Гастон Бутуль
Гастон Бутуль (1896—1980) блестящий социолог, изобретатель полемологии, исследования о войне, ее причинах, формах и последствиях. Ему не безразлична литература, достаточно прочесть его работу «Иметь мир» (1976), где он рассказывает о том, как писатели говорили о войне.
Литература, зеркало человечества, в истоках своих была воинственной. Первые писатели хотели зафиксировать память о высоких подвигах, совершенных героями. «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына...» — сказал греческий поэт. «Битвы и мужа пою, кто в Италию первым...» — произнес латинской поэт. 35
Речь шла об эпических кулачных боях и о потасовках возниц, каждый судил о них в соответствии со своим темпераментом.
«Никогда еще военный фильм не разочаро-вывал своего продюсера»,— замечает Гастон Бутуль. Впрочем, литература не только передает нам экзальтацию сражений. В разные эпохи писатели поднимали свой голос против массовых уничтожений. Сервантес смеялся над подвигами рыцарей средневековья. Вольтер в XVIII в., воспев Фонтенуа, насмехался над королевскими походами. Впрочем, и эти писатели тоже были вовлечены в движение истории. Сервантес критиковал рыцарство: это нравилось восторжествовавшей королевской власти. Вольтер упрекал в безумии королей, но «на смену военным хитростям сержантов-рекрутов пришли воинская повинность и афиши о мобилизации». Причины, по которым возникают войны, меняются, но войны остаются. «Тот, кто снисходительно улыбается, вспоминая погибших за одну фразу святого Августина, готов сегодня погибнуть за кдкую-нибудь другую новую идеологию». Однако, обобщая, можно сказать, что до конца XVIII в. войны были игрой для государей и бедствиями для народа. Революция изменила такой ход вещей. После нее и народы утратили невинность.
Бутулю кажется, что эпическая традиция литературы завершилась, когда Эмиль Золя напечатал роман «Разгром». До Золя войны рассматривались с точки зрения тех, кто их объявляет и думает о возможности их направлять. Конечно, появлялись «Мемуары» (капитана Куанье, например, или сержанта Бургоня),— я прибавлю, и хроники (как значительно раньше написанная хроника Гриммельсгаузена), но Золя все же был первым, построившим литературное произведение с точки зрения тех, кто испытывает трудности на войне, а не тех, кто командует. Даже сам Толстой в «Войне и мире» встает на точку зрения правителей, а Стендаль только одну главу «Пармской обители» посвятил битве при Ватерлоо.
Золя полагал, что войны — это абсурд, но этот друг народа, не колеблясь, доказал, что война — коллективный бред, «импульс, который в определенный момент находит какую-нибудь благовидную причину для своего выражения» (предлог ничто, импульс — всё).
Подчеркнем еще раз, Золя был другом народа. После Золя, по Бутулю, установилась молчаливая традиция во французской литературе: никогда не обвинять народ. Но Золя так же точно и даже значительно больше был «другом личности», он знал, что ее нужно защищать от общественного давления. Мысль о том, что добрый народ хочет мира,—ложная посылка. Но это очень распространенная ошибка, и Эмиль Анрио, критик газеты «Монд», даже обычные, мирные темы Жака Превера называл «левыми штампами», Бутуль напоминает нам, что настоящие левые штампы можно услышать скорее в наступательных боевых гимнах типа «Песни выступления», «Карманьолы» 36 или «Интернационала», где звучит мысль о том, что должно пролиться много крови.
в том, что они думают, будто мир реагирует на все так, как они. Жан Прево, герой Сопротивления, прсал: «Человек жив не хлебом единым, ему необходимы потрясения». Фактом остается, что в наши дни, когда никто как будто не хочет войны, всякое богатое государство может или с помощью пропаганды, или с помощью денег навербовать солдат в неограниченном количестве. Добровольцы и наемники появлялись с обеих сторон и в Испании, и в Греции, и в Корее, и в Индокитае, и в Конго. Я думаю, они не были патриотами. Они защищали какую-нибудь одну идеологию, одну партию. Именно для них Превер придумал слово «партиоты».
Бутуль сравнивает Ромена Роллана с психиатром, отказывающимся допускать сумасшествие. Но ведь сумасшествию соответствуют определенные соматические изменения. Так, коллективный транс обычно вызывается в разбалансированных общественных структурах. Бутуль выдвигает постулат: «Конъюнктура вершит событиями, а не люди». Что могут люди, так это воздействовать на социальные структуры.
Война у нас в крови. Она так для нас естественна. Остается только узнать, насколько она желательна. Бутуль перечисляет вызывающие ее древние комплексы. Стоит специально прочесть его анализ комплекса Авраама, козла отпущения и Дамокла.37 Мы видим в них руководящие нами страсти и страхи и то, как мы их оправдываем. Однако, кажется, основная функция войны — это ликвидация излишков населения. В этом случае остается только ужаснуться, что изобретение атомного оружия совпало с демографическим взрывом. Наш век — век защиты детства, прекращения детской смертности, неужели он станет эпохой «отсроченного детоубийства» всех времен?
Заметим, что перенаселенность земного шара, согласно не лишенному юмора Бутулю, понятие относительное: в самом деле, если французы скатятся на индийский уровень жизни, откажутся от мяса, вина, машин, будут одеваться в набедренные повязки, Франция смогла бы иметь тогда пятьсот миллионов жителей. Увы, пятьсот миллионов на сегодня уже пройденный этап, потому что самые несчастливые народы производят с одинаково замечательными бездумностью и эгоизмом наибольшее число детей. Я знаю, сейчас пытаются проводить (и правильно делают) «мировую кампанию» против голода, но параллельно следовало бы вести кампанию для остановки галопирующей демографии слаборазвитых стран: она становится угрозой для всего человечества. Но тут мы уже покинули область литературы...
35. ... сказал греческий поэт... произнес латинский поэт... Имеются в виду Гомер и Вергилий и первые строки «Илиады» и «Энеиды».
36.... в боевых гимнах типа «Песни выступления», «Карманьолы»... — «Карманьола» — народная песня эпохи Французской революции. «Песнь выступления» написана Мари-Жоэефом Шенье ( 1764—1811); пользовалась большой популярностью во время Французской революции.
37. .. анализ комплекса Авраама... Дамокла. Авраам — мифический родоначальник евреев, в библейской мифологии отец Исаака. По велению Яхве Авраам должен был принести сына в жертву Богу, но в момент жертвоприношения он был остановлен ангелом; Дамокл — фаворит сиракуэского тирана Дионисия, посчитавший его самым счастливым из смертных. В разгар веселья на пиру Дамокл увидел над своей головой обнаженный меч, висевший на конском волосе, и понял призрачность благополучия.