Г. Уэллс на пути к фантастическим романам
Имя Уэллса обычно соседствует рядом с именем его старшего современника Шоу. Уэллс соперничал с ним в славе; его, как и Шоу, называли просто по инициалам — Г. Д. (Герберт Джордж). Он не только был писателем, автором прославленных романов, но и общественным деятелем, ученым, социальным реформатором. К его мнению прислушивались многие политические лидеры. Уэллса-литератора отличала счастливая творческая универсальность, он трудился едва ли не во всех жанрах — от романного и новеллистического до киносценариев и научных трактатов. Он являл собой тип писателя-просветителя, исходившего из признания воспитывающей функции литературы. Он писал:
«... Сильнее всех тот художник, который умело в живых образах и картинах передает полезные мысли, могущие способствовать движению его современников вперед, словом, художник, участвующий в общем движении человечества ко благу».
Это объясняет отчетливо выраженное публицистическое, дидактическое начало в его творчестве. Подобно таким своим современникам, как Б. Брехт, Ж. П. Сартр, Б. Шоу, Э. Синклер, писателям с «учительской» позицией, он отозвался на процесс «политизации» литературы, ставший одной из примет художественного процесса минувшего столетия.
—1946) родился в городке Бромли, недалеко от Лондона; его отец был садоводом, а позднее — профессиональным игроком в крикет. Семья была среднего достатка, весьма далекая от духовных интересов; будущему писателю, рано обнаружившему блестящие интеллектуальные способности, пришлось в 13 лет начать трудовую деятельность на скромном поприще приказчика в лавке. Мещанский быт, в который Уэллс был погружен, тяготил его. Будучи от природы человеком пытливым, деятельным, он неутомимо занимался самообразованием: жадно читал, тянулся к науке. Уехав в Лондон, Уэллс стал студентом Нормальной школы, имевшей статус колледжа; затем учился в Лондонском университете, где увлекался естественными науками, в частности зоологией. Его курировал знаменитый естествоиспытатель Т. Гексли, друг великого Ч. Дарвина, который, между прочим, ратовал за единение различных областей знания, в частности литературы и науки.
Уэллс начал свою деятельность как педагог, он написал несколько учебников по естественным дисциплинам, т. е. имел безусловные предпосылки стать ученым. Но победила в итоге любовь к литературе. Он дебютировал в 1890-е годы публикациями очерков в журналах, потом обратился к новеллистике. В 1894 г. выпустил знаменитый роман «Машина времени», принесший ему широкое признание.
Это произведение определило писательскую судьбу Уэллса, предсказав одно из важнейших, хотя и не единственное, направление его творчества. Затем последовали романы той же, «фантастической» жанровой разновидности («Остров доктора Моро», 1896; «Человек-невидимка», 1897; «Когда спящий проснется», 1897; «Война миров», 1898; «Первые люди на Луне», 1901; «Война в воздухе», 1908; и др.). Они принесли автору международное признание и выдвинули его в число мировых писателей «первого ряда». Эти романы поразили читателей новизной тематики и проблематики, стали во многом провидческим откликом на глубинные процессы в социальной и научно-технической сфере, смелой попыткой показать их последствия, заглянуть в будущее.
«периферийного», в один из важнейших в современной литературе.
Виды фантастики в литературе разнообразны. Для фантастики характерны такие приемы, как гротеск, сатира, аллегория, утопия. В основе фантастического нередко лежит контраст между реальным и выдуманным. Прослеживая генезис научно-фантастического жанра, — а это сложная литературоведческая проблема, — можно установить, что он связан, с одной стороны, с социальными утопиями, с другой — с научно-техническим прогрессом. В утопиях, возникших еще в эпоху Античности, а затем получивших сильный стимул после выхода знаменитой книги Томаса Мора «Утопия» (1516), воссоздавались картины общества, в которых торжествовали начала справедливости, добра и благоденствия. Это общество могло существовать где-то на неизвестном острове, даже на другой планете, затеряться в неизвестной местности, предстать во сне. Но оно рисовалось как однотонное, статичное. Уэллс не прошел мимо утопических исканий, весьма активных на переломе веков. Его романы были лишены статики, исполнены драматизма; главное же — Уэллс (в отличие от специальных трактатов) не предлагал собственных планов от лечения социальных недугов.
—1849), автор фантастических новелл. Но обычно его сопоставляют со старшим современником — Жюлем Верном (1828— 1905). Однако между этими писателями имеется существенное различие, которое Уэллс характеризовал так:
«В своих планах Жюль Берн почти постоянно изображал возможности в сфере изобретения и открытий и сделал ряд замечательных открытий. Интерес, им возбуждаемый, имел неоспоримую практическую ценность. Он писал о том, во что верил, он говорил, что та или иная вещь может быть претворена в жизнь, хотя это еще не случалось в действительности. Многие из его изобретений были внедрены в жизнь. Мои же истории, здесь собранные, отнюдь не рассчитаны на воплощение заключенных в них планов; это опыты в сфере воображения совсем в ином роде».
«реальнее» Уэллса? Так во всяком случае представлялось в начале XX в. Уэллс заглядывал в более отдаленное будущее. Он был не только писателем, но и ученым, обладал научной интуицией, провидел тенденции технического прогресса. «Я рисую будущее таким, каким, насколько я могу судить, оно и будет», — говорил он.
Для Ж. Верна были важны научные новшества, описанные в их конкретной подлинности, для Уэллса — социальные последствия революционных перемен в научной сфере. Заметим при этом что технические «прорывы», казавшиеся в его время фантастикой, начали сбываться в результате открытий в сферах генной инженерии, компьютеризации, чудес электроники, освоения космоса и многого другого. Поистине Уэллс-фантаст во многом оказался провидцем.
Наряду с фантастическим романом Уэллс создавал и бытовые романы. Свои эстетические предпочтения он сформулировал в программной статье «Современный роман» (1908). В ней он полемизировал со своим художественным антиподом и одновременно другом Г. Джеймсом (1843—1916). Джеймс, мастер формы, выдающийся стилист (чего нельзя сказать об Уэллсе), тонкий психолог, представлялся автору статьи чуть ли не поборником «искусства для искусства».
— изображать реальных людей, не исключительных, а тех, которых мы постоянно видим вокруг себя. Это относится прежде всего к бытовым романам Уэллса. Кстати, бытовое начало присутствует и в романе «Человек-невидимка».