Приглашаем посетить сайт

Белоножко В.: Три саги о незавершенных романах Франца Кафки.
Сага вторая. Процесс над «Процессом». Глава третья

Глава третья

И О ТОМ. ЧТО ЗА ЗАНАВЕСОМ

Итак, Кафку преследовала мысль о власти «неформальной». По-видимому, и юридическое образование, и общественно-революционные течения того времени, и присущая молодости тяга к справедливости, и некоторое, пусть не близкое, знакомство с условиями труда на фабриках и в артелях, да и сама атмосфера перелома веков и государственных устройств приводили писателя в 1909-1912 г. г. на собрания, сборища, и митинги анархистов и социалистов. Он неизменно жертвовал на них по пять крон, пару раз вступился за арестованных знакомых после разгона демонстраций, с видимым спокойствием выручая их из полицейского участка, водил знакомство с Рудольфом Илловы еще несколько лет после того, как юного социалиста вынудили покинуть гимназию, и Франц Кафка — опять единственный! — весь день провел в ней с красной гвоздикой в петлице, читал Герцена, Кропоткина и Бакунина, общался с компанией членов чешского «Клуба молодых». Но там его кличка была «Клидас» («молчун» — по-чешски), потому что он всегда присутствовал молча и только слушал. Всегда — особняком, всегда — чуть в стороне. Кто он? Индивидуалист, тяготящийся своим одиночеством?

Ни одна партия не могла его причислить к себе. Я бы даже сказал, что он производил впечатление соглядатая — душа Кафки посылала его тело для искупления некоего греха, греха неокончательного несчастья. Тем не менее он не призывает к революции, не ополчается на государство, а готовит проект свободного объединения рабочих: «Неимущий рабочий класс».

«Обязанности. Ни денег, ни дорогостоящего имущества — не владеть или не принимать. Разрешается только следующее имущество: обычная одежда (назначаемая персонально), необходимое для работы, каморка, предметы первой необходимости для собственного пользования. Все остальное принадлежит беднякам.

Средства пропитания только зарабатывать. Не страшиться работы, для которой достаточно сил — без ущерба для здоровья. Или самим выбирать работу, или, если это невозможно, руководствоваться распоряжениями рабочего совета, занимающегося управлением.

Не работать за зарплату большую, чем необходимо на пропитание в течение двух дней.

Самая умеренная жизнь. Питаться только самым необходимым, например, купленным на минимальный заработок, который также является и максимальным: хлеб, вода, финики. Пища бедняков, ночлег бедняков.

Отношения с работодателями — доверительные: никогда не просить содействия суда. Любую полученную работу всегда доводить до конца при любых обстоятельствах, разве что она плохо отзовется на состоянии здоровья.

Права. Предел рабочего времени — шесть часов, для работающих физически — от четырех до пяти часов.

При болезни и нетрудоспособности старики заключаются в дом престарелых или больницу.

Рабочее существование — вопрос совести и вопрос веры в ближних. Общественная собственность дарована государству для учреждения больниц, общежитии.

По меньшей мере — временное исключение из числа самостоятельных женатых и женщин.

Совет (тяжелая обязанность) способствует управлению.

(два слова неразборчивы),

Там, где можно, помогать, мысленно отрешившись, в приюте для бедных (в качестве учителя).

Максимум пятьсот мужчин.

Испытательный срок — один год».

— выдал!

кредо отдельного человека. Не сочувствие, но — монастырская суровость. Собственно, эту общественную власяницу писатель примерил на себя и счел ее пригодной на этом основании — для рабочего класса. Тем не менее этот проект — очень неожиданный поворот кадра в фильме о жизни писателя, и если благожелательные цензоры клацнули бы здесь истицами, нам, может быть, не стоит отбрасывать навсегда эту заповедь пуриста.

Правда быть может, это — набросок, предназначавшийся для включение в какое-либо произведение, но в литературном и эпистолярном наследии нет ни одного зазора, куда бы можно втиснуть эти две странные страницы.

Или — набросок выступления на каком-либо конгрессе (на сионистском конгрессе он, во всяком случае присутствовал) или — какая-то связь с планами переселения в Палестину (прообраз будущего кибуца?).

Все вышесказанное только подтверждает тот факт, что Кафка не был ни записным «борцом», ни борцом фактическим — за то-то и то-то. Молодой человек искал в недрах общества справедливого устройства, а обнаружил... нет, изобрел тотальный, монастырский устав мафиозной структуры и ее невидимо-паутинный принцип, в очередной раз, к сожалению, доказав, что благими намерениями выстраивается дорога в ад. Еще не распилив государственной решетки, писатель ощутил резиновые присоски спрута.