Глава XXVIII.
ТЕОДОР ДРАЙЗЕР: ТЯЖЕЛАЯ ПОСТУПЬ ПРАВДОИСКАТЕЛЯ
Первые ступени: «газетные дни». — «Сестра Керри»: две жизни, две судьбы. — «Трилогия желания»: блеск и нищета Каупервуда. — «Американская трагедия»: преступление и наказание Клайда Гриффитса. — Послекризисные годы: «логика жизни».
Я думаю, что жизнь познается из книг и произведений искусства, быть может, еще в большей мере, чем из самой жизни. Искусство —это нектар души, собранный в трудах и муках.
Т. Драйзер
Драйзер — одна из ключевых фигур американской литературы. Он, в сущности, открыл ее новый этап — XX век.
Это обстоятельство отметил Синклер Льюис, первый американец — лауреат Нобелевской премии по литературе. В своей Нобелевской речи (1930), запальчиво и метко озаглавленной «Страх американцев перед литературой», характеризуя своих собратьев по перу, достойных, по его мнению, этой престижнейшей награды, С. Льюис назвал первым имя Драйзера, с которым состоял в личной ссоре. Драйзер, по его словам, был «первооткрывателем», поборником «смелого и страстного» изображения жизни, освободившим литературу от «викторианской» и «хоуэллсианской» робости и претенциозности, художником, в нелегкой борьбе пробивавшим дорогу тем реалистам, которые осмелились запечатлеть действительность нелицеприятно, без оглядки на разного рода табу и правила «хорошего тона». С этой, по сути, принципиальной оценкой позднее согласились в своих высказывания Шервуд Андерсон, Уильям Фолкнер, Эрнест Хемингуэй, Роберт Пени Уоррен и др. Еще в статье «Драйзер» (1916), написанной в пору резких нападок на автора «Сестры Керри», Шервуд Андерсон писал: «Тяжка, тяжка поступь Теодора. И как просто было бы разбирать по косточкам некоторые его книги, посмеяться над тяжеловесностью его прозы. Но тяжелая поступь Теодора, его тяжелая неуклюжая поступь проторила нам тропу. Он идет ей по пустыне лжи, он прокладывает нам тропу. И тропа эта скоро станет улицей».
Столь значимая роль Драйзера определилась несколькими факторами. Писатель, тяготевший к эпическому размаху, запечатлевал самую нелицеприятную правду жизни. В его творчестве отчетливо выражено автобиографическое начало. Он был бесстрашен, способен, по словам критика Матиссена, «идти поперек толпы». Драйзер работал в самых разных жанрах: как романист, новеллист, драматург, критик, очеркист, мемуарист. Значительный пласт в его наследии — книги документально-публицистического характера. Он был неподкупно предан правде, отвергал лживые стереотипы и шаблоны. Известный критик Генри Менкен, один из первых глубоких интерпретаторов Драйзера, подчеркивал, что тот оставил «прочный и прекрасный след в национальной словесности. Американская литература до и после его времени отличается так же, как биология до и после Дарвина».
Первые ступени: «газетные дни»
В биографии Драйзера выделяются важные обстоятельства, во многом дающие ключ к пониманию его писательской индивидуальности. В отличие от большинства собратьев по перу, таких, как Купер и Готорн, Лонгфелло и Генри Джеймс, Марк Твен и Хоуэллс, имевших прочные американские корни, Драйзер принадлежал к новоприбывшим иммигрантам. На долю его семьи выпали тяжелые испытания, прежде чем она сумела влиться в американское общество.
Суровое детство. Драйзер (Theodore Dreiser, 1S71 — 1345) родился в городе Тере Хот (штат Индиана). Его отец, Джон Пол Драйзер, ткач по профессии, приехал в США из Германии до Гражданской войны. Он женился на 16-летней Саре Шенеб, чешке по происхождению. Первые шаги в Америке не были обнадеживающими: коммерческие начинания Джона Драйзера потерпели неудачу. Позднее, размышляя об этом, будущий писатель пришел к выводу, столь существенному для его миропонимания: в отцовских бедах повинны не случайность, не печальное стечение обстоятельств. Решающим оказался все-таки недостаток воли, ума, энергии. А именно эти качества — гаранты удачи. Неуспех озлобил Джона Драйзера, его характер портился, становясь более жестким и авторитарным. Раздражение постоянно вымещалось на детях. Семья быта многодетной — десять сыновей и дочерей. В таких условиях редкостное терпение, самопожертвование и добросердечие проявляла мать. И это навсегда врезалось в память писателя, образ матери живет в его книгах.
Вот одно из свидетельств Драйзера: «Я припоминаю, как однажды жарким днем играл на полу в передней, бегая вокруг материнских колен. Я всегда был маменькиным сыночком и держался за ее юбку, пока мне это было дозволено, т. е. до семи-восьми лет. Помнится, как она сидит в белом халате, а ее туфли поношены. Во время игры я подбежал к ней и начал гладить ее туфли. И теперь слышится ее голос: "Видишь туфли своей мамочки? Разве тебе не жаль, что ей приходится носить такие? Посмотри, какая здесь дыра"».
С ранних лет Драйзер познал и голод, и унижение нищеты. Дети подрастали, принося в семью новые проблемы; сыновья стали отбиваться от рук. Судьба одного из них, Пола, была показательна: он попал в тюрьму за подлог, но, выйдя на свободу, преуспел, стал известным актером-песенником, под именем Пол Дрессер. Он помог своей бедствующей семье, перевез ее в город Эвансвил и дал ей пристанище у своей подружки, которая преуспевала, ибо была владелицей публичного дома. «Удача» Пола была одной из примет американского образа жизни.
Однако дела семьи продолжали ухудшаться. Совсем тяжело было зимой, когда постоянное недоедание усугублялось холодом. Позднее, уже став знаменитым писателем, Драйзер продолжал испытывать привычную тревогу с приближением зимнего времени. Впечатления детства неизменно значимы для художественной натуры. Пронзительное сострадание горестям бедняков станет важнейшей основой творчества Драйзера.
С ранних лет Драйзеру приходилось менять профессии, а точнее, зарабатывать на жизнь неквалифицированным монотонным трудом. Он был, например, сторожем лавки скобяных изделий в Чикаго. Но еще в школе его наставница Милдред Филдинг с удивительной проницательностью разглядела в этом угловатом, физически слабом, мечтательном подростке нечто совершенно незаурядное. Она побудила его в 1889 г. поступить в Индианский университет, где он проучился всего семестр. На большее просто не хватило средств.
Чикаго. Несостоявшийся студент Драйзер окунулся в жизнь Чикаго, этого стремительно растущего промышленного центра, которому суждено было стать местом действия ряда его романов. В книге «Заря» Драйзер был явно им вдохновлен: «Да здравствует Чикаго! Первый из сыновей Нового Света! Необычайный как иллюзия надежды на счастье...» Но в этом городе Драйзеру открылась не только романтика движения и роста, но и жестокость и эгоизм.
В Чикаго произошли события, потрясшие Америку, — Хеймаркетский бунт и Пуллмановская забастовка. Здесь проложили дорогу к сказочному богатству американские олигархи, выросли рабочие и реформистские лидеры.
Чикаго, знаменитый музеями и картинными галереями, был и одним из важнейших литературных центров страны: в нем сформировалась «чикагская школа» писателей, как правило тяготевших к суровой реалистической манере. Помимо Драйзера к «чикагской школе» причисляют Хамлина Гарленда, Шервуда Андерсона, Джеймса Фаррела, Лорейн Хенсберри, Сола Беллоу, Стадса Таркела и др.
Именно в Чикаго в 1910-е годы начался бурный взлет поэзии — «поэтический ренессанс».
«Газетные дни». В большую литературу Драйзер пришел поздно: первый роман опубликовал в тридцать лет. Но к этому времени он уже имел за плечами опыт литературной работы. Он стал писателем, пройдя, как и многие его коллеги-соотечественники, «американский» путь, — отдав целое десятилетие журналистско-репортерской работе.
Драйзер работал репортером в разных газетах, примерно раз а два года переезжая на новое место. Сначала в Чикаго, потом в Сент-Луис, Толидо, Кливленд, Питсбург, Нью-Йорк. Его специализацией были скандалы и криминальная хроника. Драйзеровские репортажи были посвящены быту ночлежек, самоубийствам, ночной жизни увеселительных заведений, судам нал преступниками, тяжелому труду горняков. Наблюдая, как пресса выполняет заказы всесильных магнатов, он убеждался в том, что жизнь организована отнюдь не в духе замысла Божьего. В ней много зла и несправедливости. Особенно угнетал Драйзера унизительный контраст богатства и нищеты; его сочувствие жертвам социальной несправедливости определялось личным жизненным опытом. Конечно, газетная поденщина поглощала время и энергию. Будучи временно безработным, Драйзер начал сотрудничать в ряде нью-йоркских журналов, где писал под псевдонимами. Эту пору жизни он позднее описал в книге «Газетные дни» (1931): «Я пошел работать в газеты, и с этого времени началось мое настоящее столкновение с жизнью — с убийствами, подлогами, насилиями, гомосексуалистами, взяточниками, коррупцией, надувательством и лжесвидетельством в любых формах, какие только можно вообразить».
Все это в корне расходилось с пресными сочинениями адептов «традиции благопристойности», с двуличной моралью религиозных ханжей и критикой пуританского толка, с которой Драйзеру предстояло вступить в конфронтацию.
Литературные и философские пристрастия. «Газетные дни» стали для Драйзера литературной шкодой, порой исканий, обогащения знаний. Как и многие писатели, Драйзер компенсировал отсутствие университетского образования целенаправленным самообразованием, и прежде всего чтением. В этом плане он был похож на Джека Лондона. Круг любимых авторов Драйзера дает ключ к пониманию его собственных художественных позиций.
В числе тех, кого Драйзер читал с увлечением, был Бальзак, с его масштабностью, безошибочным социальным зрением, пониманием власти денег, изображением человеческих страстей, направленных на обретение богатства и счастья. Есть что-то бальзаковское в драйзеровской масштабности, в неотшлифованности стиля, богатейшей характерологии героев, включенных в социальный контекст. Притягивали Драйзера и художники-натуралисты, рискнувшие обнажить темные стороны жизни, особенно интересовало его творчество Золя.
Близки были Драйзеру русские классики, авторитет которых на Западе и в Америке стремительно возрастал. Это прежде всего Достоевский, опыт которого дал себя знать в «Американской трагедии». Но кумиром Драйзера был Толстой. Автор романа «Анна Каренина» остался для Драйзера вдохновляющим примером правдоискателя.
В драйзеровском круге чтения заметную роль играли философские труды. Среди своих коллег Драйзер всегда выделялся склонностью к метафизическим конструкциям, широким обобщениям, желанием рассматривать конкретные факты, индивидуальные человеческие судьбы в контексте законов, управляющих мирозданием. Наверное, в этом проявлялась его немецкая «закваска».
Драйзер заинтересованно штудировал труды Т. Г. Хаксли, а также Шопенгауэра, которые придали его мировоззрению пессимистическую окраску. Актуальны были для него идеи Спенсера, его социальный дарвинизм, перенесение теории борьбы за существование из мира живой природы в сферу человеческих отношений. Американское общество с его культом индивидуализма, принципом конкуренции гармонировало с духом спенсериаиства. Наконец, Драйзеру, как и Лондону, импонировали идеи Ницше. Именно такие герои, как ницшеанский «сверхчеловек», могли побеждать в бескомпромиссной жизненной борьбе. Подобная концепция присутствует во многих произведениях Драйзера; особенно ясно она воплотилась в фигуре Каупервуда из «Трилогии желания». Впрочем, Спенсер вселял в Драйзера пессимистические настроения, колебал веру во всесилие энергичной смелой личности: ведь индивид был, по Спенсеру, лишь «химической частицей в вихре неведомых сил». Подобная мысль слышна в философских размышлениях писателя на страницах его романов. Признание этого факта, по словам Драйзера, «омрачало его разум».
Позднее Драйзер отдал дань восхищения 3. Фрейду. Фрейдистские мотивы также находили отражение в романах Драйзера, в частности в «Гении». Это была одна из причин особого негодования пуритански настроеных критиков, литературных ханжей, обрушивших на писателя обвинения в безнравственности.
«Сестра Керри»: две жизни, две судьбы
Вхождение в большую литературу 30-летнего Драйзера ознаменовал его роман «Сестра Керри» (1900). В основе его лежал автобиографический материал — история старшей сестры писателя Эммы. Рукопись долго не могла найти издателя. Драйзеру помог Фрэнк Норрис.
Сегодня очевидно, что этот роман — не только веха в писательской карьере Драйзера. Он стал одной из точек отсчета в истории литературы США: роман фактически открыл американский реализм XX в.
История молодой женщины. В романе несколько интересно выписанных персонажей. Судьбы главных героев Керри Мибер и Герствуда развернуты контрастно: восхождение молодой женщины и падение ее возлюбленного. В их жизненных дорогах нашли своеобразное отражение глубинные закономерности американской действительности.
Литература XIX в. дала ряд классических романов, запечатлевших историю молодого человека (Стендаль, Бальзак, Флобер, Мопассан, Диккенс и др.). «Сестра Керри» — роман социально-психологический, в центре его — история молодой женщины: история о том, как скромная провинциалка, приехав в большой город, пробивается к богатству и успеху, и о неизбежности нравственных потерь на этом пути.
Вот как описана Керри в начале романа: «Когда Каролина Мибер садилась н поезд, уходивший днем в Чикаго, все ее имущество заключалось в маленьком сундучке, чемодане из поддельной крокодиловой кожи, коробочке с завтраком и желтом кожаном кошельке, где лежали железнодорожный билет, клочок бумаги с адресом сестры... и четыре доллара». Керри миловидна, смышлена, игрива, но застенчива, преисполнена иллюзий, свойственных молодости. «Основной чертой ее характера был эгоизм», — добавляет писатель. Позднее это многое объяснит в поступках Керри. Ей 18 лет, она впервые покидает родной кров и едет в Чикаго.
В сюжетной линии Керри высвечивается несколько судьбоносных для нее моментов.
Первый этап — встреча с разбитным коммивояжером Друэ по дороге в Чикаго. Затем пребывание у ее сестры Минни, в семье Гансонов, простых тружеников, знакомых с нуждой. Поиски работы, долгие и безрезультатные, пока Керри не удастся получить место работницы на обувной фабрике. Эта пора описана в главе VI, красноречиво озаглавленной «Машина и девушка». Керри обречена на изнурительный и однообразый труд. Заметно блекнет ее свежесть, а болезнь, в конце концов, побуждает ее оставить фабрику. Наступает зима, героиня оказывается без средств к существованию.
В этот момент и происходит новая случайная встреча с Друэ. В трудной для девушки ситуации коммивояжер материально поддерживает Керри, делает ей подарки. Керри становится его любовницей.
Подобный поворот сюжета был достаточно смелым с точки зрения общественной морали и литературных нравов того времени.
«продается» Друэ. Она неравнодушна к нему, мечтает о законном браке, семейной жизни. А Друэ медлит со своими обещаниями.
История Герствуда. Следующая веха в истории Керри — встреча с Герствудом, управляющим бара, человеком импозантным, но немолодым. Он старше Керри на 20 лет. Основательностью, уверенностью в себе он резко контрастирует с легкомысленным Друэ. Отношения Герствуда с женой на грани развода, дети уже взрослые, его чувство к Керри, молодой, привлекательной, наделенной артистическими способностями, психологически объяснимо. Герствуд олицетворяет тот мир, к которому тянется Керри. Увлеченный молодой женщиной, Герствуд похищает деньги из кассы бара и бежит с ней в Канаду, потом они обосновываются в Нью-Йорке.
Принципиально важны нью-йоркские главы романа. Большой город словно испытывает чувства героев на прочность. Керри везет, она идет вверх, Герствуд, напротив, скользит вниз. Эти процессы проходят параллельно друг другу. В поисках работы Герствуд терпит одну неудачу за другой. Это его деморализует, он теряет внутренний стержень. В отчаянии Герствуд нанимается штрейкбрехером во время забастовки водителей трамвая и получает ранение осколками стекла разбитой кабины. Это окончательно ломает его, он кончает жизнь самоубийством, отравившись газом в жалкой ночлежке, где находит последнее пристанище.
К этому времени Керри уже давно бросила Герстауда. Он нужен был ей лишь тогда, когда олицетворял успех. В роли неудачника он ею безжалостно отринут.
Однако судьбу героини тоже нельзя назвать счастливой. Некоторое время, обладающая весьма заурядными способностями, Керри выступает на вторых ролях, в кордебалете. Ее судьбу круто меняет случай. Однажды ее миловидное личико попадает в популярную газету. На него обращают внимание. Керри получает предложение, роли, ангажементы, а с ними приходят популярность и деньги. Но подобный успех не приносит ей морального удовлетворения. Она чувствует, что ее роли, импонирующие массовым вкусам, далеки от серьезного искусства. Керри тоже не достигла счастья, ибо не познала радости истинного творчества. Отсюда ее одиночество.
Поэтика романа. В романе проявилась важнейшая особенность художественной методологии Драйзера: он включает судьбы своих героев в широкий философский контекст, что подчеркивают двусоставные заголовки глав романа: «Притягательная сила магнита. Во власти стихий»; «Чем грозит нищета. Гранит и бронза»; «Мечты утрачены. Действительность глумится»; «Путь побежденных. Эолова арфа» и др.
А вот пример прямого авторского голоса, комментария к финальной сцене, когда Керри сидит одна в качалке: «О Керри, Керри! О слепые желания человеческого сердца! Вперед, вперед! — твердит оно, стремясь туда, куда ведет его красота. Звякнет ли бубенчик одинокой овцы на тихом пастбище, сверкнет ли красотой сельский уголок, обдаст ли душевным теплом мимолетный взгляд, — сердце чувствует, отвечает, летит навстречу... В своей качалке у окна ты будешь мечтать о тихом счастье, какого тебе никогда не изведать».
«Дженни Герхардт». Образ Керри Мибер — художественное открытие Драйзера, яркое звено в той галерее женских образов, которые вышли из-под пера писателя. Драйзер проявил себя как тонкий знаток женской психологии и во втором романе — «Дженни Герхардт» (1911). Если Керри Мибер, безусловно, несет черты «карьерной женщины», то героиня второго романа — воплощение доброты, обаяния, жертвенности.
Эта прекрасная женщина из народа так и не нашла своего счастья. Ее горестная судьба вызывала сочувствие не одного поколения читателей.
И в этом романе присутствует контраст богатства и бедности, мотив социального неравенства.
Дженни Герхардт родилась в многодетной семье стеклодува немецкого происхождения. Ее удел — нужда и тяжелый труд. Дважды судьба жестоко отворачивается от Дженни. В нес влюбляется сенатор Брендер, но еще до рождения их дочери Весты он неожиданно умирает. Ее новый возлюбленный — богач Лестер Кейн. Как и Брендер, Лестер покорен ее природным обаянием. Дженни вступает с ним и связь, чтобы помочь семье. Но их счастье невозможно. Под давлением родственников, а главное, исходя из денежного расчета, Лестер Кейн, любя Дженни, трусливо отказывается от брака с ней и женится на девушке своего круга. Даже на похоронах Лестера Джейн чувствует свою униженность. Горечью окрашены слова романиста: «Так было всегда. Всю жизнь богатство и сила, в нем (Лестере Кейне) воплощенная, оттесняли ее (Дженни), не пускали дальше определенной черты... С самого детства армия богатых триумфальным маршем шествовала мимо нее. Что же ей оставалось теперь, кроме как с тоской глядеть им вслед».
«Трилогия желания»: блеск и нищета Каупервуда
В начале 1910-х годов Драйзер приступает к реализации одного из своих главных творческих замыслов — к созданию широкого эпического полотна, которое он назвал «Трилогия желания». Она состояла из трех романов: «Финансист» (1912), «Титан» (1914) и «Стоик» (1947). Последний не был завершен и увидел свет уже после кончины Драйзера. Перед нами социально-историческая панорама, произведение о пути Америки, существенные черты которой во многом олицетворял главный герой трилогии. Драйзер стремился реализовать мечту многих писателей США — создать «великий американский роман», произведение эпической масштабности, общенациональной значимости. Однако неправомерно видеть в трилогии лишь социальный пафос. Слово «желание» (Desire), вынесенное в заголовок, многозначно. Трилогия рассказывает о силе человеческих страстей, которые движут людьми.
и влияния. Непосредственным прототипом Фрэнка Каупервуда был чикагский магнат Чарльз Йеркс. Первые две части трилогии изобилуют многочисленными, порой даже избыточными, деталями и подробностями, относящимися к финансово-промышленной сфере. Стремясь к достоверности повествования, Драйзер специально изучал финансовое дело и, по свидетельству друзей, мог бы успешно работать в банке.
«Финансист» и «Титан». Центральный герой Фрэнк Каупервуд — также одно из главных художественных открытий Драйзера, личность незаурядная, сильная. С детских лет он демонстрирует качества лидера, деловую хватку. Подростком он совершает первую финансовую операцию, купив по дешевке, а затем перепродав ящик мыла. Высшую ценность Фрэнк видит в деньгах, во всемогущем долларе, который дает власть, положение в обществе, гарантирует жизненный успех.
Драйзер интерпретирует события как художник, социолог и философ. Одна из ключевых, символических сцен первой части: юный Каупервуд в течение нескольких дней наблюдает в аквариуме схватку между омаром и каракатицей, которую омар медленно пожирает. Это зрелище — наглядная иллюстрация теории Спенсера: жизнь — борьба за существование, в ней берет верх сильнейший. Этот вывод — основа жизненной философии Каупервуда.
Таким сильным и уверенным в себе хищником он и становится. Показывая восхождение своего героя, Драйзер называет его одним из «первых дерзких спекулянтов».
средствами: обманывает кредиторов, наживается на аферах, проворачивает сомнительные махинации. Каупервуд быстро становится одним из влиятельнейших лиц Филадельфии, а потому слишком опасным для конкурирующей финансовой мафии, местных олигархов. Для них он соперник, которого необходимо устранить. Волчьи законы бизнеса везде неприглядны. Враги Кауперлуда, крупные воротилы, сплачиваются, накапливают против него компромат, организуют судебный процесс и отправляют его за решетку. Там он отбывает небольшой срок, проявляя поразительную жизнестойкость. Выйдя на свободу, Каулервуд оставляет негостеприимную Филадельфию и переезжает п Чикаго — стремительно растущий, мощный индустриальный гигант на Среднем Западе.
В Чикаго — тот же мир деловых интересов, только из области финансов — Каупервуд переходит в промышленную сферу. И в Чикаго заправляет мафия миллионеров, не только владеющая экономическими рычагами, но и подчиняющая себе городское самоуправление. С ними и вступает в схватку Каупервуд, задумав строительство трамвайной сети. Даже его жена Эйлин Батлер сетует: «Ты рад бы сожрать весь мир, если бы у тебя хватило сил».
Правда, и в Чикаго враги Каупервуда, используя муниципальные выборы, наносят ему контрудар.
Каупервуд обрисован Драйзером многосторонне. В его облике выделяются дна плана: деловой и личный. Как бизнесмен он расчетлив, смел, дальновиден и целеустремлен. В своих махинациях он нередко выходит за рамки закона, как бы подтверждая, что нет предела жажде обогащения.
дочерью банкира, красивой, уверенной в себе блондинкой. Внешне они образуют удачный союз двух амбициозных и расчетливых личностей.
Но, сохраняя супружеский декорум, Каупервуд заводит любовниц, снимает квартиры для свиданий, одаривает своих пассий деньгами. Однако было бы упрощением полагать, что Клупернуд покупает женщин. Герой трилогии, безусловно, обладает мужским магнетизмом, излучает силу и удачливость, что так импонирует женщинам.
Каково же отношение Драйзера к своему герою в первых частях трилогии? Некоторое время в нашем литературоведении существовала упрошенная точка зрения, согласно которой романист разоблачает Каупервуда. На самом деле отношение писателя к герою далеко не однозначно. Драйзер явно не одобряет жестокости и хищничества Каупервуда, но он видит в нем сильную личность, которая может вызвать уважение.
Над последней частью трилогии «Стоик», оставшейся незавершенной, Драйзер работал в конце своей жизни. Это роман о финале Каупервуда. Перед нами постаревший, усталый герой, у которого новый роман — с Беренис. Однако в его отношении к людям — все те же цинизм и хищничество.
«Американская трагедия»: преступление и наказание Клайда Гриффитса
— его первая посленоенная публицистическая книга «Бей, барабан» (1920). Эволюция Драйзера, художника и мыслителя, заметна и в публицистическом сборнике «Двенадцать мужчин» (1919). Его герои — люди, не нашедшие места под солнцем, не сумевшие достойно реализовать себя в обществе.
Замысел и документальная основа. Главным делом Драйзера в первой половине 1920-х годов стала работа над новым романом. В творчестве многих художников мы находим произведение вершинное, в которое вложено максимум душевных творческих сил и в котором с наибольшей полнотой выражены жизненная философия художника, его эстетическое кредо. Конечно, у критиков, да и у читателя могут быть разные мнения о том, какая книга у писателя главная. «Американская трагедия» (1925) — пик творчества Драйзера, это единодушно признают все, включая враждебных писателю критиков. В романе отразился жизненный и художественный опыт Драйзера.
«Американская трагедия» — один из самых удачных опытов создания «великого американского романа», В период работы над книгой в 1923 г. в интервью газете «Нью-Йорк Тайме» Драйзер говорил о возможностях, заключенных в масштабной эпической форме. В качестве примера он называл «Идиота» и «Братьев Карамазовых» Достоевского, «Анну Каренину» Толстого. «Им нужны были дыхание, размах, — отмечал Драйзер. — Они озаботились созданием максимально насыщенной картины. Малые формы современной литературы не в состоянии заменить масштабных фресок литературы прошлого».
«Американская трагедия», как и другие романы Драйзера, — произведение с отчетливо выраженной документальной основой. По свидетельству жены Драйзера Элен, автора известной книги «Моя жизнь с Драйзером», писатель, обдумывая роман, изучил полтора десятка судебных процессов.
«отчаянная погоня за деньгами». Свой выбор Драйзер остановил на истории Честера Джиллета, случившейся в 1906 г, Джиллет убил свою возлюбленную Грейс Браун, «мешавшую» ему. Состоялся громкий судебный процесс, отчеты о котором занимали газетные полосы. Драйзер тщательно проштудировал все материалы этого уголовного дела. Имевшиеся документы он подвергал беллетризации, изменяя некоторые важные детали, факты, психологический и эмоциональный аспект описываемых событий, равно как и характеристики центральных персонажей.
«Вечная тема» преступления и наказании приобрела под пером Драйзера специфически американское звучание. На это указывает ставший афористическим заголовок романа. «Средний молодой американец с типично американским взглядом на жизнь» — так аттестует романист своего героя.
Особенности композиции и сюжета. «Американская трагедия», безусловно, наиболее четко выстроенный, композиционно продуманный роман Драйзера. Все действия, все сцены группируются вокруг сюжетной линии Клайда Гриффитса. Его судьба прослежена от юности до страшного финала. Другие персонажи, при всей их самостоятельной значимости, в конце концов, подчинены раскрытию характера Клайда и его психологической эволюции.
Каждая подробность, сцена добавляют важные штрихи к характеристике героя. В романе есть ключевой образ — подросток Клайд, зажатый «высокими зданиями, стенами коммерческого сердца одного американского города». Это высокие стены мира, равнодушные к судьбе одинокого человека.
— это отчетливо очерченные этапы недолгого жизненного пути героя.
Сын бродячих проповедников Клайд Гриффитс с детства познает, как унизительна бедность. С ранних лет он стремится вырваться из своего унылого мирка, начинает самостоятельный путь: сначала помощником продавца содовой аоды в аптеке, потом рассыльным и отеле. Эта работа пробуждает в нем зависть к богатым и привычку охотиться за чаевыми. Подружившись с далеко не бедными сверстниками, чувственный от природы Клайд приобщается к «сладкой жизни». Во время одной из автомобильных прогулок Клайд сбивает девочку, и та умирает. Чтобы избежать ареста, Клайд покидает Канзас-сити. Поворотным моментом в его судьбе становиться встреча с дядей, Сэмюэлом Гриффитсом, владельцем фабрики по производству воротничков в городе Ликурге.
Поначалу Клайд работает в подвальном цехе. Наконец дядя все же решает дать шанс племяннику показать себя: тот получает должность учетчика в конторе. Но работающий в женском коллективе Клайд предупрежден: надо соблюдать приличия в отношениях с работницами. В доме дяди Клайд знакомится с двумя девушками. Бертиной Крэнсток и Cондрой Финчли, звездами местного бомонда. Сондра производит на Клайда сильное впечатление. Она олицетворяет в его глазах неотвратимо влекущий героя мир материального преуспевания.
и отдается ему. Это происходит тогда, когда Клайд встречается с Сондрой Финчли и входит в круг местной «золотой молодежи». Сондра и Клайд увлечены друг другом. Перед Клайдом открывается радужная перспектива: Сондра — наследница солидного состояния.
Драйзер ставит героя перед нелегким выбором: жениться на Роберте Олден, которая ждет от него ребенка, значит обречь себя на унылое существование мелкого служащего; брак с Сондрой сулит приобщение к миру богатства, жизненный успех. Но реализация этой американской мечты может быть достигнута только через устрашение Роберты. Исподволь у героя зреет мысль о преступлении.
усвоение Драйзером художественного опыта Достоевского.
Клайд задумал утопить Роберту. Но он не решается сам столкнуть ее в воду; лодка переворачивается случайно. Вина героя в том, что он не помогает Роберте, которая не умеет плавать.
В заключительной, третьей части романа перед читателями история судебного процесса над Клайдом. Здесь герой уже вызывает сострадание, ибо судебная машина безжалостно размалывает его. Драйзер обнажает подноготную того, что именуется «торжеством справедливости». Следователь Хейт ведет дело таким образом, чтобы помочь судье Мейсону сделать процесс громким, показательным, что обеспечит ему переизбрание на ближайших выборах. Мейсон откровенно стремится представить Клайда закоренелым преступником, а себя — поборником интересов простых людей. Все обвинения строятся на косвенных уликах. Обстоятельства же, явно смягчающие вину Клайда (ибо убийство не было преднамеренным), не принимаются во внимание. Не в полной мерсе используют возможности защиты адвокаты Джефсон и Белнеп. Присяжные, психологически обработанные судьей, выносят Клайду вердикт: виновен, Его приговаривают к электрическому стулу.
Писателей всегда волновало психологическое состояние человека, ожидающего казнь. Показал это и Драйзер: в главе, воссоздающей обстановку в «доме смерти», описано состояние смертников. Только один человек — юрист Николсон — проявляет к Клайду сочувствие, старается подбодрить. До конца борется за жизнь сына и мать Клайда.
Двусмысленна роль священника Макгиллана. С одной стороны, он желает облегчить участь Клайда, укрепить в нем веру и загробную жизнь. Но с другой стороны, на решающем судьбу Клайда свидании с губернатором не высказывает своих сомнений в вине юноши, А это могло бы спасти Клайду жизнь.
«рамку». Он открывается сценой летнего вечера, размеренной жизни торгового американского города. Аналогичной сценой: летний вечер, сумерки, торговый центр Сан-Франциско — «Американская трагедия» и завершается. Смысл этих сцен в том, что в мире ничего не изменилось, жизнь продолжается.
В послевоенные годы Драйзер трудится над завершением «Трилогии желания», над уже рассмотренным выше романом «Стоик», который выходит посмертно, как и другой роман, «Оплот» (1946), построенный как художественная хроника трех поколений квакерской семьи Барнсов.
Глава семьи Солон Барнс, банковский служащий, честный человек, озабочен тем, чтобы воспитать детей в духе своих моральных установок — принципов альтруизма и скромности. Но надеждам Соломона не суждено сбыться. Семья неумолимо разрушается. Сын Соломона Барнса Стюарт вырастает вором и насильником, попадает в тюрьму, где накладывает на себя руки. Бежит из дома младшая дочь Этта. Два других сына женятся по расчету, желаяй поживится богатством своих супруг Разочарование охватывает и самого Барнса. Он чувствует, что жажда денег словно разлита в воздухе, а философия стяжательства, вселронизывающий беспощадный эгоизм оборачиваются злом.
В июле 1945 г., незадолго до смерти, Драйзер заявляет о вступлении в коммунистическую партию, причем этот шаг он называет выражением «логики жизни». Одним из факторов, определивших это решение, был вклад коммунистов в победу над фашизмом. В коммунизме Драйзер видел не политическую систему, основанную на подавлении, а скорее некое гуманное учение, реализующее принцип социальной справедливости и искореняющее бедность и нищету. Одновременно Драйзер вступает в епископальную церковь.
Драйзер в России. социально критический пафос по отношению к американской системе — все это обусловило особую благосклонность к нему наших критиков, что вело, особенно в годы «холодной войны», к известному «выпрямлению» Драйзера в угоду политической конъюнктуре.
В дальнейшем наметился более глубокий, объективный подход к наследию автора «Американской трагедии». Публикации из архива писателя, анализ его эссеистики, позволяют сегодня представить путь писателя во всей его сложности, равно как и своеобразие философских, религиозных основ его творчества.
Литература
Художественные тексты
Драйзер Т. Собрание сочинений : в 12 т. /Т. Драйзер. — М., 1993.
— М., 1988.
Драйзер Т. Социальная сила, преобразующая мир/Т. Драйзер ; вступ. ст. и публ. Б. А. Гиленсоиа // Иностранная литература. — 1971. — № S.
Критика. Учебные пособия.
Батурин С. С. Драйзер / С. С. Батурин. - М-, I97U - (Серия «ЖЗЛ»).
Вольская И. С. «Дикий капитализм» в книгах Драйзера. — М., 1997.
Мендельсон М. О. «Американская трагедия» Теодора Драйзера / М. О. Мендельсон. — М., 1971.
Теодор Драйзер : библиогр. указ. / сост. Б. М. Парчевская. - М., 1976
Уоррен Р. П. Данъ Теодору Драйзеру/Р. П. Уоррен. - М., 1988.
Уоррен Р. П. Как работает поэт. Статьи. Интервью / Р. П. Уоррен, М., 1988.