Леон-Поль Фарг
Вокзалы часто мелькают в произведениях Фарга, но он предпочитал длинным путешествиям прогулки по знакомым местам и умел превращать их в увлекательные экспедиции.
В «Парижском пешеходе» мы движемся вслед за «фланирующим по обоим берегам» человеком, знающим город лучше, чем кто бы то ни было. Он говорит нам о канале Сен-Мартен с неменьшей любовью, чем об Елисейских полях. Книга восстанавливает географию чувств, смешивает реальное и феерическое. В качестве эпиграфа можно было бы взять строки Бодлера:
Изменился Париж мой, но грусть неизменна.
Все становится символом — краны, леса,
Старый город, привычная старая Сена,—
Больно вспомнить их милые мне голоса.
(Пер. В. Левит)
Печаль Фарга достигает наивысшей точки в отдельных пассажах сборника «Высокое одиночество», где он исследует свое «внутреннее пространство». Он придумывает удивительные образы, рожденные из сравнений и неожиданных сближений. В истории французской поэзии Фарг — связующее звено между Рембо и сюрреалистами. Его чувствительность делает его похожим на Лафорга. Про него часто говорят, что в нем живут мечтатель и юморист. Его вкус к чудесному уравновешивается его скептицизмом. Он никогда не забывает чудесных дней и огорчений своего детства и юности, на которые ссылается всю жизнь.
из Берри. В те времена богатые буржуазные семьи, почитавшиеся христианскими, чувствовали себя обесчещенными мезальянсом. Отец Фарга тем не менее был сильно влюблен и продолжал встречаться с крестьянкой, которую его семья отказывалась принимать, но запрет на женитьбу он все же принял всерьез. Поэтому родители маленького Леон-Поля жили вместе, а в браке не состояли. Когда ребенок раскрыл подоплеку их взаимоотношений, он испытал чувство «социального стыда», но привязался к родителям еще больше. Поженились отец и мать только после смерти его бабушки. Леон-Полю было тогда около тридцати лет.
Блестяще завершив среднее образование, он решил не искать себе никакого занятия, чтобы подразнить родителей отца, которых он потом обессмертил. После одного года учебы в лицее Генриха IV, где преподавателем философии был Анри Бергсон, а соучениками — Жарри, Шарль-Луи Филипп и Тибоде, он распрощался с Эколь Нормаль и начал вести богемную жизнь. Он любил только писать, рисовать, играть на фортепиано и «лениться». О, лень! «Расслабление — это значит созерцание, я в нем ощущаю естественное состояние человека». Его мечты стали многими стихами; сочиняя, он заботился о совершенстве^ Он был одним из первых поэтов, изданных «НРФ», два его сборйика «К музыке» и «Стихотворения» появились в 1912 г. Очень рано он подружился с Ларбо, Жидом, Валери, а также с Равелем, Сати и Стравинским.
Не надо думать, что он никогда ничем не занимался. После смерти отца он возглавил его керамическую мастерскую и руководил ею в течение двадцати лет. Потом уже, будучи редким по одаренности поэтом, он зарабатывал на жизнь как журналист, став весьма плодовитым литературным обозревателем. Свой человек в гостиных и литературных кафе, общества которого искали для веселой и изысканной беседы, он стал в тридцатые годы парижской знаменитостью. Фарг смотрелся как живописный господин, острые слова которого подхватывали на лету. Но часто поэт искал своего «высокого одиночества» и сочинял в тиши свои шедевры. «Вся моя жизнь,— говорил он,— переплетение тайной грусти с явной радостью жить».
«И раз! Час яркой вспышки, предвестник грозы, пришел, настал...» Так Фарг вспоминает в «Меандрах» инсульт, наполовину парализовавший его до конца дней. Стало реальностью одно из самых красивых и трагических его стихотворений:
Вокзал печали, итог всех дорог.
Он проживет еще четыре года, окруженный заботами своей супруги и художника Шериана, принимая во воскресеньям многочисленных друзей, среди которых Колетт и профессор Мондор, и верных поклонников, в том числе Одиберти и Фолена. Почитав стихи Фарга, непременно встретишь его тень парижской ночью. Это чудесный спутник всех влюбленных в поэзию.