Анри Анжер
Когда мы прочли первую книгу Анри Анжера «Кошка, вскормившая медвежонка» (1973), мы ничего еще не знали о ее авторе. Название книги подсказало, что автор любит смелые образы и непредсказуемые ситуации. В романе и в самом деле была кошка, а медвежонком он назвал фантазера-школьника. Помещенный в пансион матерью-акробаткой, ребенок чувствовал себя покинутым и решил искать приключений, которые могли бы его утещить. Мы сталкиваемся здесь с очарованием некоторых историй Брентано и Эйхендорфа, их чудесных романтических сказок без назиданий, сверкающих свежестью и фантазией. Некоторые критики говорят о сходстве Анри Анжера с Льюисом Кэрроллом. И это тоже верное замечание.
Мы знаем сегодня, что Анри Анжер бретонец, и, может быть, стоит попытаться увидеть в нем потомка кудесников Броселиандского леса.51 Ему было шестьдесят два года, когда он опубликовал свою первую книгу, но в провинции он давно уже был известен своими хрониками для «Телеграммы из Бреста», где писатель публиковался под псевдонимом Керданиель. Иными словами, этот человек — профессиональный журналист, начинавший когда-то в Нанте в ежедневной газете, там, где работал Бенжамен Пере.
Следующая книга Анри Анжера появилась в сороковую годовщину исхода 1940 г., она называется «Год сороковой».
Тридцатипятилетний коммивояжер, получивший освобождение от государственной службы, оказывается на дороге из Манса в потоке людей, бегущих от разгрома. Тут он встречает пятнадцатилетнюю глухонемую девочку Мариетту. Он берет ее под свою защиту и довозит ее до Тура, где одна дама из Красного Креста сажает ее в переполненный поезд, идущий в Бордо. Наш герой остается на платформе.
Дальше начинаются его приключения. Укрывшись в соснах, он чудесным образом избегает расстрела из пулеметов с самолета. Он отделывается тем, что ему в голову впиваются щепки и от становится похожим на ежа. Последующее странное состояние героя рациональный ум объяснит полученным шоком: в нашем герое пробуждаются воспоминания о предшествующей, очень далекой его жизни, может быть, в XVIII в. Он был тогда разносчиком и жил с девушкой, которую звали Мариетта.
Рассказчик тут страдает не от потери памяти, а, наоборот, от ее избытка. Дальше книга продолжается как чередование сцен из ближайшего прошедшего и уходов в мечтания и галлюцинации, что позволяет вспомнить о таком авторе, как Жерар де Нерваль. Героя найдет и заберет к себе крепкая, недавно овдовевшая крестьянка. Но он покинет ее, не попрощавшись. Дальше герой отправится в путь с поляком, крепким парнем, скорняком с улицы Сантье, надеющимся добраться до Америки. Их беседы выглядят забавно, как беседы Жака Фаталиста и его хозяина. Бравый поляк обвиняет своего спутника в нигилизме, на что разносчик ему отвечает, что он только-только «входит во вкус весьма ненадежной свободы». В нем постоянно живут и две Мариетты, Мариетта из далекого прошлого и недавно встреченная Мариетта.
Он не верит в серьезные причины, из-за которых можно развязывать военные действия и уничтожать людей. Абсурдность этого мира и людей он открывает в себе самом: «Я интересовался только разгорающейся во мне войной».
Одно из достоинств «Года сорокового» заключается в умении автора объединить две войны, ту, которую люди затеяли между собой, и ту, которую каждый ведет с самим собой. Иными словами, этот роман о насилии и любви, более убедительный, чем реалистическое произведение: в книге заключена правда чувств. Кроме того, Анри Анжер не верит в «больших людей»: люди всего-навсего «большие дети», от которых можно ожидать как самого лучшего, так и самого худшего.
Признаемся, однако, что маленькие дети лучше «больших детей». Возврату к детству посвящен третий роман Анри Анжера «Разгневанная девочка» (1982). Прислушавшись к названию, мы сразу понимаем, что нас не ждет «зеленый рай». Анри Анжер замечает, что дети бывают потрясены какими-то событиями, которые взрослые воспринимают по-иному. Малышка Анжелина чувствует себя чужой в своей семье, потому что она не похожа на своих братьев и сестер, и полагает, что ее не любят. Тем хуже: очень логичная, но принимающая все буквально, она представляет себя «то дочкой почтальона, то внучкой Аттилы».
из «Кошки, вскормившей медвежонка». Девочка тоже «одна, во тьме, ищет свой путь» (фантазия данного рассказа исходит из тайной драмы). Я вспомнил выше о «сказках без назиданий», но маленькая Анжелина делает некое заключение после происшедшего с ней: «Анжелина, как всегда, с ясной головой, как бы говоря сама с собой, заявила, что дети должны иметь право выбирать себе подходящую маму, за исключением тех случаев, когда мама отвечает их ожиданиям или вообще достаточно свободна».
Издатель говорит нам, что «детский голос Анжелины по-своему защищает права ребенка». Опасно одно, как бы эти права ребенка не были провозглашены как права человека, мы знаем к тому же, как соблюдаются эти права сегодня.
Примечания.
— Броселиандский лес (Бретань) — место действия романов о рыцарях Круглого стола.