочет «заменить правительство анархией, семью — свободной ассоциацией без божественных уз, религию — бесформенным пантеизмом, искусство — хаосом». Общественный раскол засвидетельствован литературой: в знаменитых романах Переса Гальдоса «Донья Перфекта» (1876) и «Семья Леона Роча» (1878) драматический конфликт вырастал из столкновения юноши, верящего в идеи Санса дель Рио и Хинера де лос Риоса, с «косной материей» испанского общества, в особенности провинциального.
Однако вера краузистов в постепенное достижение общественной гармонии дала трещину уже в 70—80-е годы. Молодежь 900-х годов, восприняв идеал свободного мышления, взбунтовалась против необоснованного оптимизма краузистов, трагически усомнилась в правомерности рационального подхода к человеку и истории. Они считали главным поиск «новых идей», исходящих из иных философских посылок («Ideas maternas», «материнских идей», как их называла одна из основных тогдашних литературных групп, вошедшая в историю под именем «поколения 1898 г.»). «Ideas maternas» — прежде всего определение трех «главных в жизни» понятий: истина, долг, цель существования. В круг «Ideas maternas» должны были войти и «способы защиты от двух видов страха» (П. Бароха) — страха безумия и страха смерти, двух наваждений интеллигента рубежа веков. Единственным спасением от этого, как представлялось испанским мыслителям, было художественное творчество. Однако кризис сциентистского рационализма распространился и на сферу искусства, привел к кризису реалистической изобразительности. Этим объясняется известная переориентация в литературе тех лет: роман утрачивает свое явно доминирующее положение, на передний план все заметнее выступают поэзия, драма, лирико-философская проза (эссеистика).
«Воля» (1902) и в некоторых книгах П. Барохи эта задача была отчасти выполнена. Современность вторгалась в литературу по-иному: заставляя писателей подвергнуть пересмотру все сложившиеся идейные и художественные ценности и открыть читателю этот субъективный, глубоко личный процесс. Господство в художественной прозе и драматургии тех лет абстрактного философско-эссеистического элемента придавало в глазах авторов (но не в глазах публики, особенно театральной) главный смысл их творчеству.
Общее убеждение испанских мыслителей рубежа веков сводилось к тому, что национальное возрождение может осуществиться лишь через духовное и идейное возрождение индивида. Поэтому философски мыслящие писатели кризисных десятилетий, как правило, ставили перед собой две цели: ближнюю (исследовать и по возможности разрешить кризис идей и веры у своего героя — носителя основных представлений эпохи) и дальнюю (тем самым способствовать решению крайне напряженной общенациональной проблемы). Главный герой — рупор авторской идеи — обычно занимает центральное место, подавляя второстепенных персонажей; сюжет, как правило, не представляет самостоятельного интереса, интрига не захватывает, любовная линия на втором плане (если только она обозначает эмоциональный путь решения основной проблемы героя); действие заменяется диалогами, произведение часто строится как философский диалог. В эпилоге или заключении читателю предлагаются выводы, часто напоминающие медицинский диагноз: состояние общества квалифицируется как болезнь, символически отраженная в болезни (обычно психической) главного героя.
Этот тип литературы сильно отличается от обычно реалистической. Отношение молодых испанских писателей рубежа веков к своим непосредственным предшественникам в литературе — критическим реалистам второй половины XIX в. — неоднозначно и диалектично. Существует в этот период и группа писателей, следующих за критическими реалистами. Это В. Бласко Ибаньес, Конча Эспина. Не отрицая талантливости некоторых их произведений (например, «Валенсианские рассказы», 1894, и «Хутор», 1898, Бласко Ибаньеса, достоверно, по-веристски воспроизводящие народный характер и народный быт; «Металл мертвых», 1920, Кончи Эспины, где вслед за «Жерминалем» Золя изображается голод, нищета горняцкого поселка, поднявшегося на забастовку), следует все же признать эпигонский характер их творчества. Это проявляется прежде всего в отсутствии широкого исторического ви́дения народной жизни и в подмене реалистической трезвости слащавой филантропической риторикой. Романы Бласко Ибаньеса, столь популярные за рубежом Испании благодаря экзотичности живописуемого ими быта, рядом с книгами Барохи, Валье-Инклана, Унамуно представлялись вчерашним днем литературы.
«... новое поколение писателей считает, что оно обязано Гальдосу всем самым глубоким и самым интимным в себе: оно родилось и выросло в интеллектуальной атмосфере, созданной этим романистом... Появился Гальдос, и впервые действительность начала существовать для испанцев... Гальдос одну за другой давал нам свои книги, до краев переполненные действительностью, новые поколения вслед за ним приближаются, углубляются, сливаются с этой действительностью».
«Глубинную, страстную, трепещущую жизнь Испании надо искать там где ее нашли Переда в «Сотилесе» или Бласко Ибаньес в «Хуторе», в примитивных и естественных характерах людей мира и земли». Молодые писатели принимали в современном им критическом реализме его непосредственное, отражающее начало. «Зеркало действительности», «гениальный портретист общества», называет Унамуно Гальдоса.
Это, однако, не исключало пересмотра и стремления к преобразованию реалистического метода вообще и метода Гальдоса как высшего воплощения реализма в испанской литературе. Такое стремление проявилось в романе Унамуно «Мир во время войны», в циклах исторических романов Валье-Инклана. Эти книги были бы невозможны без «Национальных эпизодов» Гальдоса, но одновременно писались как вызов Гальдосу. Молодые писатели продолжали начатое Гальдосом художественное изучение истории и опровергали его метод изучения, его стиль. Поначалу это был протест против чисто художественных недостатков прозы Гальдоса — растянутости, многословия и т. п. Отсутствие индивидуальности, запечатленной в стиле, — такова претензия к Гальдосу и ко всему испанскому реализму XIX в., выдвинутая и Унамуно, и Валье-Инкланом. Новые художественные течения начала века уже по-другому понимают творческую индивидуальность писателя, роль и место его личности в художественной структуре.
не психологии, но воображению, фантазии, духу, т. е. свободному, не подчиненному биологическим реакциям и давлению среды началу. Шел спор с натурализмом (влияние которого на испанскую литературу конца века было довольно сильным), с позитивизмом, с натуралистическими концепциями человека и общества.
Таким образом, очевидно, что на рубеже веков и в начале XX в. реализм в испанской литературе не может и не должен связываться с именами Бласко Ибаньеса или Кончи Эспины. Реализм существует не только как школа или течение, но как актуальная проблема творчества таких писателей, которых — при упрощенном подходе — было принято противопоставлять критическому реализму.