Гергарт Гауптман.
(1862 - 1946)
Гергарт Гауптман-один из крупнейших драматургов Германии, пьесы его вошли в репертуар ведущих театров во многих странах. Гауптман был и поэтом, а также автором ряда получивших в свое время романов и повестей. Путь писателя был сложным, не всегда проходил он по главным магистралям развития общественной мысли, но творческий вклад Гауптмана в мировое искусство отличается своеобразием и сохраняет свою ценность в наши дни.
Гергарт Гауптман родился в принадлежавшем тогда Пруссии силезском курортном городке Зальцбрунне. Дед будущего писателя в свое время работал за ткацким станком и был очевидцем восстания силезских ткачей в 1844 г.; позднее он стал владельцем гостиницы. Отец продолжал его дело. В родительском доме Гергарт видел веселую, праздную жизнь богатых людей — немецких буржуа и помещиков, польских и русских дворян. Но немало времени проводил он среди работников и слуг, видел труд окрестных крестьян, знал о тяжкой нужде ткачей и углекопов. Юноша усвоил своеобразный диалект Силезии.
Гауптман учился в университете, пытался овладеть искусством ваяния, интересовался жизнью театра, актерским мастерством. С увлечением читает он произведения Золя, Тургенева, ТОЛстого, Достоевского. Он часто встречается с молодыми литераторами — основателями немецкого натурализма Гольцем и Шлафом.
Натуралистическая_школа в немецкой литературе конца XIX в. при всей своей ограниченности обладала и некоторыми положительными чертами: критическим отношением к бисмарковско-каизеровской Германии, сочувствием к трудящимся, стремлением к неприкоашенной правде.. Творчество ведущих мастеров реализма второй половины XIX в. и движение натурализма определили литературную позицию Гауптмана.
В 1887-1888 гг, были написаны первые произведения Гауптмана: новеллы «Масленица» и «Железнодорожный сторож Тиль». Гауптман выступает здесь как типичный натуралист. Он изображает жизнь людей из народа, судьба которых складывается плачевно, умело воспроизводит обстановку и поступки, в подробностях копируя действительность, но не раскрывая ее смысла, не выявляя своего отношения к изображаемому.
«Перед восходом солнца».
В 1889 г. для театрального общества «Свободная сцена», являвшегося пропагандистом натуралистического искусства, Гауптман написал пьесу «Перед восходом солнца». Молодой драматург, следуя принципам натуралистической драмы, стремился правдиво передать свои жизненные наблюдения и вместе с тем свое понимание социальных противоречий.
крестьянин Краузе, в семье которого развертывается драма. Пьет и развратничает его жена, алкоголизмом страдает старшая дочь Марта. Муж Марты инженер Гофман — беззастенчивый предприниматель, успешно наживает капиталы на эксплуатации угольных копий. Он также любит «пропустить рюмку» и не прочь приволокнуться за молодой свояченицей Еленой.
Этой среде, а в особенности Гофману, противопоставлен его товарищ по университету социалист Альфред Лот. За свои убеждения он был исключен из университета, два года просидел в тюрьме, где написал книгу на социально-экономическую тему. Лот выступает против всяческих «нелепостей» жизни буржуазного общества. «Разве, например, не нелепо, что трудящийся работает в поте лица своего и голодает, а тунеядец живет в роскоши?.. И разве не нелепо, что за убийство в мирное время карают, а за убийство на войне награждают?..» Сознавая «нелепость общественных отношений», Лот и становится убежденным борцом. «Моя борьба — борьба за всеобщее счастье. Для того, чтобы я стал счастлив, все люди вокруг меня должны стать счастливыми. Для этого должны исчезнуть нищета и болезни, рабство и подлость».
Для буржуазно-собственнического общества необычны эти представления Лота о «жизненной задаче», необычны и личные его качества — простота и прямолинейность в обращении, некоторый рационализм в вопросах о жизненных удовольствиях, о семье и браке. Он, например, совсем не употребляет спиртных напитков. Алкоголизм с его губительными последствиямн он рассматривает как одно из проявлений несовершенства буржуазного общества, осуждает браки между нездоровыми, отравленными алкоголем людьми, потомство которых должно будет нести на себе еще большее бремя вырождения.
В этом пункте рассуждений Лота Гауптман отдал дань распространенным в те годы физиологическим учениям, теории наследственности. Были перёд его глазами и литературные образцы, использующие подобные «физиологические» мотивы («Ругон-Маккары» Золя, «Привидения» Ибсена и т. п.). Картины АЛкоголизма и вырождения, нарисованные Гауптмаыом, дали основание рассматривать драму «Перед восходом солнца» как чисто натуралистическую. Критики склонны видеть конфликт пьесы в отношении Лота и Елены, полюбивших друг друга. Полагая, что Елена, как и другие члены семьи Краузе, подвержена вырождению, Лот бежит из обреченного дома. Девушка, потеряв любимого человека, кончает с собой. Главный конфликт драмы, однако, вовсе не здесь, и, следовательно, главная мысль - не в устрашении зрителя роковыми последствиями алкоголизма. Гауптман назвал свое произведение «социальной драмой» и в центре ее поставил столкновение убежденного социалиста с буржуазным миром, с циничным капиталистом Гофманом. В пьесе, несомненно, отразились подъем народного движения в конце XIX в, недовольство широких масс реакционным правительством Бисмарка, запретившим рабочие организации, собрания и печать. Как раз в то время, когда писалась пьеса, бастовало свыше ста тысяч рурских и силезских углекопов. Не случаен поэтому в пьесе социальный фон, проникнутый антагонизмом между трудящимися и эксплуататорами. Через всю драму проходит образ эксплуатируемых углекопов. Вот они целыми толпами через горы, через метель и мрак идут на работу и ни за что не уступят дорогу катающимся на санках богачам, смотрят на всех угрюмым и ненавидящим взглядом. Платят им мало, крепления на шахтах плохие, рабочие гибнут при обвалах, при появлении газа.
Альфред Лот намерен спускаться в шахты, обследовать условия труда углекопов. Это прямо затрагивает интересы Гофмана, владельца шахт. На этой почве конфликт между Лотом и Гофманом, долго развивавшийся подспудно, достигает кульминации. «Ты хочешь написать пасквиль, и при том именно о нашем угольном районе, — возмущается Гофман. — Кому твой пасквиль принесет самый беспощадный вред? Мне, и только мне!.. Вам надо еще сильнее ударить по рукам... Вы сеете недовольство среди углекопов, вы приучаете их требовать и требовать...».
«Перед восходом солнца» в октябре 1889 г. вызвала бурю разногласий. Характерно, что кульминационная сцена саморазоблачения Гофмана перед Лотом вызвала особенную ярость богатой публики, рукоплескавшей Гофману, и ответную реакцию демократически настроенных зрителей, приветствовавших Лота.
Создавая свою первую драму в атмосфере становления натуралистического театра, Гауптман не избежал слабых сторон этого течения. Ему не удалось органично увязать личную и социальную линии в развитии действия, не во всем убедителен образ Лота. В то же время драматург далеко шагнул к реалистическому обобщению действительности, к познанию жизни народа, его чаяний. Характерно признание Гауптмана в том, что вдохновителем первой его драмы был реалист Толстой.
«Праздник примирения»
. В 1889 г. была Закончена и вторая драма Гауптмана - «Праздник примирения». Она является историей распада буржуазно-интеллигентской семьи. Показана та «нелепость» буржуазного общественного устройства, которой так боялся Альфред Лот: брак, разрушаемый алкоголизмом, неврастенией, дурной наследственностью. Здесь отвратительные дети и отвратительные родители, люди, не способные ужиться друг с другом. Сцены взаимных попреков, оскорблений и истерик заканчиваются смертью отца; конфликт, следовательно, не получает разрешения. Эта пьеса особенно близка натуралистическому театру. В ней отсутствует социальный фон, придавший такое большое значение предыдущей драме Гауптмана. Все же пьеса воспринимается как критическая, разоблачающая миф о прочности и благопристойности буржуазной семьи.
«Одинокие»
«Одинокие» (1890). Здесь изображена судьба интеллигента-ученого Иоганнеса Фокерата, стоящего выше окружающей его среды, не удовлетворенного мещанским духом своей семьи. Он страдает от духовного одиночества.
Очень интересен образ Анны Map и связанный с ней «русский элемент» в содержании пьесы. Анна приехала из русской Прибалтики. Она представляет собою тип новой женщины, свободомыслящей, независимой, жаждущей знаний (она студентка Цюрихского университета). Анну отличают ум, благородство чувств, эмоциональность и женственность. Гауптман, в молодости живший некоторое время в Цюрихе, встречал там девушек из России и Польши, восхищался силой их духа, способностью преодолевать трудности на пути к образованию. Несомненно, некоторые из них принадлежали к революционной среде. Анна Map в одной сцене поет русскую революционную песню «Замучен тяжелой неволей». В другом месте пьесы идет спор о рассказе В. М. Гаршина «Художники». Один из персонажей этого рассказа пишет «глухаря», рабочего-котельщика, принимающего на свою грудь удары кувалды по заклепкам. Находясь под впечатлением этого образа, художник, желая принести народу больше пользы, оставляет живопись и становится сельским учителем. Гауптман связывал с русской прогрессивной культурой способность служить народу, бороться за социальную справедливость.
«Ткачи»
Одновременно с драмой «Перед восходом солнца» Гауптман делал уже наброски пьесы, посвященной восстанию силезских ткачей в 1844 г. Он совершает поездку по местам, где происходило восстание. Писатель тщательно изучил литературные источники, в том числе очерк современника событий Вильгельма Вольфа, друга К. Маркса и. Ф. Энгельса, члена Союза коммунистов. Наконец, Гауптман пользовался и семейными воспоминаниями о деде-ткаче.
В драме «Ткачи» поражает необыкновенная сила изобразительности. Из множества подробностей складывается неприкрашенная картина бесчеловечной эксплуатации крестьян-ткачей. В конторе фабриканта с ними обращаются грубо, постоянно обсчитывают. Пользуясь беспросветной нуждой, фабрикант Дрейсигер снижает и без того низкие расценки. Нарастает возмущение. Восстание силезских ткачей не было лишено стихийности. Но его нельзя считать только внезапной вспышкой, порожденной голодом и отчаянием. Восстание было возможным потому, что трудящиеся стали осознавать непримиримость классовых противоречий. Это отразилось и в пьесе. Гауптман показывает, что ткачи понимают, как наживаются фабриканты на их труде. Свою долю урывают и помещики, которые собирают с крестьян специальный налог за право заниматься ткачеством и все еще заставляют ткачей отрабатывать на полях барщину. Ткачи Гауптмана видя, что и церковь и полиция на службе у богачей, что нечего ждать облегчения своей участи от государства.
«Лучше умереть, чем жить по-старому»,— говорит Беккер. «Нам нужно только одно, — говорит Егер, — крепко держаться друг за дружку. И без короля справились бы и без правительства. Мы просто заявили бы: «Мы хотим того-то и того-то, а того и того не хотим», и тогда они запели бы совсем по-другому».
Есть у ткачей и могучее средство агитации — песня «Кровавая расправа», обличающая фабрикантов, называющая их прямо по именам. Драматург ввел в пьесу строфы из этой песни, которую Маркс в свое время назвал «смелым кличем борьбы», в которой, по его словам, «пролетариат сразу же с разительной определенностью, резко, без церемоний и властно заявляет во всеуслышание, что он противоречит обществу частной собственности» 1.
Хозяев бесит, когда они слышат куплеты этой песни с проклятиями по своему адресу. Бесполезны попытки утихомирить ткачей. Они освобождают арестованного полицией Егера, врываются в дом фабриканта Дрейсигера, которому еле-еле удается убежать. Разгромив дом фабриканта, ткачи отправляются в соседние деревни, чтобы поднять народ против эксплуататоров.
остаться в стороне от борьбы, он проповедует покорность и христианское терпение. В ответ на призыв «Ткачи, выходите!» старик садится за станок. «Отец небесный посадил меня сюда... Тут я и буду сидеть и выполнять свои обязанности, хотя бы весь мир перевернулся!» На улице раздается залп, и пуля, залетевшая через окно, поражает насмерть этого проповедника терпения. Ткачи между тем с криками «ура!» прогоняют солдат. Так многозначительно заканчивается драма.
Пьеса была написана на силезском диалекте, весьма далеком от литературного языка. Но затем автор создал вполне общедоступную редакцию, сохранив все же особенности крестьянской речи. В начале 1892 г. Гауптман предложил драму «Немецкому театру», но власти не разрешили ее ставить, мотивируя тем, что пьеса окажет «в высшей степени возбуждающее действие». Через год все же состоялся закрытый спектакль в общество «Свободная сцена». Лишь после долгой борьбы «Ткачи» были допущены в обычные театры. Когда пьеса была наконец в 1894 г. поставлена в Берлине, кайзер Вильгельм II в знак протеста отказался от своей ложи. Запрещали пьесу и в провинциальных городах. Но рабочие союзы знакомились с драмой, приглашая артистов для ее чтения на закрытых вечерах. Высоко оценила «Ткачей» рабочая пресса. Франц Меринг, очень неодобрительно отозвавшийся о первой пьесе Гауптмана, в статье о «Ткачах» отметил высокие художественные достоинства и большое общественное значение этой драмы.
«Вознесение Ганнеле».
Потрясающую картину народной нужды находим в очень своеобразной пьесе Гауптмана «Вознесение Ганнеле» (1893). Действие происходит под свист декабрьской вьюги в сельском ночлежном доме. Сюда приносят вытащенную из пруда четырнадцатилетнюю Ганнеле, отец которой, беспробудный пьяница, выгонял ее из дома и жестоко избивал, если ей не удавалось собрать хоть несколько грошей. Драматургу удалось создать глубоко поэтический образ девушки-подростка. Все изображение проникнуто глубочайшим состраданием к бедствиям народа.. Эта идея развертывается в серию картин, передающих горячечный бред Ганнеле. Перед взором умирающей появляются ангелы и ее покойная мать; она рассказывает, как хорошо на небе, там Ганнеле найдет наконец покой и радость. Эти сцены, занимающие в драме немало места, дали возможность толковать ее как прославление смерти-утешительницы, которая освободит Ганнеле от земных страданий. Но Гауптман не хотел придавать пьесе такого содержания. В конце драматург возвращает зрителей с воображаемых небес на землю, в убогую,мрачную ночлежку. У постели Ганнеле — доктор. Он выслушивает больную... «Умерла», — говорит он печально. Смерть Ганнеле не воспринимается как утешение, но в то же время она не является и разрешением драматического конфликта.
Тема народного восстания, с такой силой прозвучавшая в «Ткачах», захватила драматурга, и он долгое время собирал материалы для трилогии о событиях Крестьянской войны 1525 г. В результате появилась трагедия «Флориан Гейер». В центре драматического повествования поставлен предводитель восставших крестьян рыцарь Флориан Гейер. Он порвал со своим сословием, возглавил знаменитый «Черный отряд», ставший грозою для князей и епископов. Драматург стремился воспроизвести бурный водоворот крестьянской революции, ввел в драму множество персонажей. Здесь светские и духовные феодалы, рыцари, вожди крестьянских отрядов, горожане и странствующие музыканты, писцы и слуги, беглые монахи, женщины из лагеря повстанцев. Умело использовал Гауптман язык старинных хроник и народный говор. Привлекателен образ отважного, энергичного и умного рыцаря Флориана. Он исполнен любви к родной земле, мечтает видеть народную Германию сильной, единой, цветущей. Но он предчувствует трагедию поражения крестьянской революции и грядущие беды Германии.
В целом, однако, Гауптману не удалось создать произведение, достойное избранной темы. Бесчисленные подробности часто заслоняют суть событий, их широкий исторический смысл, народ оказался здесь в роли пассивной массы. Пьеса, поставленная в 1896 г., не имела успеха, и драматург оставил работу над трилогией.
Общественно-историческая и социально-критическая направленность характерна для лучших произведений Гауптмана. Даже в бытовую комедию проникает общественно-политическая тенденция. Так, в «Бобровой шубе» (1893) драматург рисует небольшое местечко близ Берлина. Героиня комедии — прачка фрау Вольф, хитрая пройдоха. Она связана с преступным миром, муж ее занимается браконьерством, сама она крадет у местных жителей дрова, затем бобровую шубу. Но полицейский начальник Верган не заботится о раскрытии этих преступлений. Он мечтает добыть компрометирующие данные о живущем в поселке интеллигенте Флейшере, подозрительном для властей уже потому, что он выписывает социал-демократические газеты. Драматург хорошо показал политическую нетерпимость, чванливость и тупость прусской администрации. Гауптман основывался на личных наблюдениях: когда он жил в местечке Эркиерс под Берлином, он сам был на подозрении, так как выписывал теоретический журнал социал-демократии «Нейе Цейт».
«Красный петух» (1901). Фрау Филиц (бывшая прачка фрау Вольф) стала теперь преуспевающей собственницей. Желая разбогатеть, она идет на более крупные махинации, чем раньше: поджигает собственный дом, чтобы получить страховую сумму. Типичность сюжета и главного характера очевидна.
«Потонувший колокол»
В 1806 г Гауптман написал драматическую сказку в стихах «Потонувший колокол». Это произведение удачно использует образы народной поэзии: здесь действуют гномы и эльфы, Леший и водяной, старая колдунья Виттиха и юная, прекрасная фея Раутенделейн. Это мир природы, в котором все естественно и свободно. Сюда, в горы, где не знают стеснительных законов христианского аскетизма, люди тащат тяжелый колокол, который должен звать к смирению и благочестию. Но горные духи сбросили колокол вниз, в озеро, а мастер-литейщик Генрих сорвался в пропасть. Увидевшая и полюбившая его Раутенделейн возвращает мастеру силы и стремление к творчеству. Он понял, что прежние его колокола могли звучать только в долинах, мечтает построить храм в горах, создать дивную игру колоколов, которые прославляли бы рождение дня и светлое солнце. Но Генрих не смог до конца быть человеком высоких стремлений, ему не хватило твердости, веры в свое дело. В трудные минуты колебаний и сомнений он проклинает увлекшую его фею, устремляется назад, в долину: бросилась в озеро его жена, осиротели дети, звон потонувшего в озере колокола терзает его совесть. Незавершенный храм гибнет в пламени. Сломленный крушением своих надежд, Генрих умирает.
Пьеса отличается высокими поэтическими достоинствами. Композиция ее четкая, основывается на антитезах; так, в центре драмы — спор мастера Генриха с пастором по вопросам мировоззрения. Стих исключительно мелодичен. В сценах, рисующих сказочный мир природы, автором удачно найдены характерные звукоподражания; здесь немало легкой, непринужденной иронии.
«Потонувший колокол» справедливо расценивается как произведение символистское — содержание его иносказательно. Автор стремится к широким философским обобщениям, ставит проблему отношений художника и общества. В образе Генриха звучит осуждение ницшеанского «сверхчеловека» — антигуманистического, реакционного идеала личности, противопоставляющей себя остальным людям. Генрих в изображении Гауптмана — человек декаданса, он лишен душевной ясности, не способен по-настоящему служить человечеству. Но и мир людей, противостоящий мастеру Генриху, отталкивает своей узостью, мещанским застоем, низменными интересами, неспособностью понять высокие устремления творческого духа. Гауптман хорошо уловил характерное для буржуазной культуры противоречие между грубой действительностью и возвышенным миром художника, но отказался решать его в своей драме.
преображению действительности. Писателю «не хватает законченного мировоззрения» (Ф. Меринг), веры в торжество передовых сил общества. Кризис германской социал-демократии, ее оппортунистическое перерождение, несомненно, отразились на драматурге. Он терял историческую перспективу, отсюда идет характерная для Гауптмана уклончивость позиции, неопределенность тенденций. Можно поражаться смене тональностей в творчестве писателя: то это ясный и трезвый взгляд реалиста, не страшащегося никаких бездн жизни, то затуманенный взор мечтателен, ищущего гармонии в мире сказки, легенды, остроумного вымысла.
После «Потонувшего колокола» символистские и пассивно-романтические произведения становятся преобладающими в творчестве Гауптмана. Таковы комедия «Шлюк и Яу» (1899), средневековая легенда «Бедный Генрих» (1902), пьеса-сказка «А Пиппа пляшет!» (1905). Одна за другой следуют пьесы, уводящие зрителя в глубь веков: «Заложница короля Карла» (1907), «Гризельда» (1908), «Лоэнгрин» (1911 — 1912), «Парсифаль» (1911—1912), «Лук Одиссея» (1912).
Но нельзя сказать, чтобы Гауптман вовсе отошел от реалистической линии. Вполне реалистичны замечательные драмы «Возчик Геншель» (1898) и «Роза Бернд» (1903), где Гауптман дал яркие, самобытные образы людей из народа, показал их трагическую судьбу. Он создает также социальные комедии «Красный петух» (1901), «Крысы» (1910). Продолжает он писать и психологические драмы, рисующие интеллигентскую среду («Михаэль Крамер», 1900; «Бегство Габриэля Шиллинга», 1906).
Пьесы Гауптмана скоро приобрели широкую известность и за пределами Германии.
Так, Гауптмана ставил во Франции знаменитый «Свободный театр» Андре Антуана, пропагандировавший творчество Золя, Ибсена, Толстого, Тургенева. Потрясающее впечатление на парижских зрителей произвели «Ткачи», мастерски поставленные Антуаном в мае 1893 г. Присутствовавший на представлении выдающийся социалист Жан Жорес сказал, что один такой спектакль дает больше, чем все политические кампании и дискуссии.
«Ганнеле», «Потонувший колокол». В дальнейшем драмы Гауптмана постоянно включались в репертуар Художественного театра («Одинокие», «Возчик Теншель», «Михаэль Крамер» и др.). По примеру москвичей и многие другие театры ставили пьесы немецкого драматурга. Высоко ценили произведения Гауптмана Л. Н. Толстой, А. П. Чехов. А. М. Горький в 1901 г. написал рецензию на спектакль «Перед восходом солнца», поставленный в Нижнем Новгороде. Высоко оценив талант драматурга, Горький подчеркнул в пьесе ее общественное содержание, те стороны, которые были направлены против эксплуататорского строя.
Совершенно исключительной была история распространения в России драмы «Ткачи». Запрещенная цензурой, она тем не менее широко использовалась в революционной пропаганде. Впервые драма «Ткачи» была переведена на русский язык А. И. Ульяновой-Елизаровой и издана подпольно на гектографе в 1895 г, членами Московского рабочего союза. В том же году драму напечатали в тайной типографии в Петербурге, и ее взял на вооружение Союз борьбы за освобождение рабочего класса. Имеются сведения, что В. И. Ленин читал «Ткачей» рабочим в руководимом им социал-демократическом кружке. Эту пьесу-прокламацию переписывали от руки, разыгрывали на рабочих вечеринках. В Россию нелегально ввозили вышедшие в Лондоне, в Женеве бесцензурные издания на русском, польском, латышском языках. В период революции 1905 г., которая смела цензурные запреты, стали легально появляться многочисленные дешевые издания «Ткачей».
Немалое место в творчестве Гауптмана занимают романы, повести, новеллы. Эта часть литературного наследия писателя у нас несправедливо забыта. Между тем в некоторых прозаических произведениях Гауптмана заключено значительное гуманистическое и социально-критическое содержание.
В первом романе Гауптмана «Юродивый во Христе Эмануэль Квинт» (1910) очень своеобразно отразились духовные и социальные искания конца XIX — начала XX в., кризис христианского учения, разлад между нравственными его требованиями и порочной действительностью эпохи империализма.
Сын плотника Эмануэль Квинт, выросший в силезской деревушке, вдохновлен заветами раннего христианства — идеями братской любви, пренебрежения земными ценностями, совершенствования духа. Следуя этим заветам, он чувствует себя близким богу, а окружающим его религиозно настроенным крестьянам кажется новым спасителем, явившимся очистить мир.
«Ткачи», показывает все те же изможденные фигуры, жалкие лачуги, в которых царствуют грязь и смрад, гнездятся болезни и голод.
В таких условиях рождаются лишь глухие надежды на перемены. Забитые нуждой темные труженики ищут утешения в вере. Социалист-агитатор, заходивший в деревню, пытался отвлечь крестьян от религиозно-нравственных мечтаний. Его рассказ о новой социальной науке, об идоле капитала, о борьбе с ним не имел успеха.
Квинт идет своим путем: он проповедует добро, духовное прозрение. Автор сталкивает его с представителями разных слоев общества: с бедными и богатыми, с крестьянами и рабочими, с состоятельными горожанами и с людьми городского «дна», он побывал и в доме аристократки и за тюремной решеткой. К нему идут искать утешения страждущие и в том числе — немало людей с положением. Квинт скоро убеждается, что их душевные терзания постоянно связываются с приобретением или утратой денег, что все отношения этих людей построены на борьбе корыстных интересов. Весь их мир насквозь пропитан злобой и подлостью, ложью и лицемерием, весь организм буржуазной цивилизации безнадежно прогнил. Проповеди Квинта, сначала весьма отвлеченные, к концу романа наполняются социально-критическим содержанием, превращаются в обличение и отрицание буржуазно-собственнического образа жизни. Квинт клеймит «закон» и тех, кто его поддерживает и им пользуется: самого кайзера, его генералов и министров, духовенство, прокуроров, судей, полицию, помещиков, фабрикантов, весь мир зла и несправедливости. И, как положено пророку-обличителю, из толпы летят в него камни. Эмануэль Квинт оставлен учениками, ожидавшими от него чудес и немедленного разрешения противоречий жизни. Он нигде не находит пристанища и одиноким странником погибает в снегах Сен-Готардского перевала.
История «юродивого» Эмануэля Квинта передается автором с сочувствием. Мы видим, что Гауптман снова довольно далеко зашел в критике буржуазно-собственнического общества. В то же время здесь сказалось и отрицательное воздействие «толстовства»; Гауптман придавал большое значение религиозно-нравственным исканиям русского писателя.
Критическим содержанием привлекает и роман «Атлантида» (1912), в котором автор использовал свои впечатления от поездки в США. Герой романа интеллигент Фридрих фон Каммахер — духовный портрет самого Гауптмана — мучительно ищет места в жизни, своего призвания. Но неизмеримо большее значение приобрела в романе другая тема — гибель трансатлантического лайнера «Ролланд», на котором Каммахер отправился в Америку. Пассажиры «первого класса» предаются безудержным наслаждениям: роскошные обеды, музыка, флирт... Но за этим скрывается тревога, страх перед океаном. Когда корабль тонет, все эти «приличные», «благовоспитанные» господа превращаются в животных, яростно дерущихся за путь к спасению, за место в шлюпке, а благородство и сознание долга обнаруживают лишь люди из народа, из числа команды. Этот центральный эпизод воспринимается как символическая картина грядущей гибели паразитического собственнического общества. В романе содержится также критическое изображение пороков американского образа жизни, развращенной долларом культуры, атмосферы декадентского искусства.
«Еретик из Соаны» (опубл. в 1917г.). Здесь изображен молодой католический священник, получивший приход в горном захолустье Швейцарии. Цветущая природа, простая жизнь пастухов, радости любви заставляют его порвать с догмами церкви и со всей буржуазной культурой. Он отказывается от сана и живет со своей любимой в уединенной хижине, занимаясь пастушеским трудом. Разумеется, руссоистский идеал сближения с природой и отказа от цивилизации восхищает автора, но не следует думать, что Гауптман предлагает его как выход из противоречий капиталистического мира. История священника-расстриги лишь свидетельство неблагополучия этого мира, который перестает привлекать людей, заставляет искать счастья вне его.
Гауптман не сразу сумел занять правильную позицию по отношению к разразившейся в 1914 г. мировой войне. В ответ на призыв Ромена Роллана подать голос протеста против империалистической войны Гауптман опубликовал открытое письмо, в котором пытался доказать, что германская армия сражается за «правое дело». Но война как таковая была для писателя-гуманиста злом, и скоро он справился с националистическим дурманом. Произведения этого периода исполнены трагических мотивов и философских раздумий. Так, в трагедии «Магнус Гарбе» (1915, опубл. в 1942) Гауптман изобразил изуверство и дикий произвол инквизиции, средневековые пытки и торжество мракобесов. В исторической драме «Белый спаситель» (1917) темой является завоевание Мексики испанцами и безуспешная борьба индейцев против поработителей-чужеземцев. Трагическая вина короля ацтеков Монтезумы в том, что он видит в белых пришельцах носителей более высокой морали, способных устранить господствовавший в Мексике культ человеческих жертвоприношений. Но это было заблуждением благородно мыслившего героя. Коварство, алчность, грабежи, кровавые злодеяния — вот что такое белые завоеватели. В пьесе, несомненно, сказалось осуждение империалистического разбоя.
Гауптман не понял Октябрьской революции в России, выступлений пролетариата в Германии и в других странах. Он оставался в то время и позже на почве буржуазного демократизма. Но общая направленность его творчества в2O—40-е гг. нашего века оставалась прогрессивной. Писатель-гуманист, хотя и не всегда достаточно последовательно и энергично, защищал идеи мира и демократии.
Примечания.