Андре Мальро
Посмотреть на Мальро и Селина рядом интересно по многим соображениям. Эти два очень разных автора испытывали друг к другу взаимную антипатию. Но есть нечто их сближающее, это, помимо успеха и любви к кошкам, желание превратить свою жизнь в роман и распускать о себе слухи. И того, и другого преследовал призрак смерти.
Превращать свою жизнь в роман можно по-разному. В романах, а затем в хрониках Селин использует пугающие и бурлескные эпизоды из своей жизни. Мальро ценит мгновения, когда человек в трудных обстоятельствах преодолевает себя. (Вкус к «экстравагантностям» ему не чужд, он даже само это слово ввел в моду.)
Что сближает Мальро и Селина? Оба путают себя с персонажами своих произведений. И тому, и другому приписывают то, что случалось с ихфгероями. Многие долго были уверены, что Селина (а не Бардамю*) ранило в голову во время войны 1914 г. Таким же точно образом, прочитав «Завоевателей», все думают о том, что Мальро принимал участие в китайской революции (а он познакомился с Китаем только в тот момент, когда принялся за роман). Ни Селин, ни Мальро никогда не беспокоились об уточнении фактов своей биографии. И тому, и другому легенда помогала держать внимание читателей, которое бы ушло, если бы были известны настоящие свидетельства об их судьбах. Легенда волнует больше, чем правда, хотя необходимость в последней возникает только у некоторых интеллектуалов.
Своей славой Селин и Мальро обязаны только литературе, но их талант часто служил не только искусству. С Селином судьба поступила круто. Выросший в семье мелких коммерсантов-неудачников и впитав с детства их антисемитизм, он начал писать апокалиптические памфлеты и стал певцом гитлеризма. Андре Мальро окунулся в политику, вероятно, из-за неудачного опыт, полученного в молодости в Индокитае.
Сначала он был попутчиком коммунистов, принимал участие в гражданской войне в Испании и не считал нужным в те времена осуждать сталинские репрессии. Он был одержим идеей «результативности» борьбы. Из-за нее он поначалу отказался принимать участие в движении Сопротивления и вошел в него только в 1944 г. В конце второй мировой войны он поменял политическую ориентацию, порвал с бывшими товарищами по движению и стал министром генерала де Голля.
У Селина в качестве его воспоминаний о войне появились хроники его жизни в Германии и Дании. В них была предпринята неуверенная попытка самооправдания. Но не в ней дело. Та часть книги, которую можно назвать документальной, великолепна. Мальро не написал мемуаров. Он решил написать «Антимемуары» (1967), в которых все, что он говорит о своем происхождении и своей семье,— сплошные выдумки. Что же касается остального, истории и документов, они, как вчера, так и сегодня, вызывают споры. Приходится признать, что истинная жизнь Мальро не менее необычайна, чем его романы. Но легенда может возникнуть только на почве личности и судьбы, действительно в чем-то необыкновенных.
В момент появления «Антимемуаров» (1967) Мальро заявил: «Антимемуары» — книга, которую я считаю настоящей. Я думаю о Прусте. Появление его романа «В сторону Свана» сделало невозможным новые подражания Шатобриану, Пруст — это анти- Шатобриан. Шатобриан в свою очередь был анти-Руссо. Я бы хотел стать анти-Прустом, отодвинув его творчество в прошедшее историческое время».
Все это выглядит немного странно. Руссо и Шатобриан действительно создали мемуары. Пруст нам известен как романист, а не как автор мемуаров. Жизнь Пруста, рассказанная литературоведом Пайнтером и некоторыми другими, совсем не похожа на жизнь того персонажа, который говорит от первого лица в его романе. Однако настоящий Пруст все же не тот, каким его представляют биографы, а Пруст из романного цикла.
Руссо, нарисованный Геено, совсем не похож на Руссо из «Исповеди», а Шатобриан Гийемена не похож на Шатобриана из «Замогильных записок»22 . Мальро не станет объектом будущих Геено и Гийеменов, потому что он рассказал нам не свою жизнь, а только встречи с великими людьми, сформировавшими его характер и повлиявшими на его судьбу. Иначе говоря, «Антимемуары» — это лирическое воспоминание о нескольких критических моментах в жизни человека необычайной судьбы.
Человека здесь заменяет герой. Истинного Мальро мы находим, лишь прочитав» мемуары его первой жены.
Самый большой упрек, который позволяет себе сделать Клара Мальро в адрес автора «Человеческого удела», это невнимание к женщинам. В этом смысле Мальро — человек прошлого,, с его точки зрения, супруга всегда должна оставаться в тени своего мужа и занимать самое скромное место. Ее единственная добродетель — быть незаметной. Всякая деятельность, в том числе и в искусстве,— прерогатива мужчины. Эти утверждения заставляют Клару Мальро безнадежно улыбаться.
Конечно, она восхищается гением своего мужа, но ей было очень трудно быть при нем и оставаться незаметной. Он, конечно, был на первых ролях, но она много раз ему серьезно помогала, в частности, в Индокитае. В ее книге «Конец и начало» (1976) мы видим, как неожиданно она появляется в Испании, чтобы отправить мужа в агитпоездку в Соединенные Штаты, но он не пожелал покинуть поле боя. Конечно, вмешательство в его судьбу произошло без ведома Мальро по инициативе Андре Жида.
свидание по возвращении из Кап-Мартен. Она ждала его с безумной надеждой и дальше идти по жизни вместе. Она была готова «разыграть послушание... не казаться больше несчастной». Но он только попросил у нее развода, потому что Жозетт Клоти только что родила от него сына. На что Клара ответила: «Как бы мне хотелось, чтобы моя дочь была незаконнорожденной и чтобы у нее не было матери-еврейки».
Конечно, Клара, будучи мадам Мальро, чувствовала себя более защищенной, чем с девичьей фамилией Гольдшмит. Она отказала в разводе. Но после освобождения Парижа она написала Мальро, что на развод согласна. Надо отметить, что Мальро разрешил ей оставить его фамилию. «Она это имя не украла»,— сказал он, признавая свой долг по отношению к ней. Это был красивый жест.
Забавно, что Клара и потом оставалась в левом движении, в то время как Мальро заделался официальным защитником голлизма. Если бы кто-нибудь напомнил ему в 1968 г. его знаменитое утверждение «все плохо, что не революция», он бы, вероятно, ответил: «Это мальчишество».
Когда-нибудь опубликуют его переписку, и я думаю, нас ждут сюрпризы. Некоторые опубликованные фрагменты из его писем показались мне очень интересными. Так, в предисловии к переписке Жида и Джефа Ласта К. Ж. Гресхоф цитирует следующие строки из письма Мальро его голландскому другу Эдди дю Перрону: «Для критиков (исключая тех, кто идиот от рождения) истинная правда, которую они любят, заключается в романах, а я романов не люблю. Чем больше пишется романов, тем безразличнее мне то, что добрые люди называют «искусством романа». Говорят, что «Адриена Мезюра»23 — это шедевр. Я так не думаю, но даже если бы это было так, мне все равно... Мы знаем, есть художники, которым было что сказать, и они не искали для этого идеальную форму (Монтень, Паскаль, скульпторы Шартра), ибо очень трудно унять страсть, идущую на освоение мира. И есть те, что создают «нечто объективное».
».
К. Ж. Гресхоф не указывает даты этого письма. «Адриена Мезюра» появилась в 1927 г. Можно предположить, что письмо было написано вскоре после ее появления, как раз в тот момент, когда Мальро опубликовал свой первый роман «Завоеватели».
Встает вопрос, зачем же он тоща пишет романы, если ему не нравится этот литературный жанр. Наверное, потому, что именно романы все-таки были средством выражения идей о жизни и человеке. В «Завоевателях» можно отыскать немало цитат для готового эссе о «действии». Что же касается «Человеческого удела», то само название романа указывает на его философский смысл.
Сделанная Мальро в письме отсылка его читателя к Монтеню и Паскалю прямо говорит о желании писателя стать философом. Отсюда понятно и истинное значение его фразы: «Антимемуары» — это моя настоящая книга».
— герой романа «Путешествие на край ночи». (Примеч. пер.)
22. Руссо, нарисованный Геено, совсем не похож на Руссо из «Исповеди», а Шатобриан Гийемена не похож на Шатобриана из «Замогильных записок». — Геено Жан (наст, имя Марсель; 1890—1978) — автор множества «Дневников» историко- политических и биографических сочинений, редактор журнала «Европа» (1928—1936); Гийемен Анри — французский критик, автор литературно-биографических эссе.
23. «Адриена Мезюра» — роман Жюльена Грина, вышедший в 1927 г. Книга написана в мориаковской традиции. Действие романа не выходит за рамки жизни одной буржуазной семьи.