Введение
Десять дней 1917-го, потрясшие мир, положили начало глубочайшим историческим сдвигам. Вот уже более шести десятилетий они определяют судьбы человечества, преображая не только общественно-экономические формы, но и сознание, мироощущение людей, а с ними-облик искусства. Первый этап новой исторической эпохи — он же первый период в истории новейшей зарубежной литературы — завершается в 1945 году. Небольшой по времени отрезок — чуть более четверти века — оказался в политическом отношении чрезвычайно насыщенным и бурным: за могучей революционной волной следует спад, временная стабилизация капитализма нарушается сильнейшим экономическим кризисом 1929 года, вызвавшим новый подъем демократического движения, борьба Народного фронта против фашизма в 30-е годы, национально-революционная война в Испании, вторая мировая война, закончившаяся разгромом фашизма,— вот основные вехи этого периода. Быстрая смена исторической ситуации повлекла за собой резкие и глубокие перемены в литературном процессе.
Стремление освоить новый жизненный опыт и вызванные этим интенсивные поиски новых путей в искусстве, противоборство реализма и модернизма отличали творческую жизнь Европы первой половины нашего столетия. Поэтические искания той поры, безусловно, коренились в самой действительности и определялись ее характером.
Советские исследователи английской литературы Д. Г. Жантиева, В. В. Ивашева, Н. П. Михальская, неоднократно обращавшиеся к данному периоду (их внимание занимали в первую очередь судьбы романа), выделили в нем как ключевые десятилетия 20—30-е годы. «Эпоха между двумя мировыми войнами отчетливо делится на два периода —20-е и 30-е годы. И если в первое послевоенное десятилетие всколыхнулась волна декадентской литературы и новый стимул для своего развития получили модернистские течения, то 30-е годы стали периодом размежевания прогрессивных и реакционных сил в области культуры, периодом значительных достижений прогрессивной литературы, становления и развития марксистского литературоведения в Англии. Своеобразие каждого из этих двух десятилетий сказалось на творчестве всех английских писателей»1.
Теоретические и практические опыты английских поэтов последовательно отражают повышенный интерес к формальным построениям в 10—20-е годы и отход от формализма в 30—40-е. Эта эволюция, характерная для всего западного искусства, отчасти связана с переменой политического климата: социальные перемены повлекли за собой эстетические сдвиги, отчасти — со ставшей очевидной бесперспективностью формалистического эксперимента, кризисностью модернистского искусства.
В буржуазном литературоведении сильны представления о «поэтической революции» (так здесь именуют поворот в развитии английской поэзии 10—30-х годов), как о смелом техническом эксперименте прежде всего. Между тем структурные сдвиги были вызваны глубокими изменениями в самом содержании поэзии. Новые темы и идеи потребовали новых образных решений, нового художественного осмысления, нового поэтического языка.
Англо-американская критика, приписывая заслугу создания современной поэзии исключительно Э. Паунду и Т. С. Элиоту, сознательно замалчивает поэтов, остающихся «в мире человеческих измерений», т. е. на путях реализма, среди которых и Т. Гарди, и 3. Сассун, и Р. Грейвз, и Р. Олдингтон, и многие другие. Признание их заслуг нарушило бы концепцию, согласно которой подлинно современным может считаться лишь искусство модернистской ориентации. В угоду этой концепции искажаются многие явления поэтической жизни «бурных тридцатых» (забавами или заблуждениями юности объявляется деятельность «оксфордцев», стремившихся дать поэзии социальное, а подчас и политическое содержание, игнорируются достижения поэтов Народного фронта, выхолащивается социальное начало из поэзии Д. Томаса). Но, как справедливо заметил сам Элиот, «обновление поэзии, подобное тому, свидетелями которого мы стали в нашем столетии, не может быть целиком и полностью заслугой какой-то одной группы поэтов и уж тем более — какого-то одного поэта»2. Это начинают понимать и многие исследователи на Западе, пересматривающие ныне свое отношение к Гарди, Олдингтону, «окопным поэтам», «оксфордцам».
Как во всякую переходную литературную эпоху, сопровождающуюся сменой стилей, в 10—30-е годы особую остроту приобрели теоретические и профессионально-технические проблемы. Глубокий интерес к ним характеризует и поэтов Англии 3 помогли художникам приблизить поэзию к жизни.
В соответствии с марксистско-ленинской концепцией единства мирового исторического процесса английская поэзия рассматривается в свете общих закономерностей развития мировой литературы. Знакомство с поэзией Англии этого периода немало прибавит к представлению о состоянии поэзии на Западе в целом, ибо несомненно типологическое сходство и даже «генетическое родство» некоторых явлений (имажизм — унанимизм, «поэзия траншей» — экспрессионизм, творчество Элиота— Валери, Иетса — Рильке). Отмечая типологическую общность отдельных явлений в поэзии Англии и стран одного с ней региона, не следует забывать и о том, что прежде всего ход национальной истории, национальные поэтические традиции определили своеобразие ее развития в первой половине нашего столетия.
1 Михальская Н. П. Пути развития английского романа 1920— 1930-х годов. М., 1966, с. 136.
2 Писатели США о литературе. Сборник статей. М., 1974, с. 179.
«Эстетические искания поэтов Англии, 1910—1930-е годы» (Кишинев, 1979).