Роже Вриньи
«Недостаток религиозного воспитания заключается в том, что он дает поэтическое и сентиментальное представление о жизни»,— говорит нам Роже Вриньи в книге воспоминаний «С чувством уважения» (1983). Можно удивиться выбранному им слову «недостаток». В данном случае подошло бы больше слово «достоинство». Религиозное воспитание этого автора позволило ему написать такие романы, как «Арбан», «Барбегаль», «Ночь в Мужене», чарующий романтизм которых напоминает о правах души, пренебрегаемой в нашу материалистическую эпоху.
Роже Вриньи рассказывает нам, что половина его жизни прошла в религиозном коллеже, где он сначала был учеником, потом преподавателем: «За стенами коллежа жизнь менялась. Но я не двигался. Я перелистывал страницы одной книги, которая рассказывала все ту же историю».
В действительности же Вриньи жил не только в своем коллеже и в специальных лагерях для детей. В книге его воспоминаний, где он соединил воедино главные моменты своей юности, те, что оказались «отмечены памятью», и те моменты, которые она способна воскресить при соответствующих обстоятельствах, он говорит нам о своей семье, об исходе 1940 года, о своей военной службе, о создании театральной труппы и по меньшей мере десять страниц посвящает Сартру, которого он пришел освистать на премьере пьесы «Дьявол и Добрый Boi» (потому что он терпеть не мог идейный театр).
мужественной в противостоянии отцу, очень ему удались. Именно здесь мы видим завязку его короткого драматического романа «Конец дня» (1968). Тон воспоминаний не похож на тон романа. В книге «С чувством уважения» мы скорее находимся в области комедии: автор из целомудрия смешит нас трудными ситуациями и все время балансирует между горечью и нежностью.
Ох! Еще он превосходно рассказал о пережитом им чувстве к одной ученице коллежа. Точнее, он рассказал о тех кострах, которые он возжигал в ее честь, как об этом говорится у Расина. Он мало дает деталей связи, оставшейся целомудренной, и ничего не сообщает о причинах разрыва. (Он не сделал этого и в своем дневнике под названием «Откуда эта радость?», 1974, где сообщил о своей первой любви.)
Тогда ему было двадцать пять лет, и он решил больше не попадаться в ловушку любви: «Все, что похоже вблизи или издалека на сентиментальную интригу, на временное воспаление желез или воображения, вызывает во мне реакцию бегства». Значит ли это, что он дальше будет жить в полном одиночестве? Вовсе нет. Ему хотелось бы окружить себя молодыми людьми и быть в их глазах добрым, снисходительным, не имеющим иллюзий отцом. (Странное желание для юноши двадцати пяти лет).
Стиль Роже Вриньи исключительной чистоты. Нурисье однажды заметил, что Вриньи никогда не повышает голос и поэтому мы наслаждаемся его скромным «молчанием» и тишиной. Я не знаю, знаком ли Нурисье с его романом «Ангел пролетел» (1979), заставившим удивиться перемене в авторском стиле. Впрочем, изменилась не манера писателя, насилие и жестокость новой книги исходят изнутри рассказанной им истории.
Бывший ученик записных проповедников вдруг обернулся учеником последних сочинений Жана Жене: он высказался за все виды терроризма. Западный мир плох, общество надо оздоровить, уничтожив всех «плохих». Для юного Тролля, героя данной истории, плохие — это не диктаторы и не палачи и менее всего убийцы (он один из них). Плохие —это люди, которых не любят: богатые (те, кто богаче вас), старые, безобразные. Тролль взрывает бомбы там, где собирается светское общество или представители культуры, в министерствах, совершенно не думая о том, что надо было бы пощадить женщин и детей. Все его жертвы для него «гнилье».
«В старые добрые времена», где он спрятался. Этот монолог прерывается замечаниями об ужасной, утратившей все ориентиры эпохе, которые произносят в той же лавке персонажи, не ведающие о его присутствии: полковник в отставке, две пожилые женщины, девочка (все подходящие для того, чтобы быть расстрелянными).
Вриньи уловил здесь разные направления современного мироощущения и создал шедевр черного романтизма. Он одалживает у своего злого ангела девиз: «Я ничего не разрушаю. Я стираю». Но Тролль оставляет трупы и развалины за собой. Рассказывают, что Робеспьер не присутствовал ни при одной смертной казни: он удовлетворялся тем, что зачеркивал имена в списках подозрительных. Гильотина, вероятно, вызывала у него отвращение. Роже Вриньи не присутствовал ни при одном террористическом акте.
«Ангел пролетел» скорее поэма, чем роман. Вриньи не думает о реалистическом воспроизведении жизни. Он не говорит нам о том, где Тролль и Мишель добыли себе оружие и взрывчатку, какое они получили образование, в какой они состоят организации, кто отдает им приказы. Создается впечатление, что у Тролля нет шефа, что он действует только в соответствии со своей фантазией. Можно предположить также, что он старше, Мишеля. К концу книги узнаешь, что Мишель на десять лет старше Тролля. Таким образом, более молодой развратил более старого, можно сказать, почти старика, потому что ему тридцать лет. Может быть, в этом заключен смысл книги? Много юношей сегодня дают уроки. Они рассматривают себя как особую расу, избранную расу, которая должна покорять мир, и эта раса ненавидит все, что ей мешает это делать. У Тролля не будет времени увидеть себя состарившимся: он покончит с собой после неудачного покушения на тепловую электростанцию. Если бы у него была атомная бомба, он не остановился бы перед разрушением планеты. И планета точно исчезнет, если атомная бомба будет в распоряжении какого-нибудь нигилиста или иллюмината (таково убеждение Жоржа Дюмезиля).
Ничто в воспоминаниях «С чувством уважения» не говорит о том, как подобные мысли могли прийти автору в голову. Но книга эта родилась, конечно, не из одной только мысли. Само собой разумеется, что Вриньи презирает идейные романы, как коща-то он не любил театр Сартра.
«Несчастный случай на маршруте» (1985) тоже рассказывает о насилии, но значительно более сдержанно. Роман ведет нас по извилистой дороге от чистого реализма к чистой фантастике без разрыва в тональности. К рассказчику, мечтательному человеку, возникает симпатия, он постоянно задается вопросом, а что же такое «реальность». Рассказчика зовут Мартен, как персонажа Марселя Эме. Мартен на машине собирается поехать на Сомму, куда он приглашен на пасхальные каникулы к своему приятелю Густаву. Перед отъездом на Северном вокзале он должен забрать юного Кристофа, сына Густава, живущего в пригороде в пансионе религиозного коллежа. Мартен описывает нам трудности жизни в современном Париже, пробки, невозможность быстрой парковки автомобиля. Когда не без труда он наконец смог найти Кристофа, они отправились в путь. Описание путешествия такое же безрадостное, как описание столицы: безобразный облик пред- местий, ухудшение деревенского ландшафта. Под прицелом экологиста оказывается современный мир — враг старой матушки- природы. О! Прошлое тоже не было райским. Конечно, в современном Париже Мартен вспомнил о немецкой оккупации, увидев на Опере флаги со свастикой, которые вывесили перед съемкой какого-то фильма. Образы той мрачной эпохи постепенно занимают его сознание. Они смешиваются с более ранними воспоминаниями, связанными с дружбой и влюбленностью. Он даже увидит в Кристофе черты юной девушки, в которую он когда-то был влюблен... Для читателя, любящего аргументы, усталость Мартена объяснится его приближением к концу путешествия: ночью он станет жертвой страшного дорожного происшествия; сознание отбросит его в прошедшие годы. И вот уже он видит не французских жандармов, а нацистов- полицейских, извлекающих его из-под разбитого автомобиля. «Умирая, не сразу входят в вечную жизнь»,— говорит Кристоф.
«Несчастного случая на дороге» посвящены балансированию между жизнью и смертью. Роже Вриньи сохранил некое «чувство тайны», заложенное в него религиозным воспитанием.