Жан Тардье
В первый раз я прочел стихотворения Жана Тардье в начале 1943 г. Где я их нашел? В «Панораме молодой французской поэзии», изданной в Марселе Робером Лаффоном при участии Рене Вертеле. Жан Тардье написал тогда только три сборника: «Тайная река», «Акценты» и «Невидимый свидетель». Я поспешил обзавестись этими сборниками. (Мне удалось найти два последних, первый найти оказалось невозможным. Впрочем, вскоре я заметил, что «Тайная река» воспроизведена в сборнике «Акценты».) И я вновь испытал восхищение, как при чтении шести его стихотво- рений в «Панораме».
Тяжелая и шумная река в тени дерев и птичьих песнопений
Мне в ветре памяти доносит гул и грохот,
Из бездны, тяжело вопя, рассыпавшись на тысячу замедленных движений.
Это четверостишие предлагалось для восторгов читателей большинством критиков, писавших о Тардье. Оно хорошо обозначает первую поэтическую манеру автора, сочетающую классическую простоту и романтическое беспокойство. Но фран- цузская поэзия уже нуждалась в других интонациях, и они нашлись у поэта: современные, несколько двусмысленные.
Летите мимо смерчами, фальшивые слова,
Я пререкаюсь яростно с великим никогда,
Но тайное мучение сокроет немота.
Я перечитал только что заметку Вертеле в «Панораме» и обратил внимание на то, что она была потом многократно использована. Вертеле назвал в ней Тардье «ясновидящим аналитиком», принадлежащим к тому же поэтическому семейству, что Сев29 и Валери. «Каждое из его стихотворений предлагает нам распутать узел смутных впечатлений. Пребывание вместе в тревожном поиске настраиэает на гармонию». Вертеле полагал, что Тардье беседует с миром в духе немецких романтиков. Я бы не настаивал на этой очевидности, если бы Тардье не включил в сборник «Акценты» перевод «Архипелага» Гельдерлина. Вертеле привел также слова Тардье о воле поэта «использовать для познания мира волнующие ясновидения мечты и вернуть плоской реальности ее сверхъестественную очевидность». Речь шла о том, чтобы, фиксируя реальность, можно было одновременно освобождаться от наваждения ею.
Реальность изменчива. Для начала Жан Тардье изучил ее во всех серьезных проявлениях. После «Невидимого свидетеля» он написал сборник «Оцепенелые дни».
День появляется.
Давайте, что же, себе признаемся,
Утомляет он лучщих друзей.
Реальность изменчива, но она едина. По-разному увиденные, одни и те же темы появляются в серьезных и смешных стихах Жана Тардье. «Месье» — сборник, доказывающий от противного основные мысли «Невидимого свидетеля».
«Избранных стихотворениях», опубликованных в 1961 г., мы не найдем ни хронологии стихов, ни хронологии сборников, из которых они взяты. Тардье сгруппировал стихотворения по их «близости» друг другу, по объединяющей их теме. Таким образом, в сборнике оказались размещенными рядом стихотворения различных поэтических стилей, иногда по манере чрезвычайно удаленные друг от друга. Читатель оказывается захваченным разнообразием поэтического дара Жана Тардье, так же как его постоянным вдохновением, колеблющимся между реализмом и сверхъестественностью, смехом и испугом, любовью к миру и искушением небытия. Все любители поэзии захотят иметь этот сборник, одну из самых значительных книг современной поэзии. В том же 1961 году Жан Тардье издал маленький сборник
«Мрачных историй». Это своего рода «сновидения», «пятна, высвеченные в темноте прожектором». Мы вновь находим здесь Тардье периода сборника «Тайная река», и для того, чтобы вам захотелось поглубже познакомиться с этим поэтом, я предлагаю одно из сгахотворений вышеупомянутого сборника — «Скверная память»:
Какими был и ветер над рассветной мостовою
И запах брошенных и сгнивших овощей?
И то — как замерший сигнал — белье над ней?
Какими были те, в том городе, извивы
Дымов? Та тишина? Каким он был, тот час,
Когда пошли греметь внезапные разрывы?
Каким он был, тот крик, что долетел до нас?
Что делали мы там, друг другу чужаки?
Кто я? Откуда я? Но снова тень руки,
Протянутой ко мне, я вижу под грозою,
И то лицо в слезах, и на запоре дверь.
И мне еще хочется процитировать фразы из последней его «мрачной истории»: «К кому обращены наши вопросы, кроме нас самих? Коща же увидим мы наконец в шуме внезапного примирения выплывающее из глубины лазури, из-за вершин и из глубины веков наше истинное лицо» на котором блуждает полуулыбка?»
В связи с другим его сборником «То так, то эдак» (1979) я употребил выражение «циркулярная поэзия», Я имел в виду, что Жан Тардье вовлекает нас в круг противоречивых эмоций, демонстрируя их во всех формах и во всех красках. Переходя от утверждения к опровержению, поэт ведет нас от надежды к страху, от тоски к улыбке, но он никоща не предлагает разрешающего аккорда своих чувств. От всей цепочки он отрешается, сделав пируэт: фарандола30 чувств завершается образованием круга, а круг —это уже нечто законченное, его может разорвать только клоун. Именно эту идею демонстрирует нам маленькая, написанная в подражание Аполлинеру «каллиграм- ма», конторой и завершается книга.
Назначение поэта не в том, чтобы объяснять мир, это не удается даже философам. Оно заключается в том, чтобы продемонстрировать нам, что поэты разделяют нашу тоску и пробуют своим самовыражением освободить нас от ее гнетущих пут; играя словами, формами, образами, они стараются эти путы ослабить.
«Иллюзионист» Тардье говорит, нам:
Я не верю ничему и никому,
Только маленькому волшебнику далеких детских балов.
И он нам описывает его, достающего из своего цилиндра
Яйцо, кролика, знамя,
А мертвых он прячет в тень кулис.
Как иллюзионист, Тардье любит стилистические экзерсисы, демонстрируя при этом мастерство, сравнимое с даром Кено. Одно стихотворение он пишет в сослагательном наклонении, другое телеграфным стилем, в третьем случае он предлагает каскады слов в родительном падеже, т. е. то, чего учителя советуют школьникам избегать, но он при этом достигает удивительного эффекта: «Скрип обоза метеоров апреля», эхо этих слов долго замолкает в нас. В другом стихотворении, обращаясь к ребенку,
Тардье говорит шутливо:
Если ты хочешь запомнить
Переберем их в памяти
Однако даже это шутливое стихотворение имеет торжествен-ную концовку:
я лис,
Но нельзя сказать, что Тардье характеризует в первую очередь чередование серьезных и юмористических стихов, я бы сказал, его характеризует определенная двусмысленность и тех, и других стихов. Вот почему Жан Тардье часто пользуется вопросительной формой:
Уже? Сегодня? Завтра? Никогда?
Ну, подождите!
— это поэзия неуверенности и ожидания, поэзия, которая и развлекает, и трогает наши души.
Примечания.
29. Сев Морис (1500—1560) — французский поэт эпохи Возрождения.
30. Фарандола (франц. farandole от прованс farandoulo) — народный хороводный танец. Темп его — быстрый, сменяющийся более медленным. Жанр фарандолы использован в сочинениях Ш. Гуно, Ж. Визе, А. К. Глазунова.