Роже Нимье
В 50-е и 60-е годы для многочисленных молодых влюбленных в хорошие книги читателей Роже Нимье, родившийся в 1925 г., был старшим братом, имеющим опыт и большое обаяние. Молодые люди читали в первую очередь его яркие романтические произведения «Шпаги» и «Голубой гусар», но также и горько ностальгический роман «Грустные дети», и немножко выспренную книгу «Влюбленный д'Артаньян». Чтобы стать знаменитым, Нимье не потребовалась литературная премия. Теперь, как правило, забывают счастливых лауреатов премии Гонкуров или «Фемина», но имя молодого человека Нимье прочно вошло в историю современной литературы: ему удалось выразить чувства большой части поколения двадцатилетних 1945 г.
Он погиб в автомобильной катастрофе, некоторые заявляли, что это был отчаявшийся юноша. Марсель Эме активно возражал против этого утверждения. В статье, опубликованной в «Бюллетене НРФ» в ноябре 1962 г., он заявил: «Роже Нимье был сама жизнь, радость жизни, даже для людей своего возраста, сама молодость. Те, кто его знал, помнят о его уравновешенности, приветливости, веселости».
Марсель Эме, конечно, был прав. Он совершенно справедливо настаивал на духовном здоровье Нимье, хотя писатель мог быть иногда печален. Порою он поносил декаданс своего времени и даже казался реакционером, потому что у него была ностальгия по старому миру, где умели ценить жизненные блага и придавать жизни добрый смысл. Он слишком хорошо знал, что всякое общество можно рассматривать как упадническое. Его пытались затащить в ту или в другую партию, потому что он смеялся то над одним, то над другим политическим течением. Но его живой юмор был лишь выражением его жизненной силы. Марк Дамбр очень хорошо сказал в своем предисловии к «Ученику Аристотеля» (сборник появился в 1980 г.): «Влекомый своим темпераментом к преувеличениям, не слишком уверенный в своих мыслях, потому что его соблазняло действие, он не доверял своему дикому юмору, как и всякой максиме». Прибавим, что он отлично знал, что каждый автор насыщает свое произведение собственными противоречиями. Поэтому он не колебался в пылком выражении своих увлечений или своего отвращения и не отступал перед утверждениями, которые, он знал, можно вывернуть, как перчатку».
упрекают его иногда за выкрутасы. Но они возникают у него потому, что для него литература — это праздник, и потому, что самые серьезные вещи могут быть выражены в шутливой форме. В 1965 г. вышла книга под названием «Дни чтения», объединяющая серию его статей о современных авторах. После этого сборника различные литературные панорамы XX в. стали выглядеть очень бледно.
«Ученик Аристотеля» — не просто второй том «Дней чтения». Марк Дамбр попробовал собрать под этим названием работу, которую Жак Шардон советовал Нимье опубликовать под тем же названием, что и некогда критические заметки Валери,— «Разные статьи», т. е. это должно было стать собранием его хроник, которые не были бы просто рецензиями или анализами отдельных произведений, но литературными портретами или фантазиями. Надо было прибавить: «историческими и литературными», потому что книга открывается отрывками, посвященными Александру и Юлию Цезарю, а один из самых длинных и удачных текстов описывает нам Версаль со времен его возникновения до наших дней (название неожиданно: «Дворец людоеда»).
Книга разделена на три части. Первая из них озаглавлена «Монархии», но заголовок появляется только для того, чтобы обозначить эпохи, в которые жили те, о ком говорит писатель, не важно, кто это, Морис Сев или Талеман де Рео. Вторая часть отведена авторам XIX в. Нимье рассказывает о Констане и Шатобриане, Тубере и Сент-Бёве, Стендале и Мериме, Бальзаке и Дюма. В третьей части мы вновь встречаемся с нашими современниками... Нимье намечает забавный портрет Марселя Эме и Шардона, приветливо говорит о своем друге Блондене и эскизно рисует жизнь Джеймса Джойса. Заметки, предназначенные для литературного словаря, не всегда звучат нежно при упоминании означенных авторов. С удивлением узнаешь, что Нимье, оказывается, любил Алена, столь далекого от него автора. Статья, посвященная Алену, начинается следующими словами: «Ален создавал идеи-дрожжи, свежие, аппетитные, и отправлял их под пресс в сосудах особой формы, которую он называл "Мысли по поводу"». Со своей стороны, Нимье тоже выискивал разные формы для преподнесения своего критического текста.
«старший брат», сегодня он стал мэтром, дающим превосходные уроки стиля и дерзости.