Джеймс Джойс
УЛИСС
(Эпизод 8 — Фрагмент. Леопольд Блум в час дня выходит из кабачка Дэви Бирна, где он перекусил)
< > Когда он ступил на мост О Коннела, клуб дыма, пышно распускаясь, поднялся над парапетом. Баржа пивоварни с экспортным портером. В Англию. Я слышал он от морского воздуха скисает. Интересно бы как- нибудь получить пропуск через Хэнкока да посмотреть эту пивоварню. Целый особый мир. Кругом бочки с портером, красот. Но крысы и туда забираются. Упьются раздуются с собаку и плавают на поверхности. Мертвецки упившись портером. Налижутся до блевотины как черти. Пить этакое, это представить только! Бочонок: крысенок. Конечно, если бы мы обо всем знали.
Глянув вниз, он увидел, как, шумно хлопая крыльями, меж мрачных стен набережной кружатся чайки. Свежо на море. А если я брошусь вниз? Сын Рувима Дж. Наверняка наглотался этих помоев полное брюхо. Переплатил шиллинг и восемь пенсо. Хе-хе. Забавная у него манера вдруг вставить историю ни с того ни с сего. И рассказывать их умеет.
Чайки, кружа, снижались. Ищут себе поживу. А ну -ка.
Он бросил в стаю скатанный бумажный комок. Илия грядет, скорость тридцагь три фута в сек. Не обманулись. Комок, оставленный без внимания, закачался на затухающей волне, уплыл под устои моста. Не такие уж полные дураки. Когда я выбросил черствый пирог в тот день с борта «Короля Эринна» небось подобрали в полсотне ярдов за кормой. Соображают. Они кружили, хлопая крыльями.
Унылая тощая чайка.
Куда ты летишь, отвечай-ка!
Вот так поэты и пишут, надо чтоб одинаковые звуки. Да, но у Шекспира рифм нет— белый стих. Это поток языка. Мысли. Тор-жественно.
Гамлет, я дух родного твоего отца,
На время поскитаться осужденный.
— Яблоки, яблоки, пенни пара! Пенни пара!
Взгляд его прошелся по глянцу яблок, плотно уложенных у ней на лотке. В такой сезон они из Австралии, должно быть. Кожура блестит: протерла их платком или ветошкой.
Погоди. А бедные птахи.
на добычу. Готово. Начисто расхватали. <...>
(Эпизод 18 — Фрагмент. В своем доме на Эклес-стрит засыпающая Молли Блум вспоминает прошедший день и всю жизнь.)
<...> ффииииууфф где-то поезд свистит такая сила в этих машинах как громадные великаны и вода брызжет из них и течет со всех сторон как в конце Любви эта старая сладкаяаа песня кто там работает должны бедняги всю жизнь жариться возле этих машин далеко от жен от семей сегодня можно было задохнуться хорошо что я сожгла половину тех старых Фрименов и Фотокартинок везде раскидывает всякий хлам не обращая внимания а половину выкинула в клозет скажу ему чтобы завтра нарезал их для меня да получить за них пару пенсов вместо того чтобы валялись там еще год а он бы выспрашивал где номер за прошлый январь и все старые пальто убрала из прихожей от них только духота еще больше чудный дождик прошел тут же как я вздремнула все освежилось я сначала думала будет как в Гибралтаре упаси Господи какая там жара была перед тем как восточный ветер налетел темно как ночью и во время вспышек скала выступает как громадный великан не сравнить с этой их горой 3 Скалы они думают какая огромная красные часовые тут и там и там тополя все раскалено добела и запах дождевой воды в баках солнце без конца палит и все платье выцвело которое папина знакомая миссис Стенхоуп мне прислала из Бон Марше в Париже такая жалость красивое славная моя Жучка она мне писала она была очень милая только как же ее звали эта открыточка только чтобы сказать что я послала тебе маленький подарок я только что приняла теплую ванну получила большое удовольствие и сейчас чувствую себя совсем маленькой собачкой я и черныш она его называла черныш мы все готовы отдать за то чтобы снова очутиться в нашем Гибе и слушать как ты поешь Ожидание и в старом Мадриде Конконе так назывались эти экзерсисы он мне купил такую новомодную какое-то слово я не разобрала шаль интересная вещица они чуть что рвутся но по-моему красивые думаю и тебе всегда будут вспоминаться наши милые чаепития со вкуснейшими смородиновыми пирожками и с малиновыми вафлями которые я обожала будь умницей милая Жучка и пиши поскорей теплый а слово привет она пропустила твоему отцу и капитану Гроуву с любовью и друж чув масса поцелуев <...>
Пер. В. Хиннкнса и С. Хоружего.
Печатается по: Иностранная литература. — 1989. —