Глава тринадцатая
ХАНС
От мечущейся по улицам Деревни фигуры К. словно расходятся волны — волны любопытства и страха, неприязни и сочувствия. Сейчас, зимой, свободные от своей крестьянской работы, обыватели вынуждены решать проблему присутствия рядом чужака-землемера, угрожающего их спокойствию. Появление К. — не единственная новость в Деревне, он не дает им времени, чтобы осознать ее адекватно, так как каждодневно совершает поступки, нарушающие привычный ход событий. Население Деревни неоднородно, здесь имеется даже оппозиция, возглавляемая сапожником Брунсвиком. Разговоры о чужаке ведутся практически в каждом доме — в присутствии чад и домочадцев, и свидетельство тому — приход к землемеру, принявшему пока что должность школьного сторожа, Ханса, сына Брунсвика: «У Ханса возникла убежденность, что хотя К. и пал так низко, что всех отпугивает, но в каком-то, правда, очень неясном, далеком будущем он всех превзойдет». И когда Фрида «спросила Ханса, кем он хочет быть, и, не долго думая, тот сказал, что хотел бы стать таким человеком, как К.» «Именно это далекое в своей нелепости будущее и гордый путь, ведущий туда, соблазнили Ханса». В 1920 году, во время работы Кафки над романом «Замок», к нему в бюро явился сын одного из сотрудников Кафки в Обществе по страхованию — Густав Яноух. Семнадцатилетний юноша принес писателю свои стихи, они познакомились, часто прогуливались вместе и беседовали. Юноша, что называется, смотрел в рот писателю. И сцена с Хансом в романе напоминает и интерес юноши к писателю, и его мечты самому стать литератором. Недаром в главе упоминается «гордый путь». И будущее землемера К., о котором мыслит Ханс, на самом деле — мысли Франца Кафки, который иногда все-таки лелеял надежду на свою литературную известность.
А о том, что Кафка и Яноух беседовали по большей части о литературе, свидетельствуют последние предложения главы. Вот это место: «К. развеселил его, сказав, что он понимает, почему Ханс ему завидует, — он завидует чудесной резной палке, лежавшей на столе, — Ханс все время рассеянно играл с ней. А К. умеет вырезать такие палки, и, если их план удастся, он сделает Хансу палку еще красивее».
— на это, конечно же, писатель и намекает. И еще одно предложение знаменательно в главе: «... такие мечты играли с К., а он играл с мечтами». В этой краткой формуле сконцентрирована боговдохновенность писателя-художника, гения, его равенство Богу в этой ипостаси. По существу Франц Кафка почти потаенно общался со своей Музой, и разговор его героя с Хансом в романе изобилует окольными путями, теми окольными путями мысли, на которые так щедр был Франц Кафка в своих произведениях.