Приглашаем посетить сайт

Овчаренко О. А.: Проблема исторической судьбы Португалии в стихотворном цикле Фернанду Пессоа "Послание"

Ольга Александровна Овчаренко.

ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ СУДЬБЫ ПОРТУГАЛИИ

В СТИХОТВОРНОМ ЦИКЛЕ ФЕРНАНДУ ПЕССОА «ПОСЛАНИЕ»

http: //www.falar.ru/

Стихотворный сборник «Послание» создавался Пессоа с 1913 по 1934 гг. Этому произведению поэт отдал большую часть своей сознательной жизни. Каждое из входящих в цикл стихотворений является своего рода айсбергом, за видимой частью которого таится колоссальная подготовительная работа, представляющая собой, в основном, наброски задуманных, но не доведенных Пессоа до конца сочинений: «Большого комментария к пророчествам Бандарры», «Себаштианизма», «Пятой империи», «Манифеста об атлантизме», работ, посвященных проблемам оккультизма («Путь змеи», «Подспудное»).

Первоначально поэт хотел назвать свой стихотворный цикл «Португалия», но, поскольку конец XIX — первая треть XX вв. были временем интенсивного размышления о национальной сущности португальцев и национализм стал официальной идеологией салазаровского режима, Пессоа счел это слово скомпрометированным и предпочел назвать свою книгу «Mensagem», что буквально означает «послание, весть». В этом слове по-португальски содержится столько же букв, сколько и в слове «Португалия» (Portugal); кроме того, поэт воспринимал свое творчество как проявление гласа божьего. Не случайно, один из разделов «Послания» называется «Os Avisos» (предостережения, предупреждения), и в этот раздел входят три стихотворения. Одно из них посвящено португальскому прорицателю Гонсалу Анешу Бандарре, современнику Камоэнса и Нострадамуса, другое — Антониу Виэйре, португальскому писателю XVII в., одно из сочинений которого — «Надежды Португалии, пятой мировой империи; две жизни короля Жуана IV» — содержит в себе толкование пророчеств Бандарры. Третье стихотворение — «На грани горя создан скорбный стих» — написано Пессоа от своего имени и одновременно как бы от имени всей Португалии. Тем самым Пессоа приравнивает себя к пророкам, а свое сочинение к пророческим, чем и оправдывается эпиграф ко всему стихотворному циклу — «Benedictus Dominus Deus Noster Qui Dedit Nobis Signum» — благословен Господь Бог наш, явивший нам знамение.

Сборник «Послание» во многом спроецирован на сознание читателя, знакомого с поэмой Камоэнса «Лузиады». Слово «лузиады» означает «лузитане», то есть португальцы, и поэма Камоэнса действительно во многом способствовала формированию португальской национальной психологии. Отношение Пессоа к Камоэнсу было сложным и во всяком случае неравнодушным. Определялось оно не столько литературными достоинствами художественного наследия писателя, сколько общим отношением Пессоа к национальному вопросу. «Нация, — писал Пессоа, — это современная школа для формирования супернации будущего». Поэт считал, что современная ему Португалия переживала национальный кризис и единственным способом его преодоления было «создание или возобновление и последующее распространение всеми возможными способами великого национального мифа». «Миф — ничто, но в мифе скрыто все, // Миф о солнце небо озаряет», — сказано в стихотворении «Улисс» из сборника «Послание». По мнению Пессоа, Камоэнс не сумел создать национального мифа, ибо не достиг «в литературе той высоты, которой достигли в своих деяниях инфант дон Генрих и император Афонсу де Албукерк». Отсюда проистекала необходимость «скорого появления на нашей земле супер-Камоэнса».

На это звание, конечно, претендовал сам Пессоа. Не случайно «Послание» переосмысляет и дополняет многие образы «Лузиад». Так, например, в третьей песни «Лузиад» Васко да Гама, описывая географию Европы, сравнивает Пиренейский полуостров с ее головой, а Португалию — с теменем этой головы. Этот образ подхватывается Пессоа в первом же стихотворении «Послания» — «Поле замков», где о Европе сказано:


Цитата:
На Запад с упованьем обращает
Загадочный и обреченный взгляд,
Стремясь узреть грядущее былого.
А лик, что тайным трепетом объят,
Что радостью возвышенной сияет,
То Португалия, мой край суровый.

Из образного богатства «Лузиад» перешел в «Послание» и образ «чудовища, хранящего моря». В пятой песни «Лузиад» Камоэнс повествует о зловещем гиганте Адамасторе, олицетворяющем собой мыс Бурь и обрушивающем свой гнев на мореходов, подвизающихся в его владениях. В двух стихотворениях «Послания», посвященных морскому чудовищу, Пессоа усиливает выигрышные стороны камоэнсовского образа. В первом из них («Mostrengo» — чудовище) фантастическое существо воплощает собой трагические черты великих географических открытий, во втором («Antemanhã» — перед рассветом), давно смирившись с владычеством португальцев на море, ждет нравственного возрождения своих властителей:


Цитата:
Как верный раб, к ним чудище взывает
И в них своих хозяев почитает,
Надеясь, что заветный час пробьет
И с ним воскреснет Повелитель Вод.

«Послание» отмечено и внутренней полемикой с «Лузиадами». Так, Пессоа создает собственный национальный пантеон, и многие деятели истории, упомянутые Камоэнсом вскользь (король дон Диниш, «великие инфанты» святой Фернанду, дон Педру и Жуан, королева Филипа Ланкастерская, капитан Диогу Белокурый) занимают в «Послании» более почетное место, чем в «Лузиадах».

Согласно воззрениям Пессоа на историю, герой является божьим избранником, а Португалия — страной, которой Бог предуготовил великую миссию. Славное прошлое Португалии лишь предвосхищает ее великое будущее. Само же понимание Бога связано у Пессоа с его увлечением оккультными науками: алхимией, астрологией, историей тамплиеров, масонов и розенкрейцеров, толкованием старинных пророчеств и Таро.

13 января 1935 г. Пессоа писал Адолфу Казайшу Мунтейру: «Верую в существование миров, высших по сравнению с нашим, и обитателей этих миров, отличающихся каждый раз все более сложной душевной организацией вплоть до Высшего Существа, предположительно создавшего этот мир. Возможно, что есть и другие Существа, также Высшие, создавшие иные миры, сосуществующие и, может быть, пересекающиеся с нашим, а может быть, и не пересекающиеся с ним. По этим и другим причинам Внешний Оккультный Орден, иначе масонство, избегает (за исключением масонства англосаксонского) самого понятия «Бог», за которым стоят определенные богословские и народные представления, предпочитая выражение «Великий Архитектор Вселенной» и не уточняя, является ли он Творцом или же всего-навсего правителем мира. Благодаря этой градации существ, я верю в возможность прямого общения не с Богом, а, насколько это позволяет наша душевная орга-низация, с существами каждый раз все более высокого порядка».

Герои «Послания» и совершают подобное общение. Первое по времени написания (21 июля 1913 г.) стихотворение сборника посвящено инфанту дону Фернанду, чей контакт с Богом напоминает обряд посвящения в духовно-рыцарский орден:


Цитата:
Взошла заря. Озябшая планета
Дрожала на ветру.
Вручил мне меч Бог разума и света,
Благословил на радости и беды
Сегодня поутру.

Аналогичный контакт с Богом осуществляет и граф Генрих Бургундский, отец первого португальского короля Афонсу Энрикеша, также следующий не своей воле, а предначертанию Бога:


Цитата:
Начало есть предначертанье.
За ним таится Бог.
Герой всегда томим страданьем,
В сомненьях одинок.
В руках сжимая меч булатный,
Ты робко вопросил:
« Что мне сулит мой жребий ратный?»
И подвиг совершил.

Подобные воззрения объясняются интересом поэта к традиции гностического христианства, а также истории Ордена тамплиеров, масонства и розенкрейцеров. Составляя в 1935 г. свои «Биографические заметки», Пессоа писал:

«Религиозные взгляды. Христианин-гностик, полностью не приемлющий все организованные церкви, особенно римскую. Верный... тайной традиции христианства, глубоко связанной с тайной традицией Израиля (святой Каббалой) и оккультной сущностью масонства.

».

великого магистра Ордена Тамплиеров Востока. Думается, однако, что слова об инициации, идущей от Учителя к Ученику, следует понимать глубже. В одном из своих прозаических набросков Пессоа говорил о возможности инициации от Бога и считал ее высшим типом «Иисуса, которого Бог сделал единосущным себе, превратив его в Христа». Пессоа полагал, что через такую инициацию, «в обиходе называемую гениальнос-тью», прошел Шекспир. Не исключено, что португальский поэт причислял и себя самого к лицам, принявшим посвящение от Бога.

Оккультное начало, в том числе и восприятие деятелей португальской истории как членов рыцарского братства, объединенных мистической целью, в высшей степени характерно для «Послания».

В стихотворении, посвященном королю Жуану I, в прошлом великому магистру Ависского ордена, говорится:


Цитата:
Стал магистром ты святого Храма,

В этих словах Пессоа до нас доносятся отголоски теории, согласно которой Португалия как государство была создана тамплиерами, видевшими в ней свой опорный пункт на пути в Святую Землю, и тамплиеры же возглавили великие географические открытия, ибо инфант Генрих Мореплаватель был великим магистром Ордена Христа, унаследовавшего имущество и духовные традиции ордена Храма. «Мы думаем, — пишет современный исследователь Антониу Телму, — что в нашей стране существовала эзотерическая организация, которая совершенно сознательно, создав нашу Родину, пыталась, опираясь на нее, избавить мир от зла и разделения». А. Телму предполагает, что членами подобной организации были Васко да Гама и его брат Паулу, а также капитан одного из кораблей в плавании Васко да Гамы Николау Куэлью. Пессоа в стихотворении «Горизонт» также говорит о «звездном юге, сиявшем над кораблями инициации» («naus de iniciação»).

Супругу короля Жуана I — Филипу Ланкастерскую — Пессоа называет «принцессой святого Грааля». Меч главнокомандующего португальской армией в битве при Алжубарроте Нун'Алвареша Перейры сравнивается с Экскалибуром короля Артура. В стихотворении «Желанный» король Себаштиан уподобляется Галаазу, герою популярного в Португалии романа Псевдо-Борона «Поиски святого Грааля», и в его мече, сравниваемом опять же с Экскалибуром, должен отразиться святой Грааль.

В стихотворении «Сокрытый» поэт прибегает к символике розенкрейцерства, сравнивая Сокрытого с символом жизни — розой, а мир — с символом гибели — крестом. Таким образом, Сокрытый должен принести в мир жизненное начало. Образ Сокрытого приводит нас к главному мифу, лежащему в основе «Послания», — мифу о короле доне Себаштиане и так называемой Пятой Империи.

Король Себаштиан, которому, между прочим, посвящены «Лузиады» Камоэнса, был одержим идеей завоевания Марокко и пропал без вести в битве с маврами при Алкасер-Кибире в Северной Африке в 1578 г. Тело его было найдено не сразу, и среди португальского народа возникло поверие, что король не погиб, а был отнесен неведомой силой на необитаемый остров, откуда он в трудную для Португалии минуту придет на помощь своему народу. Эта легенда тем более укреплялась в народе, что с гибелью короля Португалия утратила государственную независимость: наследников дон Себаштиан не оставил, и на целых шестьдесят лет страна перешла под власть Испании. По мнению идеологов себаштианизма, возвратившийся король будет не сразу узнан своим народом, а какое-то время будет существовать в виде Сокрытого. Миф о доне Себаштиане отразился в творчестве многих португальских писателей XVII—XX вв., в том числе Герры Жункейру, Антониу Нобре, Тейшейры де Пашкуайша, Алмады Негрейруша, Жозе Гомеша Феррейры.

— ?), сапожника-пророка из города Транкозу, расположенного на северо-востоке Португалии и бывшего одним из центров еврейской торговли. Контакт с еврейской культурой, возможно, объясняет появление у Бандарры идей мессианства (кстати, влияние иудаизма отчасти привле-кало к Бандарре и внимание Пессоа, по отцовской линии происходившего из еврейской семьи и называвшего себя «помесью фидалгу с евреями»). Популярный в Португалии уже в 30-е гг. XVI столетия пророк предрекал Португалии и всему миру большие потрясения и последующее воцарение могущественного Сокрытого короля.

23 октября 1541 г. заподозренный в симпатиях к иудаизму Бандарра был выведен на аутодафе и поклялся никогда более не заниматься толкованием священных текстов. Однако популярность прорицателя не угасла, а стала возрастать, особенно в связи с утратой страной государственной независимости. Толкованием и изданием его стихов занимался видный себаштианист Жуан де Каштру, считавший, что Бандарра предвидел «великого Сокрытого, который разобьет турецкую армию... Он будет коронован как император и вместе с папой Римским явится основателем всемирной монархии, в которой все народы и культуры будут подчинены закону Христа».

Пророчества Бандарры привлекли внимание и выдающегося португальского писателя Антониу Виэйры (1608—1697), названного Пессоа в «Послании» «императором португальского языка». Виэйра был автором знаменитого письма «Надежды Португалии, пятой мировой империи; две жизни короля Жуана IV». Первой империей Виэйра называл ассирийскую, второй — персидскую, третьей — греческую, четвертой — римскую, а пятой, грядущей — христианскую, императором которой должен был стать португалец (этим португальцем Виэйра считал вовсе не короля Себаштиана, а короля Жуана IV, но это мало смущало Пессоа, надеявшегося, конечно, не на материальное воскрешение дона Себаш-тиана; «с доном Себаштианом погибло величие Родины. Если она вернет себе это величие, это будет означать фактическое, реальное, а не символическое возвращение дона Себаштиана», — писал португальский поэт).

В XVII и XVIII вв. были обретены так называемые второй и третий корпусы прорицаний Бандарры, скорее всего апокрифические. Фернанду Пессоа занимался толкованием этих пророчеств, не входя в вопрос об их подлинности. «Бандарра — это коллективное лицо, — полагал он. — Истинным покровителем нашей страны является сапожник Бандарра. Нам следует предпочесть Фатиме Транкозу. Этот скромный сапожник из Транкозу является одним из наших духовных руководителей, одним из факторов нашей независимости, одним из стимулов наших имперских чувств... Бандарра — это вечный символ того, что народ думает о Португалии.

Пусть Португалия осознает себя самое. Пусть откажется от всего ей чуждого. Откажется от Рима с его религией и доверится собственной душе. В ней она найдет традицию рыцарских романов, в которой, в большей или меньшей степени, отразилась тайная традиция христианства... поиски святого Грааля... Глас народа, однако, никогда не звучал так громко, как в словах Бандарры... Нам не надо иностранцев... Если в нашей стране долж-на быть религия, надо извлечь ее из нашего патриотизма. К счастью, у нас есть эта религия — себаштианизм».

«Послание». Впервые он появляется в стихотворении «Дон Себаштиан. Король Португалии», где одержимость короля идеей завоевания Марокко рассматривается как своего рода благородное безумие, поднимающее человека над обывательской стихией:


Цитата:
Пусть человек безумья клад бесценный
В земле найдет.
Без этого он только раб презренный,


Чтоб дать приплод.

В дальнейшем этот образ развивается в стихотворениях «Последний корабль», «Дон Себаштиан», «Пятая империя», «Желанный» и «Антониу Визира», причем миф о доне Себаштиане тесно сплетается с мифом о Пятой империи. Разработка этого мифа также прошла через всю жизнь Фернанду Пессоа, оставившего обширные наброски книги «Пятая империя» и написавшего небольшую поэму под тем же названием. Над поэмой Пессоа работал с 1923 по 1935 гг.

Пятой империей (иначе Империей Святого Духа, или Духовной империей) Пессоа называл государство, которое должно быть создано перед господством на земле Антихриста, тождественным «разрушению нашей цивилизации, которая неизбежно, как и все в этом мире, должна исчезнуть. Потом, как говорят, наступит конец света и победа Христа. Но мы знаем, что этот «конец света» будет гибелью христианства. Что до победы Хри-ста, Страшного Суда и тому подобного, то эти выражения уже почти вышли из употребления. Если христианская цивилизация погибнет на земле, то продолжение ее возможно лишь в мире ином, а этого мы не можем ни утверждать, ни отрицать, ибо об этом мы ничего не знаем и этого не можем предполагать».

«из всех народов Европы в нашем наименее сильна ненависть к другим расам или нациям». «Империализмом культуры» Пессоа называл «умение не подавлять при помощи материальной силы, а оказывать влияние, поглощать что-либо психологически». По мнению одного из наиболее тонких исследователей творчества Пессоа Антониу Куадруша, эта теория восходит к Иоахиму Флорскому с его учением о трех эрах: Отца, Сына и Святого Духа. Эта теория оказала влияние на португальского короля дона Диниша (годы правления 1279— 1325) и его супругу святую Изабел Арагонскую, введших в Португалии праздник коронации императора Святого Духа, обычно, в знак грядущего всеобщего братства, избираемого из бедняков или детей. Этот праздник просуществовал в Португалии и ее заморских владениях вплоть до Тридентского собора и поныне сохранился на Азорских островах".

Восторженно воспевая Пятую империю, осуществление которой, по мнению Пессоа и являлось исторической миссией португальского народа, поэт писал в одноименном стихотворении, входящем в цикл «Послание»:


Цитата:
Греция, Рим, Христианство,
Сказки Европы — обман,

Все затерялось в пространстве.
Правду, любовь, постоянство
Даст нам король Себастьян.

В стихотворении «Антониу Визира» поэт уже предчувствует приближение Пятой империи:



Рассветом робким Пятая империя
Просторы Тежу тихо озаряет.

В поэме «Пятая империя» Пессоа мечтает о том, «чтобы Португалия стала вселенной».

Характерная черта цикла «Послание» — его трагический колорит. Источников трагизма в «Послании» несколько. Поскольку Пессоа считал португальскую историю провиденциальной, то ряд его героев (король дон Дуарте, инфанты дон Педру и Жуан, король дон Себаштиан) не могли изменить судьбы, уготованной им свыше. Мореход Диогу Белокурый (Диогу Кау), воздвигая обелиск в покоренных им землях Африки, заявляет:



И пусть ветрам вещает эта веха:
Божествен дух, хоть труд порой убог.

Что не свершил, то сможет только Бог.

романсы о «Корабле Катюше» и коллективный труд различных авторов XVI— XVII вв. «Трагические исто-рии на море», исключительно популярный в Португалии), Пессоа также не обошел молчанием этого элемента национальной психологии. Однако великие географические открытия показали не только хрупкость и безза-щитность человека, но и его мощь и величие, что также отразилось в «Послании». В посвященном Генриху Мореплавателю стихотворении «Инфант дон Генрих» Пессоа пишет:


Цитата:
Его престол вознесся к небесам.
Ночь мантией застыла на плечах.
Прижался океан к его ногам.

Он держит шар земной в больших руках.

Но главный источник трагизма сборника «Послание» заключается в другом. Думается, что Пессоа подспудно осознавал нежизнеспособность в условиях XX столетия воскрешаемых им мифов о короле Себаштиане, Пятой империи и рыцарях святого Грааля. Его стихотворный цикл не смог сыграть такой роли в развитии национальной психологии, как в свое время «Лузиады», хотя в целом «Послание» можно признать удачной попыткой возрождения эпической поэзии в условиях XX века. Тем не менее, воспеваемые Пессоа духовные ценности обращают читателя скорее в прошлое, чем в будущее. Герои «Послания», в основном, оказались похожими друг на друга, ибо их характеры определяются не столько ин-дивидуальными психологическими особенностями, сколько провиденциальной зависимостью героя от высших сил, которые Пессоа представлял себе в духе традиций гностицизма.

В одном из набросков он писал: «Все едино. Сатанинское — это всего-навсего материализация божественного. Магия едина. Черная магия — не что иное, как материализовавшаяся белая магия... Бог — это дух, как говорит Библия, и божественное, в отношении нашего мира, — это духовное. Дьявол — это материя (плоть), и сатанинская триада — это Мир, Плоть и Дьявол».

В архиве Пессоа в Национальной библиотеке в Лиссабоне сохранилась следующая заметка: «Над всеми богами и всеми мирами находится Чистый Разум, лишенный всех атрибутов, иначе Предопределение. Каждый мир, каждая вселенная имеет своего Бога-творца, свое Добро и Зло, которые представляют собой тенденции возврата к Богу и тенденции отхода от Него.

их Богом мировую душу (душу того мира, к которому они принадлежат), или Предопределение. Поэтому первому из восставших ангелов и дали имя Люцифера, или Светоносного».

Заканчивается цикл «Послание» трагическим стихотворением «Мгла»:


Цитата:
Ни короля, ни мира, ни войны,
Давно глаза границ не различают

От коей к небу огоньки взлетают.

Трагический накал стихотворения не снижает и прощальное обращение Пессоа «Valete, fratres» — будьте здоровы, братья — призыв не столько к членам искусственно возрождаемых в Португалии рыцарских орденов, сколько ко всему человечеству. Стихотворение «Мгла» было написано в 1928 г., а в 1935 г., то есть незадолго до смерти, Пессоа создает «Элегию во мгле», которую можно рассматривать как своеобразное расставание поэта с мифами его молодости:


Цитата:
Народ слабеет духом. Дни былые

Заныло сердце в горькой ностальгии,
И стоны плач по Родине венчают.

Короля дона Себаштиана поэт теперь величает «тенью, возникшей в мечтах безумца». И если «Послание» все-таки заканчивается жизнерадостным призывом «Будьте здоровы, братья», то «Элегию» увенчивают горькие слова Септимия Севера «Я был всем, и все бессмысленно».

Впрочем, трагический пессимизм и безысходность «Элегии» вовсе не «отменяют» «Послания» с его мистической символикой. Нельзя «отменить» глубокую внутреннюю силу капитана Диогу Белокурого и первопроходца Афонсу де Албукерка, материнское очарование королевы Филипы Лакастерской, подвижничество «святого инфанта» дона Фернанду и величие деяний Васко да Гамы, готовность противостоять морскому чудовищу, характеризующую безымянного португальского морехода, и мужество всего португальского народа, воспетого в стихотворении «Португальское море».

«Лузиад», но он сумел стать в истории португальской литературы рядом с Камоэнсом и бок о бок с ним войти в историю мировой литературы.