Маткина Н. Ю.: «Сенситивная культура» Римской империи по роману Г. Сенкевича «Камо грядеши».

Н. Ю. Маткина
(г. Шадринск)

«Сенситивная культура» Римской империи
по роману Г. Сенкевича «Камо грядеши».

Шадринские чтения: Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции. Литературоведение. Культурология. / Отв. редактор С. Б. Борисов. – Шадринск: ПО «Исеть», 2006.

http: //shgpi.edu.ru/f02/docs/index.php?cont=914&m=85&t=2

В работе «Социальная и культурная динамика» П. А. Сорокин разработал оригинальную типологию культур («суперсистем»), циклично сменяющих друг друга: идеационная, сенситивная и идеалистическая. В качестве критерия для классификации типов культур Сорокин взял представление о природе реальности, которая бывает чувственной или сверхчувственной. В разные эпохи доминирует убежденность людей в существовании одной какой-либо реальности, и в зависимости от этого определяются ценности, цели, потребности, способы удовлетворения этих потребностей.

Если подлинной реальностью считается нечто сверхъестественное, на первый план выходят духовные потребности, а удовлетворение их видится людям в трансформации личности, то речь идёт об идеационной культуре. Это время торжества религиозного мировоззрения.

Если религиозный менталитет сменяется чувственным, потребности людей становятся в первую очередь материальными, а способы их удовлетворения начинают сводиться к трансформации только внешней среды, значит наступает время сенситивной (чувственной) культуры.

Для подтверждения своей теории Сорокин обратился к анализу фактического материала истории культуры. Выяснилось, что общая картина культурно-исторического процесса в европейском регионе на протяжении 3-х тысячелетий выглядит следующим образом:

Из этих эпох нас будет интересовать эпоха Римской империи, в частности, время правления императора Нерона (37-68 гг.). Нам предстоит охарактеризовать эту эпоху как время сенситивного типа культуры, основываясь на материале романа Г. Сенкевича «Камо грядеши». Однако это время неоднозначно: сенситивная культура изживает себя, исчерпав свой творческий потенциал, и на смену ей приходит новая, активная, творческая, полная сил – идеационная. В романе ее носителями выступают христиане. Мы ограничимся описанием сенситивных черт Римской культуры.

гибели династии Юлиев-Клавдиев, способствовали возникновению гражданской войны. Во-вторых, эпоха Нерона – это время начала духовного противостояния язычников и христиан, а оно, как свидетельствуют исторические источники, проходило в очень изощренной и кровавой форме.

Христианство только начинало «завоевывать» территории Римской империи, и традиционная языческая культура упорно доживала свое время. Именно характер этой культуры и будет предметом нашего внимания. Мы рассмотрим Римскую культуру с точки зрения особенностей мировоззрения, системы истины, форм искусства и эстетических ценностей, этических ценностей, правовой системы, социальных отношений. Эти основания выделил П. Сорокин при анализе фактического материала истории культур.

1. Мировоззрение культуры Римской империи определяется мировоззрением ее творцов и носителей. В романе Сенкевича их роль выполняют представители двух направлений – язычества и христианства. Система взглядов на мир язычников ориентирует людей, прежде всего, на достижение благосостояния, благополучия в этом мире. Это подтверждается нижеследующим анализом различных сфер культуры. Воззрения на мир христиан отличает вера в сверхчувственное начало бытия.

Нам показан расцвет и начало гибели сенситивного мировоззрения Древнего Рима и зарождение идеационного.

2. Система истины.

«Чувственная истина суть истина чувств, постигаемая органами чувственного восприятия» (5, 463). Основным источником познания реальности здесь являются органы чувств, «они становятся верховными судьями достоверности опыта, их показания решают, что истинно, а что нет» (5, 466). Если обратиться к образам героев романа Сенкевича, то вышесказанное утверждение проявит себя во всей полноте. Конечно, речь идет только о язычниках: Петроний, Хилон, Виниций (в первой части романа), Поппеи, Нерона. Рассмотрим представления об истине Петрония, Хилона и Виниция.

Как эстет, Петроний верит только в красоту (причем исключительно внешнюю, ибо все, что прекрасно не внешне, а внутренне не осязается с помощью органов чувств), она является для него мерилом всего – истинности, моральности, нравственности, духовности. Красивое не может быть не истинным, так же, как оно не может быть дурным: «Ведь мой поступок красив, а раз он красив, он не может быть дурным» (5; 41). «Арбитр изящества» ценит красоту поступков, движений, одежд, лица, тела, речи, предметов интерьера, ароматов. Истина Петрония проверяется с помощью зрения, слуха и обоняния.

У Хилона тоже своя истина, ее источником становится осязание. Заключена эта истина в деньгах и материальных благах, которые можно приобрести на них. Жизнь Хилону представлялась настоящей только тогда, когда он мог ощущать в своих руках монеты. Это давало Хилону чувство значимости, состоятельности в жизни.

Истина Виниция была не менее чувственной. Особенно ярко это проявилось в понимании Виницием чувства любви. Юный патриций - красивый юноша атлетического телосложения, страстный любовник, не знающий удержу ни в гневе, ни в любви, несмотря на все эти характеристики, имел чрезвычайно ограниченное представление о любви к женщине. Патриций говорил: «Хочу получить Лигию. Хочу, чтобы вот эти мои руки, которые сейчас обнимают только воздух, могли обнять ее и прижать к груди. Хочу дышать ее дыханием» (4, 14). «Хочу иметь ее у себя в моем доме до тех пор, пока голова моя не побелеет …» (4, 14). «Я хочу целовать ее уста до боли! Хочу слышать ее стон в моих объятиях» (4, 30). Основой этого признания Виниция в любви к Лигии служат следующие слова и словоформы: «руки», «обнимают», «обнять», «прижать», «целовать», «в объятиях». Любовь Виниция изначально телесна, «до животности» (3, 5). Виниций не понимал любви без физического наслаждения женщиной. То, что он не мог ощутить на физическом уровне, он не мог любить.

По мнению Сорокина, из этой основной посылки вытекают черты, характерные для этого вида истины:

«Сверхчувственное» же отношение к каким-либо явлениям жизни или людям не было для язычников вообще возможным, а значит истинным. Даже если мы отнесем к сфере сверхчувственного поклонение язычников таким божествам, как Венера, Юпитер, Марс и т. д., все равно будет иметь место рассматриваемая нами черта. Доказательством тому является описание автором романа действительного отношения героев-язычников к этим богам. Так, он с юмором говорит о языческом боге Гермесе: «А пока, слава тебе, Гермес, за то, что помог мне найти этого барсука… Я приношу тебе свою благодарность, а если ты предпочитаешь моей благодарности двух скотин, тогда ты сам - третья, и в лучшем случае тебе надо быть пастухом, а не богом. Берегись также, чтобы я как философ не доказал людям, что тебя нет …» (4;127).

Петроний с не меньшим скептицизмом относится к языческим верованиям. Впрочем, как и Виниций, привыкший во всем полагаться на себя – свою силу и знатность.

Несмотря на то, что язычество – это религия (а уже одно это слово относит мысль в сферу сверхчувственного, божественного), по описанию Сенкевича – это чувственное образование. В ней нет богооткровений, нет душевного переживания присутствия божественного, нет любви к предмету поклонения, но есть страх перед ним, есть жертвоприношения («жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная действительность» (3, 5).

Б) «всесторонне развитая чувственная система истины и знания, рассматривающая все, будь то открыто или завуалировано, в материалистическом ракурсе неизбежно материалистична» (5, 469).

«человек становится рефлекторным организмом, многообразием отношений типа стимул-реакция, психоаналитическим «мешком», наполненным физиологическими стремлениями» (5, 469). У вышеназванных героев физиологические стремления являются «динамическим стереотипом» (прибегнем к термину знаменитого физиолога Павлова). Мир язычниками воспринимается как нечто наполненное материальными потребностями и цель жизни – их регулярное удовлетворение за счет преобразования окружающей действительности (не важно, как происходит это преобразование – по пути конструктивному или деструктивному). И действуют герои согласно выработанному мозгом способу поведения – удовлетворяют свои прихоти (в сексе, еде, псевдотворчестве и т. д.). А при всяком нарушении привычного стереотипа поведения они начинают испытывать тревогу и страх. Например, у Виниция, влюбившегося в Лигию и не получившего от нее наслаждения, развивается невротический страх. Что касается отношений «стимул-реакция», то картина такая: на каждый стимул, пришедший из внешней среды, следует реакция героя, часто инстинктивная, необдуманная, эгоистичная. Например, Виницию раб сообщил неутешительную новость, и Виниций среагировал молниеносно, подчиняясь своему раздражению, - убил раба.

В) «Следующим следствием такой системы истины является развитие темпорального, релятивистского и нигилистического склада ума» (4, 470).

Это значит, что чувственный мир не знает неизменного, он постоянно в движении. «Отсюда, - пишет Сорокин, – чувственный Carpe diem». «Ловит момент» каждый герой-язычник: Нерон захватывает власть, прибегая к убийству, Хилон совершает предательство ради спасения себя, Виниций желает овладеть Лигией прямо на пиру у императора. Никто из них не задумывается о последствиях своих Действий. Но, несмотря на то, что время бежит, оно готово остановиться для того, чтобы раздать каждому плоды, посеянные когда-то: Нерона убивают, Хилон и Виниций проходят через страдания.

Релятивизм проявляется в том, что относительным в мире язычников все становится относительным. Герои действуют в соответствии с ситуацией. То, что сегодня для них истинно и ценно, назавтра теряет свой смысл, т. к. меняется ситуация. Так, например, Хилон прямо говорит об этом: «Я всегда верю в то, во что мне выгодно верить, и в этом состоит моя философия» (4, 102). Или еще:

«Я киник, потому что у меня дырявый плащ, я стоик, потому что терпеливо переношу бедствия, и перипатетик, потому что за неимением носилок хожу пешком от трактира к трактиру и по дороге поучаю тех, кто обещает заплатить за кувшин вина» (4, 92).

«Сама граница между истинным и ложным, правильным и неправильным исчезает, а общество погружается в состояние настоящего морального, умственного и культурного хаоса» (5, 471).

3. Формы искусства и эстетические ценности. Основная задача искусства сенситивной эпохи – доставлять зрителю или читателю удовольствие. В искусстве этой культуры господствует визуализм. ПО П. Сорокину, цель искусства – «доставить тонкое чувственное наслаждение: расслабление, возбуждение усталых нервов, развлечение, увеселение» (5, 437). Особенно ярко эти характеристики искусства эстетических ценностей проявляются в описании интерьера и внешности обитателей дома Петрония (типичного представителя римской аристократии): бани были «украшены с необычайным вкусом», кипарисовый стол, «покрытый белоснежным египетским виссоном», мозаика с изображением Геры, «красивые рабыни, походившие на великолепные эбеновые статуи», стены, обделанные «радужным мрамором» и т. п.

Что касается искусства слова, то оно тоже было призвано развлекать, разоблачая и высмеивая. Петроний, например, в своих прозаических опытах не щадил ни себя, ни других.

4. Этика. Этика Древнего Рима основана на постулате, нами уже упоминаемом выше, - «Carpe diem». Герои романа живут «здесь и сейчас». Этические нормы относительны, изменчивы в зависимости от людей и обстоятельств. Например, Хилон, когда ему выгодно с легкостью притворяется христианином, и с не меньшей легкостью сбрасывает эту роль в кругу язычников. Нормы этики рассматриваются как созданные человеком, именно поэтому герои романа без последствий для своей совести могут совершать преступления (Нерон убивает, Хилон лжесвидетельствует). Представители же идеационного типа культуры считают, что этические законы даны Богом, поэтому они так страшатся их нарушить.

Этику сенситивной культуры можно назвать этикой пользы. Если она перестает служить утилитарным целям, то отвергается.

«…право… рассматривается чувственным обществом как созданное человеком, в действительности же является инструментом подчинения и эксплуатации одной группы другой» (5; 497). Римское общество рассматриваемого нами времени яркий тому пример. Есть хозяева и есть рабы, есть элита и есть народ. Нормы права для каждой социальной группы различны. За убийство раба Виницию не грозило наказание, но если бы раб попытался убить хозяина, то картина была бы совершенно иной.

Цель наказаний за правонарушение не представляет собой искупление, как в идеационном праве, а возмездие, перевоспитание, безопасность общества. Нерон приказал расправиться с христианами не потому, что хотел помочь им искупить свою «ошибку» (обращение в новую веру), а потому что боялся потерять контроль над обществом.

6. Социальные отношения. Они регулируются чувственным законом и «становятся предметом чувственных утилитарных соображений» (5, 498). Например, Нерон составляет свое окружение из людей, которые ему выгодны, а симпатии и прочее не являются решающими факторами.

Еще одной чертой социальных отношений является светский характер правительства. Правительство Римской империи было основано в большей степени на богатстве или способностях, на физической силе. И для его избрания не требовалось божественных санкций.

Сорокин утверждает, что когда один тип культуры исчерпывает свой творческий потенциал, и ее носители становятся неспособными к конструктивной деятельности, начинается время новой культуры.

«Ни одно общество не может существовать при таких условиях. Оно или гибнет, или вырабатывает новую систему истины – более надежную и подходящую его запросам» (5, 471). И в романе Сенкевича отражен этот постепенный переход от одной системы истины, сдавшей свои позиции, к другой, новой, более конструктивной. Такой культурой в романе является христианская, подходящая по всем основаниям под сорокинский идеационный тип.

Источники

1. Горский И. Исторический роман Сенкевича. М.: Наука, 1966.
2. Иконникова С. Н. История культурологических теорий. – СПб.: Питер, 2005.
– М.: Правда, 1990.

5. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Политиздат, 1992.
6. Шендрик А. И. Теория культуры. – М., 2002.