Джеймс Джойс: мифотворец XX века
Джеймс Джойс — один из крупнейших писателей XX века, смелый экспериментатор в искусстве новейшего времени. Наряду с Прустом и Кафкой Джойс причислен к «отцам модернизма». В творчестве Джойса выражены особенности нового художественного мышления его эпохи, получившие широкий резонанс и во многом определившие пути развития прозы XX века. Воздействие Джойса испытали писатели разных стран и различных литературно-эстетической ориентации: англичанин Лоренс Даррел, ирландец Шон 0'Кейси, американцы Хемингуэй, Фолкнер, Досс Пассос, немец Вольфганг Кёппен, южноафриканец Дж. М. Кутзее и многие другие.
Художественная система Джойса включает произведения разных форм— сборники стихотворений «Камерная музыка» (1907), «Пенни за штуку» (1927), «Избранные стихотворения» (1936), сборник рассказов «Дублинцы» (1914), романы «Портрет художника в юности» (1916), «Улисс» (1922), «Поминки по Финнегану» (1939), пьеса «Изгнанники» (1918).
Джойс разработал новые способы и приемы художественной изобразительности, открыл новые пути в передаче «потока сознания» и подсознания человека. Великий мифотворец XX века, он создал модель мира и человека в романе «Улисс», задумав его как современную «Одиссею». В «Улиссе» Джойс реализовал свое стремление к всеобъемлющим формам изображения законов бытия с извечно присущими ему проявлениями взаимодействующих страстей, импульсов, побуждений, инстинктов. Как создатель «Улисса», ставшего своего рода энциклопедией модернизма, Джойс вошел в историю мировой литературы.
Джеймс Августин Алоизий Джойс — таково полное имя писателя — родился в столице Ирландии Дублине 2 февраля 1882 года. Он происходил из старинной ирландской фамилии, утратившей свое благосостояние, но сохранившей фамильный герб, который всегда оставался семейной гордостью Джойсов. Отец писателя был человеком среднего достатка, занимал должность сборщика налогов и, хотя личность его была весьма колоритна, о чем можно судить на основании множества деталей и сцен автобиографического характера в произведениях Джеймса Джойса, он не преуспел ни в своей карьере, ни в жизни.
Детские и юношеские годы Джеймса Джойса прошли в Дублине. Он учился в иезуитском колледже, окончил университет, где изучал языки, философию, историю. Джойс учился прекрасно, завоевывая первые места и награды на экзаменах, что вызывало уважение близких и содействовало утверждению веры самого Джеймса Джойса в свои возможности. Весьма часто получаемые награды представляли собой внушительные денежные суммы, что было столь необходимо для пополнения семейного бюджета. Особые успехи были проявлены Джойсом в изучении литературы и иностранных языков. В ранней юности, будучи пятнадцатилетним подростком, Джойс переживает кризис веры, навсегда порывает с церковью и догматами католицизма.
Годы студенчества в Дублинском университете пришлись на рубеж XIX—XX веков (1899—1902). Здесь он с увлечением занимается английской и итальянской литературой; в эти же годы Джойс начинает писать. Его ранние опыты во всей своей полноте не сохранились, но целый ряд статей, посвященных вопросам искусства, главным образом драматургии и театру, столь увлекавшему молодого Джойса, вошли в его литературное наследие.
Годы юности Джойса совпали с бурным периодом в истории его родины. «Зеленый остров», как называли Ирландию, бурлил. В стране происходила, нарастая к концу века быстрыми темпами, борьба за независимость от Англии. Освободительное движение, получившее название Ирландского Возрождения, не было единым: в нем противоборствовали силы разной ориентации. Лидером радикальных сторонников самоуправления Ирландии был Чарлз Стюарт Парнелл. В лице этого убежденного защитника национальных прав ирландского народа английские власти видели своего главного противника. Как глава повстанцев Парнелл внушал страх и многим демократически настроенным либералам. Было сделано все, чтобы опорочить Парнелла в глазах народа и убрать его с политической арены. Английским властям содействовала официальная католическая церковь, предавшая Парнелла анафеме за его связь с замужней женщиной. От Парнелла отвернулись многие из его прежних союзников. Парнелл был затравлен. С его смертью (1891) надежды на освобождение Ирландии отодвинулись в неопределенное будущее.
Именно так обстояло дело и в семье Джойсов. Глава семьи Джон Джойс был сторонником Парнелла, всецело разделял его взгляды, открыто восхищался смелостью его действий. Дядюшка будущего писателя — Чарлз Джойс — тоже был связан с революционными повстанцами и ему не раз приходилось искать убежище в доме Джона Джойса. Рассказы Чарлза, бывшего непосредственным участником происходящих событий, держали всех членов семьи в курсе борьбы. Что касается матери Джеймса Джойса, то она не разделяла взглядов своего мужа, была ревностной католичкой и мечтала о том, что и ее сын Джеймс станет правоверным католиком. Однако Джеймс Джойс отказался принять духовный сан и порвал с религией. В студенческие годы им было многое передумано и переоценено, нс прошли бесследно и его беседы с отцом.
С общественно-политической ситуацией в стране было связано движение Ирландского литературного возрождения. Его участники стремились к возрождению и развитию национальной культуры, в распространении гэльского языка, вытесняемого английским, в изучении фольклора, в создании национального театра. Джойс не был равнодушен к происходящим в стране событиям, но он изолировал себя от участия в движении Ирландского Возрождения, не принимал непосредственного участия в политической борьбе. Тем не менее, именно с обновлением жизни и литературы были связаны его мысли и начало литературной деятельности.
Джойс подготовил доклад на заседании студенческого литературного и исторического общества. С текстом доклада, как это было принято, он ознакомил университетское начальство. Доклад, называвшийся «Драма и жизнь», не был одобрен, и Джойсу пришлось убеждать наставников в необоснованности запрета. Ему это удалось, и доклад был сделан. В нем Джойс высказал свои суждения о соотношении искусства и жизни, которые принципиально важны для его эстетики. Еще более смело повел он себя во время состоявшейся в мае 1889 года премьеры пьесы ирландского поэта Йетса «Графиня Кэтлин». Премьера проходила на сцене только что открывшегося в Дублине Ирландского литературного театра. Еще задолго до спектакля она была объявлена кардиналом Логом еретической, так как содержала критику положения дел в Ирландии. Молодежь из католической организации университета Дублина во время премьеры освистала пьесу Йетса, а Джойс оказался в числе немногих рукоплескавших после закрытия занавеса, и он был единственным студентом, отказавшимся поставить свою подпись под письмом, выражающим протест против этой пьесы.
Увлечение театром побудило Джойса испробовать свои силы в драматургии. Летом 1900 года он пишет пьесу «Блестящая карьера». Ее рукопись не сохранилась, но известно, что написана она под влиянием драмы Ибсена «Враг народа». В следующем году Джойс переводит на английский язык драмы Гауптмана «Перед восходом солнца» и «Михаэль Крамер». Ибсен и Гауптман составили целую эпоху в жизни Джойса. Он ценил смелость и прямоту Ибсена в высказывании своих суждений, его нежелание мириться с установленными канонами, его удивительное умение концентрировать всю жизнь человека в отдельных мгновениях бытия, передать многое в малом. Впоследствии Джойс и сам будет стремиться к этому, преломляя широкие обобщения в «моментах прозрения» (в «епифаниях», как он будет это называть). Девятнадцатилетний Джойс пишет письмо норвежскому драматургу, он говорит в нем о большом общественном резонансе пьес Ибсена, о их художественных достоинствах, так много значивших для него. «Ваша борьба вдохновляет меня, — писал Джеймс Джойс, — не видимая материальная борьба, но та, которую вы вели и выиграли в своем сознании»1. Близки Джойсу и выражаемые героями Гауптмана взгляды на искусство и жизненную позицию художника. «Искусство рождается только в уединении! — утверждает Михаэль Крамер. — Все глубокое, настоящее, сильное, самобытное рождается только в одиночестве. Настоящий художник всегда отшельник»2.
«Драма и жизнь» (1900), «Новая драма Ибсена» (1901), «День толпы» (1901), «Катилина» (1903), а позднее— «Оскар Уайльд: певец Саломеи» (1909), «Борьба Бернарда Шоу с цензором» (1909).
Джойс принимает решение посвятить себя искусству уже в годы студенчества. Судьбу ирландской культуры он связывает не только с ее прошлым, но и с необходимостью приобщения к европейской культуре. Он считал пагубной замкнутость Ирландии, на которую ее обрекали, как он полагал, ревностные защитники ее самобытности.
В 1902 году Джойс едет в Париж, где, претерпевая материальные лишения, знакомится с новыми явлениями европейской литературы. Среди множества прочитанных им книг был роман французского писателя Э. Дюжардена «Лавры сорваны» (1888), в котором применен прием «потока сознания». Здесь вновь продумываются и перечитываются произведения, особенно интересовавшие молодого Джойса — французские символисты, философские труды Ницше и Шопенгауэра, средневекового схоласта Фомы Аквинского, драмы Метерлинка, произведения английских писателей, связанных с эстетизмом.
В 1903 году в связи со смертью матери Джойс возвращается в Дублин. Летом следующего года он знакомится со своей будущей женой — Норой Барнакл, служившей в то время горничной в одном из отелей. Их решающая встреча произошла 16 июня 1904 года Именно этот день и будет по часам и минутам расписан в романе «Улисс». Июньским днем 1904 года Леопольд Блум совершает свою одиссею по Дублину. Как «День Блума» 16 июня и до сих пор отмечается жителями Дублина, а также всеми, кто приезжает сюда на этот праздник, ставший традицией.
В том же 1904 году Джойс начал писать автобиографический роман «Стивен-герой», переработанный впоследствии в «Портрет художника в юности». Тогда же, но уже вместе с Норой, Джойс вновь и теперь уже навсегда покидает Ирландию.
«УЛИССУ». - СТАТЬИ ОБ ИСКУССТВЕ. - РАССКАЗЫ СБОРНИКА «ДУБЛИНЦБ1». - РОМАН «ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА В ЮНОСТИ»
Джойс приезжает в Цюрих, где не смог найти работу, затем — в Триест. Здесь он зарабатывает на жизнь уроками английского языка в школе Берлица. В 1907 году в Лондоне был опубликован его первый поэтический сборник («Камерная музыка») В 1914 году опубликованы «Дублинцы». В 1914 году журнал «Эгоист» начал знакомить читателей с главами романа «Портрет художника в юности»
— в Париж, где прожил до второй мировой войны. Находясь вдали от родины, он писал только об Ирландии, о Дублине, в котором происходит действие его рассказов и романа «Улисс».
Все созданное Джойсом составляет единую систему, одно вырастает из другого и с ним связано Все произведения Джойса составляют единое целое, каждое произведение — ступень той лестницы, по которой он шел к созданию «Улисса». Его взгляды на искусство и задачи художника сложились в молодости, и он оставался им верен в последующие годы.
Программной статьей молодого Джойса стала его первая статья «Драма и жизнь». Однако свое определение драмы и истолкование природы драматического он дал в написанной в то же время стачье о картинах венгерского художника Мункачи, особенностью которых он считал присущее им «чувство жизни» и драматизм. «Под драмой я понимаю взаимодействие страстей, — писал Джойс, — драма— это борьба, развитие, движение в любом направлении, драма существует как нечто независимое обусловленное, но не контролируемое местом действия»3 »4 Непременное условие драмы — будь это в области музыки, живописи или театра— передача «вечно существующих человеческих надежд, желаний и ненависти»5. В качестве примера Джойс ссылается на драмы Метерлинка. Сколь бы ни были их герои пассивны и безответны сами по себе, сколь бы ни были они подвластны року и похожи на управляемых чьей-то невидимой рукой марионеток, «страсти их глубоко человечны и потому изображение их есть драма» Свое дальнейшее развитие эти мысли получают в статье «Драма и жизнь», исходный тезис которой — необходимость связи драмы с жизнью. Свое понимание драматического Джойс связывает со стремлением к всеобъемлющим формам изображения жизни и человека. Именно в этом плане он и говорит о том, чю основным материалом драмы является жизнь. Драма возникает имеете с жизнью на земле и ей сопутствует; «она существует, еще не обретя формы», уже тогда, когда начинают свою жизнь на земле мужчины и женщины. «Форма вещей, как и земная кора, изменяюгся. Но бессмертные страсти, человеческая сущность бессмертны, будь то в эпоху героев или в век науки».
Джойс намечает границу между тем, что он называет «литературой» и тем, что он считает «искусством» Литература имеет дело с изменчивым и преходящим, искусство и подлинный художник как служитель искусства — с вечным и неизменным Сфера литературы — изображение поступков и склонностей людей, искусство и драма как его основная форма — с основными законами оытия «во всей их обнаженности и божественной строгости, и только во вторую очередь с теми, в ком они проявляются». Не характеры люден интересуют художника, истинного художника, а то вечное, что заложено в самой природе человека, в самой жизни. Драматизм существования людей передает Джойс в своих рассказах, как драму задумывает он впоследствии и свой роман «Улисс»
В статье «День толпы» Джойс утверждает право художника на полную свободу и изоляцию от общества ради создания совершенных эстетических форм. В записных книжках 1903—1904 годов Джойс формулирует основные положения своей эстетики. Здесь он дает определение прекрасного, ссылаясь при этом на Фому Аквинского: «Те явления прекрасны, восприятие которых доставляет удовольствие»6 ни аморальным. Произведение искусства пробуждает в людях статические эмоции, зачаровывает их и приводит в состояние покоя — эстетического стазиса. Всякая попытка нарушить его и пробудить в человеке желание определен ным образом действовать расценивается Джойсом как нарушение законов прекрасного.
Джойс делит произведения искусства на лирические, эпические и драматические, пишет о развитии искусства как о движении от более простых видов к более сложным — от лирики к драме. В своем творчестве он воспроизвел это движение, начав со стихов и завершив свой путь «Поминками по Финнегану», задумав этот роман, подобно «Улиссу», как драму.
«Искусство есть основное выражение жизни» — реализуется в его творчестве в «епифаниях», то есть в изображении моментов духовного прозрения человека, наивысшего напряжения его духовных сил, позволяющего ему проникнуть в сущность явления, понять смысл происходящего во всей полноте и ясности. Слово «епифания» заимствовано из церковной лексики, где оно означает «богоявление». В «Стивене-герое» Джойс писал: «Под епифанией он подразумевал внезапное раскрытие душевного состояния, проявляющегося в грубости речи, в жесте или в просветлении разума. Он считал, что дело писателя запечатлеть эти епифании с большой тщательностью, понимая, что сами по себе они очень эфемерны и мимолетны». В истолковании Джойса епифании — это моменты познания, высшая ступень восприятия, прозрение, помогающее определить место того или иного явления во всей сложности его взаимосвязей с окружающим. Вместе с тем епифания — это и заключительный этап в постижении красоты. В этом процессе Джойс выделяет три этапа, три ступени, каждая из которых соответствует трем основным свойствам красоты. Джойс определяет их, используя терминологию Фомы Аквинского, как цельность, гармония и ясность (прозрение).
Епифании по-разному переданы в стихах, рассказах, романах Джойса, но всякий раз они становятся моментами прозрения, глубоко правдивыми и пронзающе яркими картинами реальной действительности во всей сложности присущих ей драматических конфликтов. Поток живых чувств, мыслей, страстей поднимается из глубин. Расплывчатость и неуловимость образов в стихах сочетается с проникновенным лиризмом, искренностью чувства. В рассказах епифании — это моменты, в которых, как в фокусе, концентрируются чувства, помыслы, желания героев, это моменты постижения ими самих себя, своей судьбы.
В «Дублинцах» Джойс передал тягостную и давящую атмосферу, в которой пребывают его соотечественники. «Моим намерением, — писал Джойс, — было написать главу из духовной истории моей страны, и я выбрал местом действия Дублин, поскольку, с моей точки зрения, именно этот город является центром паралича». Он повествует о том, как гибнут надежды людей, как проходит их жизнь, лишенная будущего, в ситуациях бездуховности и косности, благоприятных для процветания пошлости и лицемерия. За внешней бесстрастностью тона — сострадание к человеку, униженному безысходностью своего существования, к его боли, страданию. Но наступает момент, когда загнанные в глубину души чувства прорываются наружу, когда человек с особой ясностью понимает свое положение и самого себя. Это далеко не всегда возвышенные мгновения его жизни. Отец избивает тростью ни в чем не повинного сына (рассказ «Личины»), на что толкает его боль унижения. Духовное озарение нисходит на героя рассказа «Мертвые» в момент, когда он слышит старинную ирландскую песню и понимает глубину своего эгоизма, скрывавшего от него мир подлинных чувств. Светом этого понимания освещается прошлое Габриэля Конроя и его жены Греты. В такого рода мгновениях раскрывается многое: одиночество человека, отчужденность людей друг от друга, их духовное оскудение, превращение в живых мертвецов. Рассказ «Мертвые» — ключевой в сборнике «Дублинцы».
«Портрет художника в юности», написанный в традициях воспитательного романа. Критика уже давно поставила его в один ряд с «Вильгельмом Майстером» Гете и «Анри Брюларом» Стендаля. Джойс повествует о самом себе, воспроизводит атмосферу жизни Дублина и обстановки в родительском доме в дни его детства и юности, но вместе с тем он говорит о становлении личности художника, призванного творить новаторские произведения искусства, ищущего и обретающего свой путь в жизни и творчестве.
— с семьей, религией, родиной, — передано в пяти главах романа, составляющих пятиактную драму жизни художника в молодости.
Первая глава романа заключает в себе основные темы, которые будут развиты не только в остальных частях «Портрета художника», но и в последующем творчестве Джойса. Речь в первой главе идет о впечатлениях и переживаниях раннего детства, которые имеют определяющее значение для жизни каждого человека. Такую же роль они играют и в жизни героя романа Джойса — Стивена Дедала. Мировосприятие ребенка через запахи, звуки, прикосновения, вкусовые ощущения. Мгновения постижения окружающего. Движение чувств и поток сознания формирующейся личности. Ряд врезающихся в память благодаря жизненной достоверности реалистически выписанных картин: празднование Рождества в родительском доме, эпизоды школьной жизни. Родители Стивена— убежденная католичка мать и сторонник Парнелла отец, их беседы и несогласия. Разорение семьи и предстоящая распродажа имущества, бледные личики младших сестер и братьев, усталые глаза матери — все это входит в повествование, не утрачивая четкости рисунка, но все более уступая место передаче потока сознания Стивена. Во второй, а затем и в последующих главах Джойс больше внимания уделяет передаче восприятия окружающего Стивеном, чем воспроизведению его окружения. В третьей главе почти все происходящее передано сквозь призму восприятия героя — терзания подростка, его «грех» и попытки искупления «греха». Четвертая глава написана в форме внутреннего монолога Стивена. Он принимает решение отказаться от предлагаемого ему сана священника, порывает с католической церковью и приходит к выводу о том, что происходящее в его собственном сознании имеет гораздо большее значение, чем окружающая жизнь. Стивен сравнивает себя с Дедалом, поднявшимся над землей на крыльях. Пусть он погибнет, но у него достаточно смелости, чтобы испытать свои силы. Образ Дедала превращается в символ художника, порывающего с обыденным окружением и творящего силой воображения свой особый мир и новаторское искусство. К легендарному Дедалу — изобретателю и строителю обращены и заключительные слова романа: «Древний отче, древний мастер, будь мне опорой ныне и присно и во веки веков». О Дедале, соорудившем лабиринт для царя Миноса, говорится и в эпиграфе к роману, которым стала строка из «Метаморфоз» Овидия: «И к ремеслу незнакомому дух устремил». В последней, пятой главе романа Стивен принимает решение покинуть Ирландию. Он вырывается из плена родственных связей, освобождает себя от всяких обязательств, чтобы созидать и творить. Излагается кредо Стивена: «Я не буду служить тому, во что я больше не верю, даже если это моя семья, родина или церковь. Но я буду стараться выразить себя в той или иной форме жизни или искусства так полно и свободно, как могу, защищаясь лишь тем оружием, которое считаю для себя возможным, — молчанием, изгнанием и хитроумием. Я не боюсь остаться один или быть отвергнутым ради кого-то другого, не боюсь покинуть все то, что мне суждено оставить. И я не боюсь совершить ошибку, даже великую ошибку, ошибку всей жизни, а может быть, даже всей вечности».
Накануне отъезда Стивена мать, укладывая его вещи, говорит:
«Молюсь, чтобы вдали от дома и друзей ты понял, что такое сердце и что оно чувствует». Стивен, слушая ее слова, обращается к будущему: «Да будет так. Приветствую тебя, жизнь! Я ухожу, чтобы в миллионный раз познать неподдельность опыта и выковать в кузнице моей души несотворенное сознание моего народа».
— это жизненная программа и самого Джеймса Джойса. Покидая Ирландию, он не расстается со своей родиной и народом, они навсегда остаются в его душе, обретая жизнь в его творчестве.
3. «УЛИСС»
Работа над «Улиссом» продолжалась семь лет (1914—1921). Она была начата в Триесте, продолжена в Цюрихе и завершена в Париже. Появилось произведение уникальное, не похожее ни на одно из тех, которые были известны мировой литературе. Замысел романа связан со стремлением создать универсалию жизни и человека, современную «Одиссею», с которой претворяются извечные начала бытия.
Один из самых крупных биографов и исследователей творчества Джойса Ричард Эллман систематизировал факты, свидетельствующие о том, что подготовка к созданию «Улисса» началась задолго до того, как Джойс приступил к его написанию. В сентябре 1906 года в письме к брату Станиславу Джеймс Джойс упоминает о своем желании написать рассказ под названием «Улисс». Героем его должен был стать дублинский буржуа по имени Хантер, о котором ходили слухи как о рогоносце. Рассказ этот Джойс задумал написать в юмористическом стиле7«дублинском Пер Гюнте». Однако, как и рассказ «Улисс», книга эта в то время не была написана, но интерес Джойса к гомеровской «Одиссее» именно с тех пор неуклонно возрастал: он внимательно читает поэму, внимательно знакомится с комментариями к ней. Исследователь наследия Джойса А. В. Литц, анализируя сохранившиеся рукописи писателя периода 1907—1914 годов, установил, что в них уже довольно отчетливо вырисовываются контуры отдельных эпизодов романа «Улисс»8«Портретом художника в юности», Джойс делал наброски, использованные им впоследствии в первой главе «Улисса».
Планы создания произведения об обманутом муже — дублинском буржуа Хантере (в романе он станет Леопольдом Блумом) соединяются у Джойса с замыслом написать продолжение романа о художнике Стивене Дедалусе. Эти две линии, две темы тесно связываются друг с другом в сознании писателя и место, которое будет уделено каждой из них в «Улиссе» равнозначно, хотя и может показаться, что юмористическое изображение мужа-рогоносца и продолжение истории Стивена имеют мало общего. И все же даже в самых первоначальных замыслах романа их связь и внутреннее единство намечаются.
Свой замысел о создании универсалии бытия Джойс реализует в изображении одного дня из жизни трех основных героев — Леопольда Блума — агента рекламного отдела одной из дублинских газет, его жены Мэрион (Молли) — певицы и Стивена Дедалуса — писателя, зарабатывающего на жизнь преподаванием истории в гимназии. Воспроизводятся события, происходящие с каждым из них в течение дня (16 июня 1904 года), передается поток сознания, в котром преломляется прошлое и настоящее Блума, Мэрион, Дедалуса. Джойс отказывается от традиционного для жанра романа приема описания, портретных характеристик, экспозиции, диалогов. Он передает движение мыслей, фиксирует мельчайшие детали потока сознания, передает внутренние монологи, имитируя в структуре фраз перебои мысли, обрывая фразы, недоговаривая слова, отказываясь временами от знаков препинания.
«Одиссеей»: Блум уподобляется странствующему Одиссею (Улиссу), Мэрион — Пенелопе, Стивен — сыну Одиссея — Телемаху. Все они вместе — само человечество, а Дублин — весь мир. Странствия Блума по Дублину завершаются его возвращением домой (на Итаку), но уже вместе с Дедалусом, в лице которого он обрел сына, а Дедалус, в свою очередь, находит в Блуме отца. Их встреча происходит в 14-м эпизоде романа и становится его кульминацией. К ней все устремляется и ею все разрешается: достигается цельность, гармония, ясность. Воссоединение Дедалуса и Блума — это епифания, духовное прозрения для каждого из них, постижение истины и скрытого прежде смысла существования. Последние эпизоды романа и заключающий «Улисс» внутренний монолог Мэрион-Пенелопы с его знаменитым утверждающим «Да» — это тоже итог, результат этой встречи.
Вопрос об отношении Блума и Стивена как отца и сына требует некоторых пояснений. Их дает Ричард Эллман, отмечая, что в июне 1904 года, т. е. именно тогда, когда происходит действие «Улисса», Джойс, глубоко интересовавшийся «Гамлетом» и трактовавший его в связи с биографией Шекспира, начал развивать теорию о том, что свое авторское «я» создатель этой великой трагедии воплотил не в самом Гамлете, а в образе отца Гамлета. И подобно тому, как отец Гамлета был убит своим братом Клавдием и предан женой, так и сам Шекспир был предан своей женой Анной, в девичестве Хэтевей, изменившей Уильяму с его братом. В «Улиссе» Блум страдает от измены Мэрион, скорбит о безвременной кончине своего сына Руби, умершего в детском возрасте. Мысли о сыне не покидают Блума, в сближении со Стивеном он стремится возместить утрату.
их единения. Желанная цельность достигнута. В связи с этим приводимое Р. Эллманом замечание Джойса о том, что Шекспир — это отец Гамлета, тоже не может не быть отмеченным: отсюда берет начало замысел Джойса изобразить Блума отцом Дедалуса и этим подчеркнуть кровную связь между «дублинским Пер Гюнтом» и художником. Джойс признает и свою собственную близость уже не только к художнику Дедалусу, но и к «отцу» Дедалуса — Леопольду Блуму. Его «я» воплощается в каждом из них.
«Улисс» состоит из 18 эпизодов; их последовательность определяется движением времени от утра к вечеру. Действие романа начинается в 8 часов утра 16 июня 1904 года и завершается в 3 часа ночи. Каждый из эпизодов соотнесен с определенной песней «Одиссеи». В тексте романа это соотнесение не обозначено, но, передавая содержание эпизодов, мы будем в скобках давать названия, содер жавшиеся в рукописях романа. 18 эпизодов романа Джойс подразделял на три части: первую часть он назвал «Телемахией» (I—3-й эпизоды), вторую— «Одиссеей» (4—15-й эпизоды) и третью Nos tos (16—18-й эпизоды).
«Улисса» такова:
1-й эпизод («Телемах») — 8 часов утра. Утро в башне Мартелло, где вместе со студентом-медиком Маллиганом живет Стивен Дедалус. За завтраком к ним присоединяется англичанин Хейнс. Старая ирландка приносит молоко. Она кажется Стивену воплощением Ирландии.
2-й эпизод («Нестор») — 10 часов. Стивен дает урок истории в школе мистера Дизи. На перемене помогает одному из учеников решить задачу. Директор мистер Дизи приглашает Стивена в свой кабинет, вручает жалование, просит оказать содействие в опубликовании его статьи.
«Протей»)— 11 часов Стивен идег вдоль берега моря, предается воспоминаниям. Поток его мыслей напоминает движение моря и изменчивость волн
«Калипсо») — 8 часов утра Леопольд Блум просыпается в своем доме на Эклес-стрит Готовит завтрак. Получает утреннюю почту, разговаривает с Мэрион Завтракает.
5-й эпизод («Лотофаги») — 10 часов Блум выходит из дома. Минуя витрину чайного магазина, заходит на почту, где получает письмо от своей машинистки Марты Клиффорд Заходит в аптеку, заказывает необходимый Мэрион лосьон и покупает кусок мыла. Отправляется в городские бани.
6-й эпизод («Гадес») — 11 часов. В старом кэбе в обществе Пауэра, Каннингема и Саймона Дедалуса (отца Стивена) Блум едет на кладбище. Хоронят их общего знакомого Пэдди Дигнема. На одном из перекрестков перед ним мелькает лицо Бойгюна — антрепренера и любовника Мэрион. Это неприятно действует на Блума. Кладбище. Молебен. После похорон Дигнема Саймон Дедалус склоняется над могилой своей жены, матери Стивена
7-й эпизод («Пещера Эола») — Полдень. Редакция газеты «Фримен». Сюда приходит Блум, выполняя обязанности рекламного агента. После ухода Блума в редакцию заходит Стивен Дедалус Столкнувшись с Дедалусом в дверях, Блум мельком бросает на него взгляд Они минуют друг друга, не останавливаясь.
«Листрогоны») — Час дня. Блум идет по улице, размышляя, где лучше позавтракать Закусывает в кабачке Дэви Бирна. После бургундского и сэндвича с сыром его настроение улучшается, но возле музея он вновь наталкивается на Бойлена, что приводит его в смятение.
9-й эпизод («Сцилла и Харибда») — 2 часа. Дублинская национальная библиотека Здесь между Стивеном Дедалусом, Джоном Эглинтоном и Джорджем Расселом происходит спор о Шекспире, об идее «Гамлета». Звучит тема «отца и сына». В библиотеку заходит Блум, покидая ее одновременно со Стивеном. Блум с интересом рассматривает Стивена, однако тот не обращает на Блума никакого внимания Он поглощен своими мыслями о Шекспире.
10-й эпизод («Блуждающие скалы») — 3 часа дня По городу в сопровождении свиты проезжает вице-король. Кортеж экипажей движется по улицам. Мозаика лиц, разговоры граждан.
11-й эпизод («Сирены») — 4 часа Отель «Ормонд». Здесь Стивен Дедалус. Сюда же перед свиданием с Мэрион заходит Бойлен. В «Ормонд» направляется и Леопольд Блум.
«Циклоп») — 5 часов Леопольд Блум в баре Барни Кирнана. Блум беседует с посетителями бара, которые не прочь выпить за его счет. Мирно начавшийся разговор завершается насмешками над Блумом со стороны граждан Дубчина Их злобные выпады вызваны еврейским происхождением Блума
«Навзикая») — 8 часов вечера После пережитых волнении Блум отдыхаег на набережной Он идет по тому же пути, по которому утром шел Стивен Блум наблюдает за прогуливающимися женщинами и детьми, за молоденькой Герти МакДауэл. пораженной выражением лица Блума Сидя на скамье, Блум предается воспоминаниям о юности, думает о Мэрион, ее образ живет в его сознании
«Быки Гелиоса») — 10 часов вечера. Блум заходит в родильный дом, чтобы справиться о здоровье Мины Пьюрфой, производящей на свет очередного младенца Среди студентов-медиков он видит Стивена Дедалуса Встреча с ним пробуждает отцовскую нежность в душе Блума, он вспоминает умершего сына Руди
15-й эпизод («Цирцея») — Полночь В одном из кабаков Стивен принимает участие в студенческой попойке. Здесь же и Блум, принявший решение следить за Стивеном и оберегать его. Он идет за Стивеном по ночным улицам Дублина. Теряет его, находит в публичном доме. Пьяного Стивена избивают пьяные солдаты Стивен теряет сознание. Блум рядом с ним. Он не оставляет Стивена.
«Хижина Эвмея») — Ночь Блум и Стивен идут по городу. В дешевой харчевне выпивают по чашке жидкого кофе. Беседуют с матросом, потом, направляясь к дому Блума, ведут разговор об Ирландии.
17-и эпизод («Итака») — Блум приводи г Дедалуса к себе домой. Они размещаются на кухне. Вспоминают события дня. Блум засыпает.
«Пенелопа»)— В сознании засыпающей Мэрион всплывают воспоминания об ее жизни, о прошедшем дне, возникают и исчезают образы близких и знакомых ей людей
Таковы временные и пространственные координаты романа. Аналогии с «Одиссеей» часто весьма условны и без специального путеводителя по тексту романа установить параллели между поэмой Гомера и «Улиссом» Джойса подчас весьма сложно Однако иногда они очевидны. Система аналогии придает структуре романа единство. Но обращение к Гомеру имеег и иной смысл Джойс вскрывает извечные начала, присущие натуре человека испокон веков. Все повторяется, история движется по кругу.
включающем элементы из текстов Шекспира и Данте, Гомера и Вергилия, Аристотеля и Гете, Малларме и Метерлинка. Его речь пересыпана историческими именами, поток его мыслей включает слова на многих языках — латинском, греческом, итальянском, французском, испанском, немецком. Реализуются представления Джойса о языке как самодовлеющей ценности, способной творить свой особый мир. Размышляя об искусстве, Стивен определяет свою задачу: прочесть «отпечатки всех вещей», столь же изменчиво «зыбких, как море», «запечатлеть формы их форм и быстротечные мгновения».
Линия Блума выдержана в иной стилистике: преобладают детали бытового характера, постоянно присутствует нечто жизненно-приземленное и теплое, конкретное. Дублинский Пер Гюнт многолик: этот «великий мещанин», «рогоносец» отзывчив и добр, привязан к семье, тяжело переживает утрату сына, неверность жены, с готовностью помогает людям. Через весь роман проходит тема Блума-странника, гонимого и одинокого. «Блум» — цветок, выросший на ирландской почве, но лишенный корней, уходящих глубоко в землю. Поток сознания Блума прозаичен, его обуревают мысли о повседневном и будничном. Но именно его дом, его «Итака» становится прибежищем для Стивена, в Блуме находит Дедалус своего «отца». Во время ночного разговора выясняется внутреннее родство столь, казалось бы, разных людей. А разговаривают они о многом: о музыке, литературе, Ирландии, о воспитании, медицине и многом другом. Мир вещей, наполняющих дом Блума, поглощает Стивена, втягивает его в себя — белье на веревке, посуда на полках, громоздкая мебель, большие сюнные часы.
Торжество жизни, изначально земной сущности человека утверждается в заключающем роман внутреннем монологе Мэрион. Эти две с половиной тысячи слов, не разделенных знаками препинания, этот несущийся поток воспоминаний, ассоциаций, перебивающих одна другую мыслей является синтезом и вместе с тем наиболее сильным проявлением самой сущности «Улисса».
«эффекту одновременности впечатления», производимого формой и звучанием творимого образа. Подобный эффект достигается при слиянии зрительного и слухового восприятия. В «Улиссе» Джойс реализовал те принципы, о которых писал в «Портрете художника в юности»:
«Художественный образ предстает перед нами в пространстве или во времени. То, что слышно, предстает во времени, то, что видимо, — в пространстве. Временной или пространственный художественный образ прежде всего воспринимается как самостоятельно существующий в бесконечном пространстве или во времени. Вы воспринимаете ею полноту — это цельность». Цельность слухового и пространственного впечатления, производимого художественным образом, достигнута в «Улиссе».
4. ПОСЛЕ «УЛИССА»
Над своим последним романом «Поминки по Финнегану» Джойс работал семнадцать лет, но завершить его не успел. Печатавшиеся отдельные фрагменты были восприняты читателями и критиками, среди которых были такие убежденные сторонники новаций Джойса, как Эзра Паунд, не только с недоумением, но и откровенно отрицательно. В связи с этим Джойс писал: «Признаюсь, я не могу понять некоторых из моих критиков... Они называют роман непонятным. Они сравнивают его, конечно, с «Улиссом». Однако действие «Улисса» происходит в основном днем, а действие моего нового произведения происходит ночью. И вполне естественно, что далеко не все так ясно...» «Когда я пишу о ночи, я просто нс могу, я чувствую, что не могу употреблять слова в их обычных связях. Употребленные таким образом, они не выражают все стадии состояния в ночное время — сознание, затем полусознание и затем бессознательное состояние... С наступлением утра, конечно, все снова проясняется... Я возвращу им их английский язык. Я разрушил его не навсегда»9
Джойс задумал свой последний роман как передачу подсознания спящего человека, как попытку передать «бессловесный мир сна». Он искал необходимые ему для этого средства, изобретал язык «сновидений и дремы», не протягивая руки помощи читателю. В одном из своих писем Джойс заметил, что судить о том, что он пишет, смогут через сто лет. Со времени создания «Поминок по Финнегану» прошло уже шестьдесят лет, но и сейчас чтение текста без «ключа» к нему почти невозможно.
Джойса сложным образом. Джойсовский Финнеган — не только жизнелюбивый Тим. Его протипом становится также и легендарный ирландский мудрец Финн Маккумхал. Передан поток видений, которые посещают лежащего в забытьи на берегу реки Лиффи Финна Маккумхала. В сознании Финна, погруженного в сон, проносится история Ирландии и всего человечества; проходят картины не только прошлого, но настоящего и будущего. Действующими лицами в условном смысле этого слова становятся обобщенно-символические образы Человека, его жены, их детей и потомков. В реке времени движутся они: наступает XX век и Человек («человек вообще» — так задуман он Джойсом) предстает перед нами в образе некоего Хамфри Иэрвикера, содержателя трактира; его жена обретает имя Анны Ливии, его сыновья-близнецы названы Шимом и Шоном, дочь— Изабеллой. Но в каждом из них заключена не одна сущность: Иэрвикер — не только трактирщик и отец семейства, он — великан, гора, божество, двуединая сущность которого воплощена в его сыновьях. Анна Ливия — это река, изначальная сущность природы. Изабелла — вечно изменяющееся облако. Джойс передает видения и сны своих героев, события, происходящие в настоящем, сопоставляет с прошедшими, сближая, перекрещивая различные временные пласты. Человек в настоящем таков, каким он был испокон веков. Может меняться его имя, сущность остается неизменной.
Первые переводы произведений Джойса на русский язык появились в конце 20-х и в середине 30-х годов. В последующие годы (вплоть до конца 70-х годов) они не издавались в нашей стране, упоминание его имени в критической литературе звучало в негативном плане. Однако работа над переводами его романов велась. В настоящее время многие стихи, рассказы из сборника «Дублинцы», романы «Портрет художника в юности» и «Улисс» выходили уже несколько раз
Примечания.
1. Letters of James Joyce. - N. Y.: Ed. by S. Gilbert, 1957. - P. 52
— М., 1959. — Т. 2. — С. 104.
4. Ibid. -P 33
5. Ibid. - P 22
7. Еllman R. James Joyce. - N. Y., 1959. - Р. 238.
— L.; N. Y., 1961.
9. Цит. по: Еllman R. James Joyce. - N. Y., 1959. - Р. 559