Альбер Камю
Камю против своей воли был окрещен философом. Он им не был, как он сам правильно сказал, его «Бунтующий человек» — эссе, помогающее понять время, его можно читать как исповедь, «единственный жанр», который ему удается. В нем автор перечислил прочитанные им книги, рассказал о приобретенном им опыте и предложил лекарство от отчаянья. Книга «Бунтующий человек» хорошо продавалась, но вызвала жестокие нападки.
Профессиональные философы упрекали Камю в том, что он плохо читал и плохо понял авторов, о которых говорит, кто-то протестовал, что он делает легкие и поспешные выводы. И те, и другие ошибались по поводу этой книги: она осталась документом эпохи. «Бунтующий человек» имеет значение «описи, составленной при ликвидации», в ней много превосходных глав. Кроме того, Камю смело и мужественно сказал простую вещь: есть пределы, которые человек переступать не может. Наши комнатные Прометеи, наши кабинетные революционеры скрывают лица или извергают ругательства. Неоднократно они плевались чернилами, претендуя на то, что извергают огонь.
«Чумы» Камю упрекали в том, что он получил одобрение со стороны буржуазного читателя, увидевшего в нем продолжателя традиций французских моралистов. Андре Руссо, слывший за великого критика, сумевший изничтожить «Постороннего», нашел лестные эпитеты для «Чумы».
«Чума» действительно прекрасная книга. В ней есть и любовь к жизни, и бунт против вмененных нам условий существования. Тональность его книг может быть страстной, но страсть у него в основном подавляется иронией, используемой им то для защиты, то для нападения. Самое волнующее впечатление рна производит, становясь страстной. Жан Гренье справедливо говорил о «пьянящей прозорливости» Камю.
ему. Путь, на который вступил Камю, был определен им сознательно, он не был следствием сентиментальной слабости. Камю был верен избранному пути: он не совершал безрассудных поступков, по крайней мере, как писатель.
Известна его склонность к работе в команде — он достаточно проявил ее в журналистской деятельности и в театре,— но от этого он не стал менее одиноким человеком. Он всегда был готов ответить на любой призыв о помощи, но суета его редко затрагивала.
— описание сознания в движении. Его новеллы — это новеллы моралиста, искусство Камю в «Падении» напоминает литературную манеру Жана Шлюмберже в «Восемнадцатилетних глазах». Это мастерство надменное, в котором нет ничего лишнего, оно может показаться даже суховатым. Конечно, дело в натуре автора: Камю так же, как Шлюмберже, отнюдь не был человеком безудержных излияний. Это был скованный автор, завидующий свободе Калвдерона, Достоевского, Фолкнера, писателям, которых он сумел заставить прекрасно послужить театру. Камю связан с классической линией развития французской литературы, но его классичность постоянно разрывается между лирикой и иронией. Именно в этом можно увидеть наиболее характерные черты стиля Камю. В своих эссе он не кажется таким неожиданным и таким блестящим, как Монтерлан в «Фонтанах» и «Бесполезной службе» — книгах, влияние которых он испытал, но его стиль самой высокой пробы. Камю никогда не рисуется, никогда не забывает о том, что литература — это общение, поиск союза с читателем.