Приглашаем посетить сайт

Елизарова М.Е. и Михальская Н.П.: История зарубежной литературы конца 19 - начала 20 в. Курс лекций
Введение. Американская литература.

ВВЕДЕНИЕ

Развитие американского общества в конце XIX в. в основном аналогично развитию европейского, хотя буржуазная пропаганда США этих лет твердила об «исключительности» судьбы американского капитализма, идущего будто бы по особому пути — без кризисов, безработицы и забастовок, свойственных Европе. Победа Севера над рабовладельческим Югом в ходе Гражданской войны (1861 —1865) обеспечила бурное развитие производительных сил США. В 70-х гг. в США возникают монополистические объединения: начинается перерастание капитализма в его высшую, последнюю стадию развития — империализм.

В плане экономическом процесс этот сопровождался исчезновением отдельных мелких предприятий, поглощаемых крупными объединениями — трестами и корпорациями. Появляются всевозможные железнодорожные «короли», короли угля, железа и стали, мясные и хлебные короли и т. п. — все эти Гульдены, Карнеги, Рокфеллеры, Морганы, Вандербильды.

Вне сферы влияния монополий американцы не могли получить ни жилья, ни хлеба, ни одежды, пи света, ни спичек — все должно было сначала дать прибыль монополиям, а потом уже удовлетворить насущные потребности народа.

Одним из резервов получения монополиями сверхприбылей явилось снижение заработной платы, что привело к дальнейшему обнищанию американского пролетариата. Не менее ужасная участь постигла фермеров, изнемогавших в борьбе с железнодорожными и хлебными королями, которые, сговорившись между собой и установив для монополистов более низкие тарифы на перевозку, разоряли тысячи фермеров, превращавшихся в бродяг и пополнявших армию безработных в больших городах.

В результате американское общество раскалывается на две неравные части, о чем писал В. И. Ленин в 1918 г.: «Америка стала... одной из первых стран по глубине пропасти между горсткой обнаглевших, захлебывающихся в грязи и роскоши миллиардеров, с одной стороны, и миллионами трудящихся, вечно живущих на границе нищеты, с другой» 1.

Монополии проникают и в сферу культуры. Разоряя независимые газеты и журналы, они создают свои гигантские газетные тресты, в руках которых находится издание газет, журналов и книг.

Все это создает невероятно трудные условия для развития критического реализма в США. Отвергая книги честных писателей-гуманистов, организуя их травлю через газеты, монополии платят бешеные гонорары продажным писателям, апологетам «большого бизнеса».

Процесс перерастания капитализма в свою последнюю стадию в США потребовал тридцать лет, и к 1900 г. на мировую арену вышел наглый, разбойничий американский империализм, ознаменовавший свое рождение кровавой испано-американской войной 1898 г., в ходе которой Филиппины, Куба, Пуэрто-Рико и др., отнятые у Испании, стали фактически колониями США.

В плане политическом процесс перерастания американского капитализма в империалистическую стадию сопровождался гибелью демократических свобод, усилением реакции в стране. Классики марксизма неоднократно подчеркивали особо циничный и наглый характер власти капитала в США, несмотря на крикливое рекламирование «американской демократии», осуществляемое монополиями.

Сохраняя формальные демократические свободы, всеобщее избирательное право, монополии находят способы безраздельно править Америкой. Ловко была использована, прежде всего, двухпартийная система. Каждая из правящих партий США — республиканская и демократическая — во время очередной избирательной кампании разоблачала свою противницу, выставляя себя подлинной защитницей интересов народа, клялась ему в верности. Но завоевав голоса избирателей, придя к власти, партии забывали о своих обещаниях, верой и правдой служа монополиям.

Эта демагогическая борьба сбивала с толку рядовых американцев, укрепляла их иллюзии, их веру в американскую демократию.

Во-вторых, монополии забрали в свои руки машину голосования. Через своих слуг — боссов (главарей партии) — они добиваются избрания в конгресс и правительство нужных им людей.

В результате американский Конгресс превращается в «клуб богатых людей», в орудие осуществления интересов монополий. Уже в 70-х гг. коррупция государственных деятелей США приобретает небывалые размеры. Тогда же об этом писал Марк Твен в романе «Позолоченный век» (1873).

В ответ на произвол монополий, ухудшение условий жизни, рост дороговизны трудящиеся массы Америки поднимаются на борьбу. Обострение классовой борьбы в США последней трети XIX в. сказалось в особом размахе забастовочного и стачечного движения.

Первая великая битва американского пролетариата против монополий вспыхнула в конце 70-х гг., в пору тяжелого экономического кризиса 1873—1878 гг. Борьба разгорелась во многих городах страны, но особо острые формы она приняла в Сент-Луисе, Кливленде и Толедо — крупнейших индустриальных центрах США. В Сент-Луисе восставшие рабочие захватили власть в городе и держали ее в своих руках в течение двух недель. В Кливленде полиция браталась с бастующими рабочими. Только крупные воинские части смогли справиться с разгневанным народом.

Мощное движение за восьмичасовой рабочий день возникло в Чикаго в 1886 г., распространившись по всей Америке. Напуганная размахом пролетарской солидарности, американская буржуазия, спровоцировав взрыв борьбы во время рабочего митинга, казнила четырех рабочих вождей Чикаго («Хеймаркетская трагедия»).

Третья великая битва американского пролетариата против все более наглеющих монополий происходит в 90-е гг. Сначала забастовали рабочие-металлурги Пенсильвании, в Гомстеде — самом сердце «империи» Карнеги, в 1892 г. Стачечный комитет стал полным хозяином Гомстеда. После четырехмесячной героической борьбы пролетариат был сломлен силами регулярных войск. Затем, в 1894 г., произошла грандиозная пульмановская стачка, которая переросла во всеобщую забастовку железнодорожников.

Героическая борьба американского пролетариата была поддержана фермерами. В 90-х гг. возникает рабоче-фермерское (популистское) движение, которое привело под свои знамена миллионы рабочих и фермеров, требовавших передачи железных дорог в собственность государства, введения восьмичасового рабочего дня и других реформ.

Однако трудящаяся Америка не имела опытного вождя. Возникшая в 1876 г. Социалистическая рабочая партия заняла сектантские, догматические позиции, что вызвало суровую критику со стороны Маркса и Энгельса. Энгельс советовал вождям социалистического движения в США — Зорге, де Леону — соединить рабочее движение с социализмом, поднять его «на уровень теории».

Революция 1905 г. в России вызвала волну горячей симпатии к борющемуся русскому пролетариату и в связи с этим большой размах социалистического движения в США. Социалистическая партия США собирает под свои знамена тысячи трудящихся; многие интеллигенты — писатели, журналисты, художники — вступают в ее ряды.

Новый этап социалистического движения в США наступает после Великой Октябрьской социалистической революции в России, когда в США в 1919 г. была создана Коммунистическая партия.

* * *

Несмотря на то что американская действительность второй половины XIX в. была трагичной, несмотря на взрывы народного гнева, потрясавшие Америку, буржуазная литература США оставалась фальшивой, надуманной, бесконечно далекой от реальной жизни.

Оплотом такой литературы явилась бостонская школа, возглавленная О. У. Холмсом. Опираясь на эстетику реакционного романтизма, бостонская школа презрительно третировала реальную жизнь как нечто вульгарное, грязное, недостойное изображения художника. Литература, по мнению бостонцев, должна уводить читателя в мир «мечты и воображения».

Известно, что великие американские романтики (Купер, Мелвилл, Готорн) тоже противопоставляли вульгарной действительности мечту, но это противопоставление было продиктовано их отвращением к идеалам и практике американского мещанина-дельца. Бостонцы же, напротив, были певцами мещанского благополучия. Их целью было прикрыть вульгарность и пошлость американского буржуа романтическими одеждами, идеализировать его частную, семейную жизнь В книгах бостонцев в слезливо-сентиментальных тонах создавался лживый, условный мир респектабельных леди и джентльменов, на каждом шагу совершающих благородные поступки; либо это было чтиво, уводившее от «вульгарной действительности» в мир средневековых замков, экзотического Востока и т. п.

В 70-х гг. преемником бостонской школы стало литературное течение, получившее название «традиция благопристойности». Ее представители (Томас Олдрич, Кларенс Стоддард, Эдмунд Стедман и др.) еще громче провозгласили лозунг «чистого искусства», еще настойчивее ополчились против правдивого изображения американской жизни. Это был воинственный отряд идеологов монополистической буржуазии, объявивший смертельную борьбу реализму. К услугам этих писателей были многочисленные журналы и издательства, однако их влияние на американскую литературу было пагубным. Этим объясняется особая живучесть романтической эстетики в американской литературе XIX в., что составляет ее специфику. Если в Европе критический реализм возникает в 30-е гг., то в США это литературное направление складывается лишь в 70-е гг.

Одним из первых, кто выступил против пошлости и убожества американской буржуазной действительности, был Генри Джеймс (1843—1916). Отвращение к деляческой Америке толкает Джеймса на разрыв с родиной. В 1875 г. писатель навсегда покидает США и обрекает себя на добровольное изгнание, уехав во Францию, а затем поселившись в Англии. Живя в Париже, Джеймс добивается встречи с И. С. Тургеневым и становится пылким поклонником «славянского гения».

В многочисленных критических статьях Джеймс высоко оценивает творчество Тургенева и Толстого, считая их искусство подлинно великим. Он отдает дань уважения и другим крупным реалистам Европы — Флоберу, Мопассану, Золя.

Однако в своей собственной художественной практике Генри Джеймс не смог утвердить реалистические принципы Тургенева, Толстого и Мопассана. Порвав с родиной, писатель лишился непосредственных впечатлений, большого жизненного материала, необходимого для создания крупных реалистических произведений. Джеймсу пришлось ограничиться узким кругом американских экспатриантов. Он стал описывать жизнь богатых американцев, порвавших с родиной и живущих в Европе. Это — основная тема его многочисленных романов и повестей, в частности, «Послы» (1901), «Крылья голубки» (1902), «Золотая ваза» (1904). Отсутствие жизненно важного материала, оторванность от прогрессивных движений привели Джеймса к формалистическим ухищрениям, к решению абстрактных психологических проблем.

Более успешную попытку приблизить американскую литературу к жизни, из,авить ее от романтических штампов делает Уильям Дин Хоуэллс (1837—1920).

Плодовитый литературный критик и романист, Хоуэллс энергично выступил (в начале 70-х гг.) против условностей и ходульности, против культа исключительности, пронизывающих книги столпов «традиции благопристойности».

Он ратует за изображение обыденной жизни и обыденных людей, за изображение «банальностей» повседневной жизни. Эта сторона деятельности Хоуэллса способствовала укреплению реализма в американской литературе второй половины ХIХ в.

К сожалению, в своих романах 70-х гг. Хоуэллс касается главным образом моральных этических проблем. Так, в романе «Леди с корабля Арустук» (1871) героиня — американская девушка, отправившаяся в Европу, — сделав открытие, что она — единственная женщина на корабле, оказывается перед трудной для нее проблемой: как держать себя в мужском обществе. В романе «Случайное знакомство» (1873) центральной героиней снова является американская девушка. Китти Эллпсон, уроженка западного штата, во время путешествия в Канаду в сопровождении дяди и тети, знакомится с чопорным бостонцем мистером Арбатоном. Пропитанный условностями и предрассудками буржуазного Бостона, Арбатон мучается, сделав открытие, что он влюбился в провинциальную девушку. В конце концов Китти отвергает Арбатона, убедившись в его моральной трусости.

Названные романы показывают, что Хоуэллс не может осмыслить «банальности» в социальном плане (как это умел делать, например, А. П. Чехов), не может поднять факты обыденной американской жизни до уровня социальной драмы.

Фатальную роль сыграл в этом пресловутый оптимизм Хоуэллса, убежденность в том, что американская действительность «полна блестящих перспектив и радужных обещаний». Сравнивая американскую действительность с русской в статье, посвященной Достоевскому (1886), Хоуэллс провозгласил свой знаменитый тезис об американском оптимизме, который навсегда был закреплен за ним как девиз его творчества. Хоуэллс уверен, что если бы американский писатель «затронул столь глубоко трагическую тему», как Достоевский в «Преступлении и наказании», он «сделал бы глубоко ошибочную вещь... Вот почему наши романисты касаются наиболее приятных сторон жизни, которые являются в то же время наиамериканскими».

Правда, после казни вождей чикагского пролетариата в 1887 г« («Хеймаркетская трагедия») Хоуэллс теряет свое благодушие и свой оптимизм. В романах «Анна Килберн» (1888), «Превратности погони за богатством» (1890) и «Путешественник из Альтрурии» (1894) он признает, что американская действительность трагична и ужасна, что капитализм болен неизлечимой болезнью. Но эти романы были написаны уже тогда, когда другие писатели отстояли критический реализм в США, утвердили его в американской литературе. Это были Марк Твен, Р. X. Дэвис, X. Миллер и др.

Ребекка Хардинг-Дэвис (1831—1910) в реалистическом плане показала жизнь американского пролетариата, трущобы капиталистического города, расовую дискриминацию в США.

Повесть Дэвис «Жизнь на литейных заводах» (1861) явилась не только первой, но и почти единственной в американской литературе XIX в. попыткой изображения жизни промышленного пролетариата крупным планом. Дэвис ведет читателя в трущобы Филадельфии, где живут рабочие; в цехи заводов, где они, как гномы, снуют у доменных печей; в кабаки, где они заглушают вином свое отчаяние. Писательница делает попытку заглянуть в душу рабочего. Она увидела в этом мире не только грубость, невежество и пьянство, но и душевную красоту, жажду иной жизни. Пролетариат в ее повести еще придавлен к земле, еще не готов к борьбе, но уже задает вопрос: «Где наше спасение?». И Дэвис намекает на то, что спасение пролетариата придет не от буржуазных филантропов, но что сам рабочий класс породит своего Мессию, что средство спасения — в его собственных руках.

В романе «Маргарет Хоус» (1862) Дэвис продолжает свою борьбу за реализм, за изображение будней американской жизни, сознательно борясь против «традиции благопристойности».

В романе дается история Маргарет Хоус, дочери бедного фермера. Покинув родной дом, она отправляется на заработки и поступает клерком в контору завода. Здесь у нее завязывается роман с одним из служащих завода. Изображая любовь, эту святая святых бостонской школы, Дэвис вдребезги разбивает традиционные представления о святости чувств и показывает, что денежные расчеты давно проникли в мир интимных отношений. Ее герой жертвует любовью ради денег: покинув Маргарет, он начинает ухажизать за дочерью заводчика, надеясь стать младшим компаньоном фирмы. И хотя в финале Дэвис награждает свою героиню, но ее счастье покупается ценой нового унижения: молодой честолюбец расторгает помолвку с богатой наследницей и возвращается к Маргарет ие потому, что победило более сильное чувство, а потому что... сгорел завод!

«В ожидании приговора» (1868). Это — роман многоплановый, но важнейшая проблема, поставленная в нем и подчеркнутая в его заглавии, — это решение судьбы негритянского народа после Гражданской войны.

После разгрома плантаторского Юга американская буржуазия бросила негров на произвол судьбы. Правда, формально осуществлялась так называемая Реконструкция Юга, фактически же, пользуясь попустительством крупной буржуазии Севера, плантаторы объявили террор неграм, на Юге свирепствовали банды ку-клукс-клана.

В этот критический момент и выступила Ребекка Хардинг-Дэвис со своим романом. Она вторгается в политическую жизнь страны, чтобы сказать свое слово, мобилизовать общественное мнение на борьбу за справедливое решение судьбы освобожденных рабов.

Америки. При этом Дэвис считает нужным подчеркнуть, что трудовому народу Америки чужда расовая ненависть, он полон симпатии к неграм. Дэвис обвиняет капиталистический Север в нежелании решить негритянскую проблему и дает читателю понять, что приговор, которого ожидают вчерашние рабы, будет для них роковым.

В чисто литературном плане роман «В ожидании приговора» интересен решением труднейшей проблемы положительного героя. Это — негр, доктор Бродерип, легендарный командир полка, овеянный славой и убитый расистом из-за угла после разгрома плантаторского Юга.

В следующем романе «Джон Эндрос» (1874) Дэвис затрагивает важнейшую тему американского реализма: возникновение монополий в США и его зловещие последствия — ужасающую коррупцию, бешеную погоню за долларами, разложение нравов.

В центре романа — история Хаустона Лейрда, главаря шайки дельцов Филадельфии. Эта шайка контролирует выборы в законодательные органы, широко используя подкуп, шантаж и уголовный мир. Адвокат Джон Эндрос, жертва шантажа, становится послушным орудием в руках Лейрда. История его падения составляет вторую сюжетную линию романа.

В 80-х и 90-х гг. Дэвис пишет мало, разделив судьбу де Фореста: она также замалчивалась буржуазной критикой и была отвергнута буржуазными читателями. Однако Дэвис остается верной гуманистическим идеалам, о чем свидетельствует сборник ее рассказов «Силуэты американской жизни» (1892). Основная тема этих рассказов — решительное осуждение буржуазного образа жизни, буржуазной морали, осуждение самого бизнеса.

— 80-х гг. —Хоакин Миллер (1841 — 1913). Выходец из семьи потомственных пионеров, Миллер унаследовал все качества Натта Бумпо в век, когда эпоха пионерства уходила в прошлое. Миллер родился в переселенческом фургоне, пересекавшем границу штата Индиана и Огайо. Ему было одиннадцать лет, когда родители, преодолев огромные пространства в тысячи миль, переехали на Дальний Запад, в штат Орегон. Через два года тринадцатилетний подросток сбежал с фермы отца в Калифорнию. Он жил среди золотоискателей, затем ушел к индейцам и несколько лет прожил среди племени модоков.

Возвратившись в 1860 г. в цивилизованный мир, Хоакин Миллер посещает колледж, некоторое время работает учителем, затем становится адвокатом в Сан-Франциско. Подобно Брет Гарту, он остро почувствовал враждебность бизнеса искусству..

Не оцененный мещанской публикой, подвергшийся насмешкам в адвокатском мире за свои стихи, Миллер уезжает в 1870 г. в Англию, став одним из первых американских писателей-изгнанников поневоле. Через пятнадцать лет он возвращается на родину. Он не может подолгу жить в городах, стремится быть ближе к природе. В 1898 г. поэт поселяется в Калифорнии, неподалеку от Сан-Франциско, в горах, где и доживает свои дни.

Уже в ранних произведениях Миллера — поэтических сборниках «Песни Сьерры» (1871) и «Корабль в пустыне» (1875) выражено глубокое сочувствие бедствующему трудовому люду Америки и трагической судьбе американских индейцев, обреченных капиталистической цивилизацией на гибель. Эти две темы, являющиеся центральными в творчестве Миллера, более глубоко раскрываются в его многочисленных романах.

В романе «Жизнь среди модоков» (1873) Миллер, продолжая традиции Купера, поднимает голос в защиту истребляемого коренного населения Америки. Весь роман пронизан страстным обличением законов и идеалов буржуазного общества, пониманием первопричины всех зол в капиталистическом мире — духа наживы, власти денег.

— история двух благородных молодых людей, бросивших вызов буржуазному миру и порвавших с ним, чтобы жить среди индейцев. Положительный идеал писателя высок и прекрасен. Его мечта о справедливой жизни, достойной человека, предполагает замену капиталистического строя иным, справедливым строем. Но не будучи в состоянии подняться в 70-х гг. до социалистического идеала, Миллер может противопоставить капиталистическому строю лишь патриархальную жизнь индейцев.

В дальнейшем растущая мощь рабочего движения в США поможет Миллеру искать выход из тупика противоречий капитализма в ином направлении, как об этом свидетельствует роман «Разрушение Вавилона» (1886). Если предыдущие его романы были посвящены трагической судьбе индейцев, то в «Разрушении Вавилона» Миллер обнажает страшную трагедию американского пролетариата. Автор сумел показать две стороны единого процесса: читатель видит, что под пятой капиталистической цивилизации оказались не только краснокожие индейцы, но и белые труженики городов.

Миллер ведет читателя в трущобы Нью-Йорка, и картины страданий бедноты леденят его душу. Но автор не ограничивается описанием страданий. Замечательная особенность романа — это горячая вера в счастливое будущее народа, которое будет завоевано в борьбе. Правда, Миллер неясно представляет себе пролетарскую революцию. Он рисует анархистский мятеж: восставшая беднота Нью-Йорка предает город огню и разрушению, сметая его с лица земли, чтобы на новом месте построить город нового общества. Здесь сказалась теоретическая слабость американского рабочего движения. Но все-таки идея народного восстания и неизбежность торжества коммунистических идеалов составляет силу романа. В прологе писатель доказывает, что обреченность капитализма — это не беспочвенная фантазия, а неотвратимый исход его развития. Подтверждение своей правоты он видит в Парижской коммуне. Устами своего героя, Уолстона, Миллер рисует очертания справедливого общества, которое будет построено на американской земле.

В последнем романе «Строительство прекрасного города» (1897) Миллер, верный своей мечте, рисует картину строительства общества будущего в Америке — коммунизма.

Особое место Хоакина Миллера в американской литературе второй половины XIX в. легко уяснить, сравнив его с ролью Н. Г. Чернышевского в развитии русской литературы этого же периода. Подобно Чернышевскому, Миллер не ограничивается обличением капитализма, но стремится дать перспективу народной борьбы, выдвинуть социалистический идеал. Так Миллер открывал новые пути в литературе, подготавливал почву. для возникновения литературы социалистического реализма в США.

90-х гг. являет собой картину ожесточенной борьбы двух лагерей, отражающую социальную борьбу этого времени. Демократическим писателям 90-х гг. приходилось отстаивать реализм в упорной борьбе с враждебными ему течениями.

Таким течением был неоромантизм. Монополистическая Америка мобилизовала целый сонм буржуазных литераторов, которые должны были воспеть монополистов как «финансовых гениев», национальных героев и одновременно клеветать на борющийся пролетариат. Создается специальный жанр «делового романа», воспевающего «подвиги» биржевых воротил и других «баронов грабежа». Создается и жанр «антирабочего романа», показывающего «вред» организационного рабочего движения. В этих романах мы не найдем правдивого отражения процесса перерастания капитализма в стадию империализма, сопровождавшегося неслыханным грабежом национальных ресурсов страны монополистическими хищниками, обнищанием народных масс, жесточайшими классовыми боями.

Для неоромантизма характерно также стремление увести читателя от современной жизни в мир прошлого. Так возникает буржуазный исторический роман конца XIX в., полностью порвавший с традициями Купера. Изображая «славное прошлое» Америки, оправдывая истребление индейцев и рабство негров, идеализируя всевозможных авантюристов и завоевателей, авторы этих исторических романов (Джейн Остин, Мэри Джонстон, Сэмоэл Мервин и др.) тем самым оправдывали колониальные захваты США в конце XIX в.

в распоряжении неоромантиков находились все крупные издательства и журналы) передовые писатели 90-х гг. отстояли реализм.

Решительную борьбу против неоромантиков ведут ветераны американского реализма Марк Твен и У. Д. Хоуэллс. Их поддерживает новый отряд молодых сил, влившийся в американскую литературу в 90-х гг. и следовавший реалистическим принципам. Это были Гарленд, Фуллер, Мэри Уилкинс, Крепи, Норрис и др.

—1940), сын бедного фермера, выступил в защиту реализма в своих трактатах «Литературная эмансипация Запада» (1892) и «Разрушающиеся идолы» (1895), разбивая в них «старых идолов»—бостонскую школу и «традицию благопристойности», создающих «стерильную культуру».

В двух сборниках рассказов — «Столбовые дороги» (1891) и «Народ прерий» (1893)—Гарленд выступает подлинным ходатаем за труженика земли. Он показывает трагедию американского фермера, обреченного на каторжный труд и лишения в век монополий.

Молодой Гарленд не только боролся пером за права народа, — он принял непосредственное участие в популистском движении. Он выступает на фермерских митингах с резкой критикой монополий. Этот опыт помог писателю создать роман «Добыча» (1892).

В центре романа — история сельскохозяйственного батрака Брэдли Толкатта и выдающейся пропагандистки участницы фермерского движения Иды Вильбур. Брэдли, поддержанный фермерами, проходит в Конгресс, живет в Вашингтоне, превратившись в самодовольного мещанина. Но не такова его жена Ида: над ней не властей мещанский уют. Чувствуя себя дезертиром, покинувшим лагерь борцов, она порывает с мужем, чтобы присоединиться к движению популистов. Напрасно филистер-муж уговаривает ее остаться: «Ведь мы сделали, что могли, что же еще?» На это следует великолепный ответ: «Битва выиграна только наполовину, а я дала присягу бороться до конца».

Впоследствии Драйзер создаст аналогичный образ американской женщины-борца и поведет свою героиню дальше, в ряды коммунистической партии («Эрнита»). Ида Вильбур — это предшественница Эрниты.

высокими гонорарами, создает развлекательное чтиво, приключенческие боевики. В конце 90-х гг. Гарленд связал себя с денежной верхушкой страны, с реакционными силами.

Значительный вклад в реалистическую литературу 90-х гг. внесла Мэри Уилкинс-Фримен (1852—1930). Она начала свой творческий путь как запоздалая представительница областнической литературы, описывая глухие уголки Новой Англии, эксцентричных старых дев и вдов, скрывающих свою бедность («Скромный роман и другие рассказы», 1887). Но с годами ее творчество приобретает все большую социальную значимость и глубину. Наиболее значительное произведение Уилкинс — это ее двухтомный роман «Джером-бедняк» (1896). Писательница отразила в нем глубокие изменения, происшедшие в американской провинции в век монополий: страшное обнищание деревни и города, безжалостная власть дельцов и земельных спекулянтов. Ценно также стремление Мэри Уилкинс противопоставить миру дельцов людей бескорыстных и благородных, готовых постоять за народ. Центральный герой романа Джером, подмастерье сапожника, убеждается, что «мир устроен неправильно. Богатые имеют все — все земля, все продукты, все деньги, а бедняки — ничего». Но Джером не идет дальше филантропического служения бедному люду, автор не может привести своего героя к организованной борьбе трудящихся.

И только второстепенный образ романа — сапожник Озиас Лэмб — является более удачной попыткой показать здоровые силы американского народа, способные дать отпор угнетателям. Этот деревенский пролетарий, смелый обличитель монополистической Америки, является стихийным социалистом, своим умом додумавшимся до необходимости построения нового общества, «в котором потребности людей должны регулировать распределение продуктов».

Наиболее значительной фигурой реалистического лагеря 90-х гг. явился Генри Блейк Фуллер (1857—1929). В отличие от Уилкинс, изображавшей провинцию, Фуллер ведет читателя в крупный капиталистический город, средоточие банков и деловых контор, где засели новые хозяева Америки — мошенники-дельцы.

В романе «Обитатели скал» (1893) Чикаго с его небоскребами, где разместились деловые конторы, сравниваемые со скалами, на вершинах которых гнездятся стервятники, выступает как символ новой, империалистической Америки.

читателя в особняк финансиста и обнажает его частную жизнь, полную грязи и позора.

В романе показаны и благородные люди, принадлежащие к буржуазному миру, но стыдящиеся «постыдных и грязных миллионов». Только избавившись от богатства, этого проклятия человека, они находят счастье в бедной, но честной трудовой жизни.

Буржуазная критика« обрушилась на писателя-гуманиста потоком брани и угроз. Фуллера обвинили в клевете на жизнь и деятельность американских миллионеров. В ответ на это Фуллер пишет роман «За процессией» (1895), в котором с новой силой осудил не только монополистическую Америку, но и буржуазное предпринимательство вообще. Отвергая типичный для неоромантизма развлекательный роман со сложным сюжетом, Фуллер утверждает жанр социально-психологического романа, семейной хроники с очень простой фабулой.

Главное в этом романе — драма старого дельца Дэвида Маршалла, убедившегося в бесполезности прожитой жизни. В романе поставлена бальзаковская тема распада семейных связей под влиянием денежных расчетов. Маршалл делает открытие, что он чужой в своей семье, что жене и детям он нужен лишь как машина, делающая деньги. Больной старик подводит безрадостный итог. Всю жизнь он торговал, копил деньги, считая себя полезным членом общества. Но оказалось, что жизнь прожита ошибочно, ибо человек призван к чему-то большему, чем бизнес. С этим горьким сожалением он умирает. Высокую оценку этому роману дал Теодор Драйзер, который считал Фуллера своим предшественником и учителем.

Расплата за второй роман была еще более тяжелой. Фуллера яростно травила пресса, издательские кругп, знакомые избегали его, как зачумленного. Несмотря на это, писатель-гуманист продолжает служить честному искусству. Он создает сборник рассказов «С той стороны» (1898), в котором дает убийственную сатиру на суетливого американского бизнесмена. Фуллер показал здесь, сколь пагубно отражается на американском национальном характере погоня за долларами, вечная озабоченность по поводу прибылей и убытков (рассказ «Сыновья пилигримов»). В рассказе «Русские люди» Фуллер указывает на образец, которому должны следовать американцы, отмечая у русских «широту и размах натуры, веру в себя и ясность ума». В руках у русских, заявляет автор, находятся ключи к будущему.

«американский образ жизни», выразив протест против попрания человеческой личности монополиями, писатель чутко уловил и другие явления американской жизни, порожденные эпохой монополий. В сборнике повестей «Под застекленными крышами» (1901) Фуллер глубоко вскрыл пагубное влияние большого бизнеса на искусство, выразил страстный протест против зависимости искусства от денежного мешка. В XX в. Фуллер пишет мало. Как отмечает Драйзер, «его заставила замолчать орава взбесившихся недоносков, критиков-пуритан».

В 90-х гг. выступает и талантливый (хотя и неровный) новеллист Амброз Бирс (1842—1916). Мировоззрение этого писателя отличалось резкими противоречиями, как это видно из его «Словаря Сатаны» (1886—1906), где собраны его высказывания на философские, социальные и литературные темы. В этих высказываниях социальный гнев, Бирса, острые обличения многообразных сторон жизни капиталистической Америки сопровождаются цинизмом, неверием ни во что. Противоречива и эстетика Бирса: отстаивая право писателя обличать человеческие пороки и глупость, высмеивая самодовольную буржуазную литературу, идеализирующую американскую жизнь, Бирс в то же время выступает против реализма, отстаивая «чистое» искусство.

Все это, естественно, определило противоречивость творчества Бирса, мастера короткого рассказа. В его наследии можно выделить цикл сатирических, реалистических рассказов, осуждающих мораль и правы монополистической Америки, дух предпринимательства («Проситель», «Наследство Диклсона», «Настоящее чудовище», «Собачье мыло» и др.). В большом цикле рассказов о Гражданской войне Бирс показал подвиг американского народа в его борьбе против рабства. Во всех этих рассказах Бирс выступает как блестящий мастер новеллы, виртуоз языка — его язык свеж, красочен, афористичен.

Но Амброз Бирс не смог удержаться в границах реализма. В его творчестве возобладал культ жестокости и садизма, описание всего страшного и мучительного. Во многих рассказах Бирса господствуют потусторонние силы, человек поставлен на колени перед этими силами, становится их жертвой («Проклятая тварь», «Лунная дорога», «Галлюцинация Генри Флеминга» и др.).

творческим стимулом для американских реалистов были романы Золя и Толстого.

«грязными книгами». Но за этими криками о безнравственности скрывался страх перед смелостью Золя, сказавшего страшную правду о буржуазном обществе конца XIX в.

В начале 90-х гг. под знамя Эмиля Золя становятся молодые американские писатели Стивн Крейн и Фрэнк Норрис. Этим писателям импонировала смелость Золя, его бесстрашие в обнажении пороков капитализма, его стремление показать трагедию простого человека в буржуазном обществе. Но вместе с этими ценными приобретениями пришли и издержки натурализма раннего Золя: огрубение героев, бедность их духовного мира, биологизм, философский детерминизм.

Однако влияние этих отрицательных сторон натурализма на американских писателей 90-х гг. было ослаблено другим фактором — популярностью русского романа, особенно романов Льва Толстого. Уже в конце 80-х гг. Толстой приковал к себе внимание передовой американской общественности, разбуженной событиями 1886 г. И маститые писатели и молодые силы американской литературы зачитывались не только романами Толстого, но и его трактатами: «Что такое искусство», «Что делать?», в которых Толстой выступал против искусства, обслуживающего привилегированную социальную касту, и доказывал, что искусство должно служить народу. Толстой звал американских реалистов на бой против лжи и фальши в литературе. Благотворное влияние Толстого испытали на себе многие американские писатели, в частности Драйзер, Крейн и Норрис.

В результате натурализм не получил большого размаха в американской литературе ни в теоретическом, ни в художественном плане. В США не было создано ни четкой теории натурализма, ни ярко выраженных литературных произведений. Поэтому можно говорить лишь о натуралистических тенденциях в американской литературе конца века. В частности, в творчестве Крейна и Норриса эти натуралистические тенденции тесно переплетаются с реалистическими.

Стивн Крейн

—1900) с первых шагов своего творчества отверг неоромантизм и присоединился К реалистическому лагерю. Но молодой Крейн уплатил также дань натурализму в своем первом произведении — повести «Мэгги —девушка с улицы» (1893).

Крейн выступил как новатор, написав повесть о трущобах большого капиталистического города. В центре повести — трагическая история рабочей девушки Мэгги, которую совращает буфетчик, а мать выгоняет из дому. Мэгги становится проституткой, но душа ее слишком нежна для этой профессии. Не найдя ни в ком поддержки, она топится в реке. В конечном счете трагедия Мэгги порождена социальными условиями — нищетой, невежеством, жестокой действительностью.

В то же время в повести заметны натуралистические тенденции. Хотя эти тенденции не распространяются на главную героиню (видя с детства вокруг себя только грязь, Мэгги вырастает чистой и прекрасной девушкой), образы ее родителей даны в натуралистическом плане: подчеркивается их душевная грубость, их темное сознание, жестокость. Родители Мэгги не задумываются над существующим порядком вещей. Они лишь сознают, что жизнь их ужасна, и топят свое горе в вине.

Стиль повести несет в себе нечто новое. Крейн подчеркнуто бесстрастен, лаконичен, отрывист. Никаких авторских отступлений и комментариев. В этом плане Крейн — полная противоположность Р. X. Дэвис, которая постоянно обращается к читателю, спорит с ним, убеждает, комментирует ход событий. К «Мэгги» присоединяются повесть «Мать Джорджа» и рассказ «Эксперимент с нищетой», образующие своеобразный цикл произведений о трущобах Нью-Йорка.

Новую тему затрагивает Крейн в рассказе «Чудовище» (1898), где он сатирически изображает жизнь провинциального города Америки, обличая лицемерие, тупость и жестокость американского мещанства.

«Алый знак доблести» (1895), посвященной Гражданской войне 1861 — 1865 гг., Крейн показывает, как в ходе военных действий происходит боевое крещение новичка, как на смену страху и ужасу приходит мужество и стойкость. Во всем этом видно влияние «Севастопольских рассказов» Толстого, который дал Крейну основу для его военных рассказов — он учил его презирать фальшивую романтику войны, ходульность, улавливать подлинные мотивы поступков героев. Тонкий психологизм повести также идет от Толстого.

Но хотя в «Алом знаке доблести» чувствуется школа Толстого, в стиле и художественных приемах ее читатель видит нечто особое, типично крейновское. Это, прежде всего, импрессионистическая манера письма. Все события показаны сквозь призму восприятия героя повести — новобранца. Нам не дано знать даже его имени — только в конце повести оно мельком упоминается. Описанное в романе не выходит за рамки того, что знает новобранец Генри Флеминг, а знает он очень мало. Он сбит с толку и ничего не понимает. Он не может разобраться в хаосе наступлений и отступлений, он не знает даже, где находится противник. Многих важных вещей он не замечает, другие воспринимаются в болезненно-гипертрофированном виде.

В конце 90-х гг. Крейн становится военным корреспондентом и очевидцем греко-турецкой войны 1897 г. и испано-американской войны 1898 г. Рассказы, посвященные этим войнам («Смерть и дитя», «Цена снаряжения», «Военный эпизод» и др.), отмечены большей политической зрелостью. Писатель высказывает в них свое отвращение к захватническим войнам, хотя манера письма — лаконичность, бесстрастность, использование импрессионистической детали — остается та же.

Фрэнк Норрис

Фрэнк Норрис (1870-1902) выступил на рубеже XIX в. с целой серией статей по вопросам литературы. Они были собраны после его смерти в книгу «Ответственность романиста» (1903), названную так по заголовку одной из его статей. В этих статьях Норрис обрушивается на неоромантиков, которые преподносят читателю литературную дешевку, пороча «доброе имя американской литературы». Борясь за реализм, защищая высокую идейность в эпоху всеобщей продажности и пропаганды безыдейного искусства, Норрис высоко держит знамя Уитмена. Чтение Толстого, на которого Норрис неоднократно ссылается, помогает ему решительно поставить вопрос об ответственности писателя перед народом.

действительности и понять те злые силы капиталистического мира, которые губят человека. В романе «Мак Тиг» (1897) Норрис показывает драму человеческой жизни, порождаемую властью денег. Добродушный и скромный дантист Мак Тиг из-за денег, появившихся в его семье, теряет друга, ставшего его врагом, теряет жену, превратившуюся в алчное существо. Потеряв работу по доносу друга, став бродягой, голодая и бедствуя, Мак Тиг убивает свою жену, дойдя до невменяемого состояния.

Роман «Вандовер и зверь» (1898) показывает, как буржуазная среда губит в Вандовере, сыне богатого дельца, не только художника, но и человека. Роман Норриса — свидетельство духовной немощи буржуазии, ее неспособности породить талант.

Последние четыре года жизни Норриса (1898—1902) были для него годами большого духовного роста, напряженных идейных, философских и эстетических исканий. Глубоко возмущенный испано-американской войной 1898 г., массовым разорением американских фермеров, остро чувствуя свою писательскую ответственность, Норрис приступает к созданию трилогии «Эпос о пшенице» (первая часть «Спрут», 1902; вторая—«Омут», 1903; третья часть, «Волк», осталась ненаписанной).

Наиболее удачной оказалась первая часть трилогии — роман «Спрут». Роман этот повествует о безраздельной власти трестов в Америке, о наглых методах ограбления народа и о борьбе народа против монополий. Изображая вооруженную борьбу фермеров, против железнодорожного треста, Норрис постоянно подчеркивает, что в каждом штате страны есть свой враг — трест.

Замечателен образ поэта Пресли, написавшего под влиянием народной борьбы поэму «Труженики», в которой он обличает капиталистический мир и требует переустройства общества. Норрис подчеркивает неподкупность Пресли, его преданность народу.

наметил ложную схему: показать путь калифорнийской пшеницы к голодающим народам Индии и Европы, как некоей космической силы, ломающей все преграды, которые создал ей человек. На самом деле речь идет не о движении пшеницы, а об экспансии американских монополий, о борьбе за рынки сбыта.

Эта концепция определила неудачу второго романа «Омут», в котором Норрис описывает чикагскую хлебную биржу и мир биржевых спекулянтов. Увлекшись идеей неодолимого движения пшеницы как космической силы, которую не может остановить человек, писатель ослабил этим самым социально-критическое звучание романа.

Однако написанный вскоре рассказ «Сделка с пшеницей» явился существенной поправкой к «Омуту». Здесь четко решена тема, поставленная, но ошибочно решенная в «Омуте»: проклятие капитализма в том, что продукт не может поступить к потребителю, не превратившись в товар. И этот процесс несет неслыханное обогащение дельцам и голод производителям благ.

На рубеже XIX и XX в. перерастание американского капитализма в свою последнюю стадию завершается. В эпоху империализма происходит дальнейшее обнищание трудящихся, загнанных в трущобы больших, городов. Колоссальные размеры приобретает коррупция правительственного аппарата, обогащение монополий. Но усиливается также и сопротивление трудящихся масс, ширится социалистическое движение в США.

Все это находит свое отражение в литературе начала XX в.

«разгревателей грязи», зародившееся еще в 90-х гг. В этом движении приняли участие журналисты и писатели, обнажавшие язвы больших городов. Они проникали на «дно» жизни, описывали трущобы и «районы порока»; они проникали в деловые конторы и правительственные учреждения и разоблачали преступления финансовых «баронов» и их политических ставленников. Нельзя отказать этим писателям в искренности, но это была наивная и безнадежная попытка вычистить авгиевы конюшни империалистической Америки. «Разгребатели грязи» были типичными реформистами, которые стремились пробудить совесть в алчных дельцах.

Начало этому движению положил Джейкоб Риис (1849—1914), газетный корреспондент. Первая его книга «Как живет другая половина» (1890) посвящена жизни Ист-Сайда, района нищеты Нью-Йорка, где живет «другая половина» города, составляющая 90% его населения. Мы погружаемся с автором в этот огромный мир, совершаем страшный путь через воровские притоны и ночлежки, через кабаки и логова проституток, через кварталы бедноты. Книга Рииса говорит о неизлечимых пороках капиталистической системы, но сам автор наивно верит, что их можно излечить. В книге «Битва с трущобами» (1902) он предлагает, в качестве панацеи, решение жилищной проблемы, ликвидацию трущоб.

Если Риис погрузился на дно жизни, то Ида Тарбел проникает в «верхние этажи» общества, показывая мир «респектабельных грабителей». В своей книге «Стандарт Ойл» (1905) смелая журналистка разоблачила преступные махинации крупнейшего нефтяного треста США.

Наиболее известным представителем движения «разгребателей грязи» был Линкольн Стеффенс (1866—1930). В нашумевшей книге «Позор городоа» (1904) Стеффенс показал бесконтрольную власть магнатов промышленности, которые использовали городские муниципалитеты и другие правительственные учреждения «в качестве орудия личного обогащения». В книге дана картина распада и разложения американской демократии. Но Стеффенс, вместе с другими «разгребателями грязи», наивно верил, что капитализм можно «очистить от накипи», пробудив совесть и чувство патриотизма в магнатах капитала.

Дальнейшее идейное развитие Стеффенса, обусловленное Октябрьской революцией в России, приводит его к осознанию того, что только социализм сможет устранить отвратительные явления, порожденные капиталистическим строем.

О' Генри

В реалистическом лагере выступает в начале XX в. талантливый новеллист О' Генри (псевдоним Вильяма Сиднея Портера, 1862—1910). О' Генри создал около 280 новелл, собранных в сборники, наиболее известными из которых являются «Шестерки и семерки» (1903), «Катящиеся камни» (1906), «Четыре миллиона» (1906), «Сердце Запада» (1907), «Горящий светильник» (1907), «Благородный жулик» (1908), «Голос большого города» (1908), «Коловращение» (1910) и др.

Творчество О' Генри развивалось в русле демократических и гуманистических традиций американской литературы, оно согрето сочувствием к «маленькому человеку». В своих лучших образцах оно укрепляло позиции критического реализма в литературе США.

В рассказах О' Генри создана большая галерея образов бедняков — обитателей большого капиталистического города: продавщиц универмагов, прачек, машинисток, кассирш, художников, клерков, безработных. Они либо задавлены тяжким трудом, либо умирают с голоду, либо несчастны душевно — одиноки, покинуты любимыми людьми.

«Туман в Сан-Антонио» проститутка Роза, женщина с нежной душой, укоряет девятнадцатилетнего юношу, больного туберкулезом, за малодушное намерение покончить с собой: «Как можно говорить о смерти, когда мир так чудесен!» (здесь мы чувствуем горькую иронию писателя). Но внушив больному волю к жизни, девушка сама принимает яд, ибо этот чистый юноша, который «еще никогда не целовал женщин, только сестер», пробудил в Розе все лучшие мечты и заставил увидеть весь ужас ее положения.

В рассказе «Настоящий виновник» показана одна из «гарлемских трагедий»: дочь рабочего Лиззи, некогда нежная и отзывчивая девочка, живущая в трущобах Нью-Йорка, становится грубой и испорченной. Развращенная улицей, она становится проституткой и пьяницей. Лиззи убивает своего любовника, совратившего ее и издевающегося над ней. Убегая от разъяренной толпы, она бросается в Ист-ривер. Но ее достают со дна реки, приводят в чувство, чтобы судить и приговорить к смертной казни. Правда, сказывается и ограниченность писателя, не умеющего видеть подлинные социальные причины этой трагедии (по мнению О' Генри, виноваты родители, которые не уберегли Лиззи от вредного влияния улицы), но в целом рассказ отмечен суровым реализмом, написан в духе крейновской «Мэгги».

В рассказе «Фараон и хорал», напоминающем «Кренкебиля» А. Франса, О' Генри с грустной иронией повествует о старом бродяге Сопи, который ищет способы попасть в тюрьму на зимний сезон и таким образом сменить «летнюю квартиру» — скамейку в Мэдисон-сквере — на «зимнюю» — тюремную койку.

К сожалению, творчество О' Генри не удержалось на уровне отмеченных рассказов. Знакомое нам давление на искусство крупного капитала в США, требовавшего сенсационности и развлекательности, сказалось и на этом писателе. О' Генри уступал «духу времени», но уступал не без борьбы, о чем свидетельствует рассказ «Элси в Нью-Йорке» (1907), замечательный своей сознательной реалистической тенденцией. Здесь О' Генри идет по пути, пролагаемому Драйзером, — говорить правду до конца, отбрасывать прочь лживые, сентиментальные штампы.

Элен, оказавшаяся после смерти отца — портного одной-одинешенькой в мире, без денег и жилья, твердо решает жить честным трудом, «найти работу, не прибегая к чужой помощи». И вот эта мужественная и энергичная девушка, которая «унаследовала от старого закройщика независимый характер», приступает к своим поискам и, рассказывая о ее злоключениях, писатель демонстрирует нелепость «американского образа жизни». Он разоблачает лицемерие и бездушие буржуазных филантропических обществ, церкви, полиции.

Она примеряет роскошные манто из русских соболей.

«Ах, если бы я мог на этом кончить! — восклицает автор. — Нет, нужно довести рассказ до конца. Не я его выдумал». Хотелось бы, говорит автор, закончить рассказ тем, что «Элси добралась до благодетеля своего отца, до своего доброго друга и спасителя. И получился бы отличный рассказ про Элси, совсем в прежнем духе». Но писатель доводит рассказ «до конца»: пока Элси примеряет манто, ее «благодетель» звонит в ресторан и велит приготовить кабинет на двоих и накрыть стол. «Нет, не с ней... Новенькая. Пальчики оближешь».

В заключение О' Генри обращается к буржуазным читателям с речью, перефразируя слова Диккенса из «ХОЛОДНОГО дома»: «Погибла, ассоциации и общества! Погибла, преподобные и неподобные всех мастей! Погибла, реформаторы и законодатели, рожденные с божественным состраданием в сердце, но с еще большим благоговением перед деньгами! И гибнут подобные ей вокруг нас каждый день».

Этот авторский комментарий раскрывает, в сущности, драму О' Генри: далеко не все свои рассказы он «доводил до конца», чаще всего он придумывал счастливую развязку, опуская занавес над грязными и темными сторонами американской жизни («Родственные души», «Третий ингредиент», «Церковь и мельница» и др.).

И все-таки в большинстве рассказов О' Генри маленький человек находит счастье в самом себе — в собственной доброте, привязанности, бескорыстии. При всей слабости этих рассказов, за которые О' Генри был назван «великим утешителем», писатель все же выявляет большие нравственные силы, душевную красоту простых людей. Он доказывает в них, что мораль социальных низов всегда выше морали господствующих классов.

«Согласно своим убеждениям» племянник миллионера Мюррей, временно оказавшийся на дне (за отказ от женитьбы на безобразной обладательнице двух миллионов он был выставлен за дверь), встречает бродягу — бывшего капитана полиции, скатившегося на дно. Но и в этом положении экс-капитан сохраняет благородство, в то время как Мюррей дважды идет на подлость. Бродяга отвергает предложение выступить лжесвидетелем против полицейского инспектора Пикерна, за что ему обещают 800 долларов. «Я погибший человек,— говорит экс-капитан,— но я не предам того, кто был мне другом».

И когда Мюррей, подслушав этот разговор, обзывает бродягу дураком, следует великолепный ответ: «Сынок, мы разные люди. Нью-Йорк разделен на две части: выше 42-й улицы (район богачей.— Я. С.) и ниже 14-й (район бедноты. — Я. С). Мы —из разных миров. И мы действуем согласно нашим убеждениям».

Моральное превосходство простого человека над миллионером демонстрируется и в рассказе «Калиф и хам». Кучер вагона конки дает урок вежливости человеку «высшего круга», который по-хамски ведет себя с женщиной.

В большинстве своих рассказов О' Генри ведет читателя в мир простых людей и с легким юмором повествует о горестях и радостях скромных бедняков, наделенных свежестью и силой чувства, глубокой честностью и самопожертвованием.

Классический рассказ этого цикла «Дары волхвов», в котором бедные супруги жертвуют самым дорогим для того, чтобы приобрести друг другу подарки к рождеству. Жена продает свои чудесные волосы, чтобы купить мужу брелок для часов; муж продает часы, чтобы купить гребень для ее волос.

«Маятнике», описывая однообразное существование своих маленьких героев, их жизнь, лишенную ярких впечатлений, больших интересов и целей, О' Генри вместе с тем показывает удивительную душевную чистоту молодоженов Паркинсов, их нежную привязанность, их человечность и взаимную терпимость.

Высокой патетикой отмечен рассказ «Последний лист». Бедный старый художник Берман, мечтавший всю жизнь создать шедевр и покинуть Нью-Йорк, жертвует своей жизнью ради такой же, как он, бедной художницы, заболевшей воспалением легких. Умирающая Джонси, глядя через окно на дерево, считает листья, оставшиеся на нем: она уверила себя, что когда упадет последний лист, умрет и она. И вот Берман создает, наконец, свой шедевр: он рисует лист дерева и в ненастную ночь прикрепляет его к дереву. Он спасает жизнь Джонси, но сам простуживается и умирает.

Но подобных рассказов у О' Генри сравнительно немного. Чаще всего он с легким юмором описывает эксцентричные или анекдотичные случаи из жизни маленьких людей. Таковы «Блинчики», «Справочник Гименея», «Друг Телемак», «Бабье лето Джонсона Сухого Лога» и др. Эти рассказы забавны, они основаны на верных психологических наблюдениях.

Приходится сожалеть, что писатель не использовал полностью своих возможностей. О' Генри не решался на острую критику американской действительности, не решался, говоря его словами, доводить свои рассказы «до конца», т. е. до конца говорить правду.

Эта робость чувствуется и в его книге «Короли и капуста» (1904), тематика которого таила в себе возможности создания значительного произведения: проникновение монополий США в страны Латинской Америки, порабощение этих стран северо-американским капиталом.

«банановые республики» устраивать революции и перевороты, автор стремится все свести к водевилю. Справедливо замечает О' Генри, что для его героя — Гудвина «политическая интрига была коммерческим делом», но он не раскрывает эту мысль, а стремится сгладить резкости критики и представить события в комическом плане.

О' Генри — признанный мастер короткого рассказа. В своих новеллах, всегда занимательных и остроумных, автор умеет держать читателя в напряжении до самого конца, причем развязка рассказа у него всегда неожиданна. Читателю как бы бросается вызов, и вот он в каждом новом рассказе старается угадать развязку заранее, но всегда ошибается, ибо изобретательность О' Генри в создании концовок поистине поразительна.

О' Генри так строит свою новеллу, так излагает события, чтобы читателю невозможно было угадать их исход. Он направляет читателя по «ложному следу» и хотя готовит развязку, но главные факты утаивает, и о них мы узнаем только в финале.

Многочисленные подражатели О' Генри усвоили его технику, но они не могли воспринять его гуманизм и демократизм, а также дух социального критицизма, свойственный лучшим рассказам этого писателя.

Революция 1905 г. в России вызывает большой размах социалистического движения в США и вместе с ним — новый подъем американской литературы. В 1910 г. в США создается журнал «Мэссиз» («Массы»), вокруг которого объединяется радикальная интеллигенция. На страницах этого журнала публикует свои первые рассказы и репортер Джон Рид, ставший его редактором. Но творчество Джона Рида приходится уже на послеоктябрьский период американской литературы.


С периодом общественного и литературного подъема в США связано начало творческого пути Эптона Синклера (1878—1968). Молодой Синклер принял активное участие в социалистическом движении США, вступил в члены Социалистической партии. Свой первый роман «Джунгли» (1906) Синклер посвящает жизни и борьбе американского пролетариата, причем тема эта разработана писателем в аспекте интернациональной солидарности. В центре романа — путь темного забитого рабочего-эмигранта Юргиса, пробивающегося сквозь джунгли империалистической Америки к организованному рабочему движению, к социализму. В «Джунглях», рисующих страшную судьбу американских рабочих, попавших в кабалу к «мясным королям» Чикаго, есть немало страниц, вызывающих у читателя чувство безнадежности. Но финал придает всему роману оптимистическую окраску. Попав на рабочее собрание и слушая оратора, Юргис обретает веру в объединенные силы пролетариата, в торжество его дела.

«Сэмюэль-искатель» (1910), «Сильвия» (1913) и др., проповедуюших социализм как какую-то новую религию.

Эту незрелость тонко подметил В. И. Ленин, назвавший Синклера (в 1915 г.) «социалистом чувства» без теоретического образования. Не имея теоретической закалки, не понимая всей важности борьбы с оппортунизмом в социалистическом движении, Синклер не смог стать подлинным социалистом.

Эти слабости сказались в его втором значительном романе «Король Уголь» (1915). В центре романа — забастовка шахтеров. Автор оправдывает эту забастовку, которая явилась результатом тяжелых условий жизни и труда шахтёров, произвола предпринимателей. В основу романа положено подлинное событие — забастовка горняков Колорадо в 1914 г.— и это придает ему большую убедительность и обличительный пафос.

«добрых капиталистов». В романе дана история сына «угольного короля», который переодевается рабочим и помогает шахтерам в их борьбе за лучшие условия жизни. Ромап имеет и художественные слабости, ибо писатель приписывает рабочим и главному герою свои реформистские иллюзии, и его характеры лишаются живости, превращаются в рупоры авторских идей.

Идейные шатания будут сопровождать Синклера всю его дальнейшую жизнь и приведут к серьезным срывам, к сближению с империалистическим лагерем.

Крупнейшими писателями всего рассмотренного нами периода (1871—1917) остаются Марк Твен, Джек Лондон и Теодор Драйзер.

Примечания

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 49.